Родители всегда говорили мне, что без английского сейчас никуда. Поэтому, когда у нас в школе объявили про обмен, они не раздумывая согласились.
Конечно, я изучала язык и до этого. Но тех, кто учился с первого класса в спецшколах, мне было не догнать. И вот директор сообщает нам дату полета в Лондон. “Посмотрите страну, а как заговорите! Будете учиться в хорошем заведении Stamford Junior School”, — обещала она нам. Я не верила, что несколько недель в чужой семье помогут мне исправить произношение и понимать чужую речь, как будто это мой родной язык. Но глупо было упускать такой шанс.
Стэмфордские девчонки учатся отдельно — в бывшем женском монастыре. Но так получилось, что обмен у нас проходил со школой для мальчиков... Здесь я впервые услышала молитву на английском языке. Ее в школе читают каждое утро. Все хором произносят клятву о прилежной учебе. От полноты искренних чувств у кого-то из рук выпадает банка колы, летит с балюстрады, сделав сальто над историком. Зал, орошенный безалкогольным напитком, облегченно вздыхает: мимо. До начала урока в классах смотрят телевизор, который есть в каждом кабинете. Скоро первый, второй и третий звонки. Как в театре. После третьего в класс лучше не соваться. И ни одного русского слова вокруг. Все наши разбрелись по зданию школы на выбранные ими уроки. Правда, особо рефлексирующим по поводу разрушения языковых барьеров разрешено посещать уроки русского языка.
Смотрим отснятое в России документальное кино. Попутно ставим крестики напротив вопросов — контрольная по Сталину. Естественно, наши отличились. Другое дело — зарубежка. Читают вслух. Приходится следить за текстом: вдруг спросят? Дико холодно. Напяливаю на себя свитер соседа, класс косится, потом шушукает: sensation (девчонка в школе для парней, к тому же в свитере одноклассника!). Выхожу на перемене в коридор. И думаю: “It’s exciting!” — потом долго вспоминаю, как это: думать по-русски. Далее урок стрельбы из автомата, довольно тяжелого. Ложусь на чью-то заботливо постеленную на траве защитную куртку и стреляю в никуда. Кто-то пытается мне объяснить, где находится цель. Узнаю, как будет по-английски патрон и предохранитель. Потом шведский стол с самообслуживанием — вкусно. За обедом собирается вся школа в одинаковой форме. Каждый парень в синем костюме и при желтом галстуке. На обратном пути заходим в домик рядом со школой. Картины, резьба по дереву, иконы. “Музей?” — спрашиваю. “Нет, пока мастерская”.
Знакомимся ближе в школьном дабл-дэке (это такой двухэтажный автобус). На обратном пути это происходит успешнее: по дороге в школу народ слегка досыпает. Реальный способ: рассказать анекдот, типа “А вы знаете, почему пингвин носит рыбу в своем клюве?” Тут главное — выдержать умную паузу: “Потому что у него нет кармана”. И все барышни покатятся со смеху, а крендели с завистью похмыкают, посмотрев на нового остроума. Шутки, похоже, понимать важнее всего. Тут не думают о том, что ты плохо говоришь по-английски, а сразу делают выводы: есть чувство юмора или нет, тормоз или крутой. Хочешь не хочешь, а врубиться в сказанное придется как можно быстрее.
Стэмфордские школьники любят влюбляться в русских девушек, которые любят ходить с ними в кафе, особенно если не бельмеса по-английски. Хотя каждый англичанин знает: все равно быстро выучит. Ведь это живое общение. А без общения в чужой стране со скуки умрешь, и никто не расскажет тебе, как построить веревочный мост на уроке военной подготовки. Спикать мы научились благодаря школьным дабл-дэкам, вечеринкам и тусовкам на квартире у Пола — он душа компании. Причем не литературно, публицистически или научно, этому нас тоже учили, только в школе, а нормально, по-человечески общаться. Здесь происходит обмен новостями, причем из разных школ. Тут сталкиваются интересы американцев и англичан. И прикалываются над русским акцентом. А по рукам московских школьников ходит список сленговых слов, чтобы понять собрата.
К концу поездки англичане говорили, что у русских теперь fluent English.
— Это когда ты понимаешь каждое слово, и все, что хочешь, можешь сказать, — пояснил мне на неплохом теперь русском Данни, в семье которого я жила.
После этой поездки ребята из английских спецшкол спрашивают у меня: “Откуда ты так хорошо знаешь английский?” — “От англичан”, — не задумываясь отвечаю я.
