Группа “Мираж”. Легенда 80-х, первый поп-коллектив страны, наш ответ “Модерн Токинг”. Под их песни, упиваясь, танцевала вся страна. Кассеты с записями, передавая из рук в руки, затирали до дыр. В Советском Союзе “Мираж” был популярен ничуть не меньше своего старшего западногерманского брата. А по части мифов, легенд и скандалов вокруг группы, оправдывая свое название, “Мираж” и вовсе перещеголял звездных немцев. “Фанера”, “чёс”, “группа-двойник”, “танцовщица — имитатор солистки” — все эти перестроечные поп-неологизмы родились вместе с группой “Мираж”. До сих пор не утихают споры: чей голос звучит на до сих пор раскупаемых кассетах. Гулькина, Разина, Ветлицкая, Салтыкова, Овсиенко — имена солисток “Миража” теперь известны всем. Несколько лет назад всплыла фамилия Маргариты Суханкиной, нынешней примы Большого театра, под чью фонограмму якобы открывали рты вышеперечисленные поп-дивы. Андрей Литягин — имя, практически неизвестное широкой публике. Но именно он, создатель, композитор и серый кардинал группы “Мираж”, долгое время остававшийся в тени, знает ответ на все вопросы.
— Мне вообще не очень-то интересно об этом говорить, — безразличным тоном начал Андрей. — Все уже кануло в историю. Да и вообще, какие скандалы? Обычный производственный процесс. Не в моих правилах тащить за собой людей волоком. “Хочу — не хочу”, “пою — не пою”. Не хочешь ты — споет другая. В “Мираже” никто из этого проблемы не делал. Если кто-то отказывался петь — моментально находили замену. Как только Рита сказала: “не буду”, я тут же связался со своими знакомыми и сказал: “Мне нужна певица. Есть кто-то на примете?”. “Есть, — говорят, — Гулькина, Разина”. Значит, работаем с ними. Да и с Ритой на самом деле не так уж много и связано. В первом альбоме она спела всего три песни, все остальные — Гулькина.
— Сама Рита говорит, что ее голос звучит во всех десяти песнях.
— Врет. Сейчас скажу... Она спела “Звезды нас ждут”, “Эта ночь” и “Видео” — к остальным песням Рита не имеет никакого отношения.
— Суханкина в многочисленных интервью также жалуется, что за свою работу она так ничего и не получила.
— Снова врет. Все финансовые вопросы между нами давно закрыты. Рита объявила гонорар: сколько бы она хотела получить. И когда мы начали издавать компакт-диски, все ей выплатили.
— Андрей, говорят, на “Мираже” вы сделали состояние, какое и арабским шейхам не снилось. Это правда?
— Какое там! Всем известно, что в советские времена никаких гонораров и отчислений не выплачивалось вовсе. Это был абсолютно пиратский, никем не контролируемый бизнес. Наши записи тиражировали все кому не лень, не платя нам за это ни копейки. Но на тот момент нас это устраивало. Было важно, чтобы эти кассеты в кратчайший срок оказались во всех уголках страны. Это работало вместо нынешней рекламы. Если записи звучали по всему Советскому Союзу — это гарантировало гастрольный график.
— Записи-то звучали — вся страна под них танцевала. Вот только как выглядит группа, еще долго для всех оставалось тайной за семью печатями. Что и породило легенду, будто бы вы специально скрываете от публики лица солисток, тем самым подогревая ажиотаж. Отсюда и название — “Мираж”.
— Все значительно проще. Это сейчас нужна рекламная кампания, раскрутка лиц, имен. А тогда ничего этого было не нужно. Зачем попусту тратить время, деньги, снимать какие-то ролики? Только для того, чтобы удовлетворить свои какие-то мелкособственнические амбиции? Абсолютно лишнее. Концертов и так было больше чем достаточно — у меня люди не успевали спать между гастролями. Нам даже пришлось арендовать чартер, потому что регулярные перевозки не могли обеспечить наше расписание. Вот в этом чартере мы практически и жили.
— Если не секрет, сколько зарабатывали?
— Сложно сейчас сказать — тогда ведь курс доллара менялся чуть ли не ежедневно. Но когда в 90-м мы впервые поехали в Америку, нам пришлось переконвертировать рубли в доллары. И вот тогда, помнится, мы что-то призадумались. То есть это была хорошая сумма, но... Я думаю, сейчас люди гораздо больше зарабатывают. Да и потом, что мы могли купить на свои деньги в Союзе? Как говорил Остап Бендер, когда захотел приобрести самолет: “Государство не считает меня покупателем”. Кстати, мы тоже хотели купить самолет. И это оказалось нам вполне по силам. Единственное, что нас смутило, это достаточно дорогое аэродромное обслуживание — гораздо проще было абонировать чартер.
— “Мираж” до сих пор называют королем “фанерной” музыки. У вас вообще были живые концерты?
— Были. Всех девушек в обязательном порядке заставляли учить материал — одним из требований к ним было именно живое пение. Но поскольку солистки менялись достаточно часто, было просто невыгодно с каждой вновь приходящей заново переписывать фонограмму. Да я и не хотел ничего менять — кому ж охота тратить деньги, усилия, студийное время. Потом уже некоторые концертные болванки мы сделали заново.
— Зачем же, если все и так устраивало?
— На всякий случай. Знаете, одна уйдет, вторая, третья. Чтобы было с кем новый альбом записывать. Нашли девушку хорошую, она и спела. Не стану называть ее фамилию — все равно осталась за кадром.
— Вы не пустили ее на сцену?
— Она особо и не рвалась.
— Чем она сейчас занимается?
— Понятия не имею, последний раз видел ее 15 лет назад.
— У вас в солистках переходила едва ли не половина всех нынешних звезд эстрады. Где вы их находили?
— Гулькина и Разина занимались на общественных началах в одной вокальной студии у метро “Калужская”. Как-то раз я пришел туда на прослушивание и обратил на них внимание. Вот и вся история. Ветлицкая была на подпевках-подтанцовках в группе “Идея фикс”, с ней познакомились на совместных гастролях и пригласили попробоваться.
— Вас устроил ее голос?
— В наше время одного голоса мало — надо иметь внутреннюю привлекательность. Если человек обладает фантастическими способностями, но сам производит отталкивающее впечатление — шансов у него нет. Ветлицкая нас устроила по совокупности. Кстати, она пела очень похоже на Гулькину. Мы даже записали с ней ролик, в котором был только ее голос, и ничей больше. Провозились, конечно, но записали.
— Говорят, Овсиенко поначалу в вашей группе работала костюмершей?
— Что за выдумки?! Никакой костюмершей она не была. Овсиенко работала администратором в киевской гостинице, там мы с ней и познакомились. Сначала Таня ездила с нами просто так, за компанию. А как-то раз сказала: “Я хочу попробовать, думаю, у меня получится”. И когда у нас начались очередные проблемы с солисткой, мы дали шанс ей попробовать.
— Прямо вот так сразу на сцену?
— Ну не сразу, конечно, — были определенные проблемы. Ей пришлось здорово похудеть. А после того как она вошла в сценическую форму, поставили ее на сцену.
— Суханкина говорила про Овсиенко, что та просто не умела петь.
— Ну сейчас-то она поет. Значит, научилась.
— А Салтыкову муж привел?
— Так скажем, порекомендовал. Но Ира у нас продержалась всего несколько месяцев. Какое-то время она работала в паре с Овсиенко, а потом ушла по личным соображениям.
— По каким таким личным соображениям?
— Ну я же ей не папа, чтобы спрашивать: “Какие у тебя личные причины?” Не знаю, может, кому и интересно ковыряться в чужих проблемах. По мне, не могу — значит, не могу. Остальное меня не интересует. Да я особо и не общался с певицами. Виделись только во время записи. Все на уровне: “давай запишем — давай”. Дальше у всех своя жизнь. Все, что лежит за пределами технического процесса, меня не волнует.
— С кем-то из бывших солисток сейчас общаетесь?
— Нет, ни с кем. Это неинтересно. По тусовкам я не хожу, считаю их бесполезной тратой времени. А где еще я могу их встретить? Звонить, что ли, стану? Знаете, как с бывшими женами. Вы же когда расходитесь, не станете им названивать каждые пять минут и спрашивать, как дела.
— Почему так часто в вашем коллективе менялись солистки? Популярная группа, хорошие деньги — что не устраивало девушек?
— Это сейчас в России развивается контрактная система. А тогда... Тогда у всех гулял совковый ветер в голове: здесь спела, там спела. Кто-то сказал: здесь тебе будет плохо, а со мной хорошо — перебежала. Гулькину, например, сманил Андрей Разин. Сказал ей: “Пойдем с нами, мы тебя защитим, станешь звездой”. Она соскочила, а мы потом еще долго скандалили с его администраторами. Закрыли пару стадионов, когда они вывешивали афиши с надписью “Мираж”. Они хотели под себя забрать брэнд “Миража”. А мы достаточно взрослые, самостоятельные люди: никогда не зарились на чужое, но всегда стояли за свое. И постоять за себя можем. Да я лично любому горло перегрызу, если почувствую, что кто-то хочет присвоить мой брэнд.
— А как же гулявшие в ту пору по стране двойники “Миража”?
— Но это носило нелегальный характер. Одно дело, когда люди имеют официальный статус и предъявляют какие-то претензии; а это — мелкое воровство. Страна большая, за всеми не угонишься. Надо было вылавливать.
— Вылавливали?
— Да, в прямом смысле. И милицию подключали, и ОБХСС.
— А криминальные структуры?
— Нет, в нашей стране все-таки есть, мне кажется, все возможности, чтобы решить проблему законным путем. Мы же не подпольную водку разливали, чтобы прибегать к криминальным структурам.
— За брэнд, говорите, горло перегрызете, а солисток отпускали с легким сердцем?
— А чего за них держаться? Если человек уже начал вилять, он не заслуживает того, чтобы творчески уделять ему хоть какое-то внимание. Да и потом, есть гастрольный график, мы договариваемся с регионами, подписываем контракты. А кто-то начинает колебаться: то буду, то не буду. И что нам делать: рисковать, чтобы каждый раз нам предъявляли претензии? Можно сесть в такую лужу... И потом, у нас всегда был запасной вариант.
— Народ на концертах не возмущался постоянными сменами солисток? Тухлыми яйцами не закидывали?
— Пусть уж будет негатив, связанный с заменой одной девушки на другую, чем мы потеряли бы репутацию надежности. Нет, более-менее все проходило гладко. А в 88-м, когда пошли эфиры, мы начали показывать только Овсиенко. Она и стала лицом группы.
— Почему же все вдруг закончилось? Почему не вышел третий альбом?
— Незачем. Старый материал оказался мегаэффективным. Мы переиздавали его раз пятнадцать и до сих пор успешно эксплуатируем.
— Нет желания удивить страну чем-то новым?
— Новый взрыв? Он предполагает продвижение на рынок только очень сильной оригинальной идеи. Которую своруют, как только она выйдет из ворот студии. Пока что свои новые хиты я придерживаю. До лучших времен.
— Прямо как художник, который вывешивает свои картины только дома и никому их не показывает. Когда же настанут лучшие времена? Чего вы ждете?
— Должны возникнуть экономические предпосылки. Понимаете, в нашей стране действует один закон: чем меньше ты написал, тем эффективнее. На Западе авторам платят по 15—20 евро за прогон песни в эфире. Им выгодно писать новые песни. А у нас... В 93-м в стране пошел издательский бум. Можно было сделать 55 ремиксов, издать все неизданное — автору шел прямой гонорар. Как только эта корова оказалась выдоена — грянул кризис 1998 года, и все фирмы сразу разорились; мы почесали голову и поняли, что надо опять заняться концертной деятельностью. Сейчас “Мираж” снова существует, у нас вполне приличный гастрольный график — по 15 концертов в месяц. Девушки даже жалуются, в отпуск просятся.
— Где вы их набрали? Уж не на конкурсах ли красоты?
— Ни в коем случае. Боже упаси, там же мертвые все — вышагивают, как павлины. В 99-м году была такая идея, посмотрел на тех девчонок — просто ужаснулся. Это же статуи ходячие — не для сцены.
— Кто же исполнил песни в недавно вышедшем альбоме под старой маркой “Мираж”?
— Ну уж в любом случае, никто из тех, кого мы перечислили до того. Мы все переделали, все перепели. Даже самые старые песни.
— Многие уверены, что и там звучит голос Маргариты Суханкиной.
— Я утверждаю: в последнем альбоме нет ни одного звука из прошлого.
