Мы многое знаем о руководителях советского государства, но почти ничего не знаем о людях, которые их окружали.
Кухарки, прачки, личные охранники и прочие приближенные — они всегда оставались в тени своих высокопоставленных боссов.
Между тем эти люди уникальны хотя бы потому, что знают истинное лицо коммунистических вождей, а не образы, созданные в сознании рядовых граждан советской пропагандой. Они знают множество деталей, неизвестных подробностей из жизни тех, кто волею судьбы вознесся на самую вершину политического олимпа.
Накануне дня рождения Никиты Хрущева мы встретились с женщиной, которая долгие годы работала в его ближайшем окружении. Четверть века Анна Дышкант была личным поваром легендарного первого секретаря: и когда он работал в Кремле, и когда стал опальным пенсионером.
Ее воспоминания не только проливают свет на многие события того времени, но и заставляют по-другому взглянуть на личность Хрущева. Они открывают совершенно другого, незнакомого широкой публике Никиту Сергеевича…
Хрущев обожал борщ с пампушками
— Анна Григорьевна, признайтесь, как вы попали на столь престижное место?
— Я родом из Киева. Друг моего отца работал главным бухгалтером в столовой ЦК компартии Украины, куда и устроил меня на должность калькулятора. Я составляла меню, заказывала на базе продукты. После войны годы были трудные, голодные, и я долго не могла расстаться с мыслью, будто оказалась на другой планете…
Однажды меня вызвал генерал Столяров, начальник охраны Хрущева, и предложил работать подавальщицей в семье Никиты Сергеевича. Я согласилась. А когда заболел повар, Нина Петровна, жена Хрущева, попросила меня приготовить обед. Я оробела, конечно, но виду не подала.
Приготовила украинский борщ с пампушками и картофельные пирожки по маминому рецепту. Никита Сергеевич не мог оторваться!
После обеда Нина Петровна подошла ко мне, поблагодарила и вдруг сказала: “Анечка, а не пойти ли тебе учиться на кухарку?” Повар у Хрущевых получал куда больше подавальщицы, и я не возражала.
— Но в 1950 году Сталин перевел Хрущева в Москву…
— Вместе с ним отправилась и вся обслуга. Поначалу Хрущевы жили на правительственной даче в Усове, так как квартиры в столице у них не было. Нас же поселили в общежитии неподалеку от резиденции. Комнату в коммуналке я получила лишь через десять лет…
— Сколько всего у Никиты Сергеевича было поваров?
— На даче — трое. Потом, когда он возглавил ЦК и перебрался в специально отстроенный для него особняк на Воробьевых горах, их стало пятеро. Но в основном Хрущевы жили за городом.
— Работать было тяжело?
— Дежурили сутками — через двое на третьи. Все делали сами, даже заготовки. Солили в деревянных бочках огурцы, помидоры, патиссоны, арбузы. Мариновали грибы, мочили яблоки, варили варенье. Ездили за молоком в совхоз “Горки-2”.
Семья у Никиты Сергеевича и Нины Петровны была большая, поэтому готовили всего помногу. Я обычно делала два-три вида первых блюд, три-четыре вторых…
— Что, к примеру, было на завтрак?
— Обязательно каша (тыквенная, рисовая или пшенная), потом витаминное блюдо, затем — мясное, после которого подавались сырники или вареники. Наконец — выпечка, пирожки или булочки.
В меню было все — и простая пища, и роскошная. Хватало накормить и семью, и внезапно нагрянувших гостей.
— Много довелось готовить деликатесов?
— В еде Хрущев был неприхотлив, но страсть как любил украинскую кухню — борщи, пельмени, солянки, овощные рулеты. Из колбас предпочитал домашнюю, кровяную. Я ее делала собственноручно. Набивала кишки, которые специально привозили с мясокомбината, варила, потом жарила с салом и подавала прямо на сковороде.
Никита Сергеевич был страстным охотником, никогда не возвращался без добычи — и на столе часто появлялись блюда из кабана, оленины...
— Сам первый секретарь на кухню не заглядывал?
— Никогда. У него и без того хлопот хватало.
— А кто составлял меню?
— Обычно я сама решала, что готовить.
— Не сомневаюсь, что при таком замечательном поваре Никита Сергеевич завтракал и ужинал дома. А где обедал?
— Чаще всего в Кремле. Там была “особая кухня”. И штат особый. На даче повара — прапорщики да сержанты, а в Кремле — сплошь полковники и генералы. Не было блюда, которое бы они не могли приготовить!
Кукурузу варили каждый день
— Четверть века вы были рядом с главным человеком страны. Гордились своим положением?
— Для меня это была обычная работа. Ответственная и даже опасная. Представьте, что Никита Сергеевич или кто-то из членов его семьи почувствовали бы себя неважно после моей стряпни! При Сталине за такое могли и расстрелять…
Кстати, Иосиф Виссарионович, прежде чем притронуться к еде, заставлял своего повара, Костю Маренова (я знала его лично), дегустировать все блюда.
— Но за вами же, наверное, наблюдали?
— Надзирателей на кухне не было. Санитарные врачи просто требовали стерильной чистоты. Перед тем, как подойти к плите, — душ. Кольца и серьги — прочь! Краситься, пудриться, мазать руки кремом категорически запрещалось: пища может впитать запах. Волосы надо было прятать под колпаки. Тряпок и в помине не было — только чистые полотенца.
— Как осуществлялся контроль за качеством еды?
— Прежде чем отправить блюдо на стол в опломбированном судке, я накладывала понемногу в специальные мензурки. Одну — шеф-повару на пробу, другая несколько дней хранилась у врача: если бы кто-то отравился, с ее помощью можно было узнать причину. Но судьба меня хранила…
— Вы сопровождали Никиту Сергеевича в поездках по белу свету?
— Нет, я оставалась при семье. В поездки отправляли шеф-повара с “особой кухни”.
— Расскажите о кукурузе, ведь с ней связана большая и шумная кампания времен Хрущева…
— Во времена Хрущева было много кампаний, но не все, к сожалению, делались с умом. Однако Никита Сергеевич искренне стремился улучшить жизнь людей. Будучи уже на пенсии, в разговорах он о многом жалел, хотел исправить ошибки. Но было поздно…
— И все-таки про кукурузу. Вот интересно, когда Хрущев ее полюбил? Не иначе как во время поездки в Америку…
— Украинцы и люди, которые долго там прожили, очень любят кукурузу. Для Никиты Сергеевича ее варили почти каждый день — без соли, как и положено. Очень было вкусно!
— Почему без соли?
— От нее кукуруза темнеет, делается жесткой…
— И как же вы ее готовили?
— Перед тем как положить початки в большую кастрюлю, я снимала с них листья и обкладывала ими дно, потом засыпала кукурузу и накрывала теми же листьями. На стол подавала прямо в горячей воде. А хозяева уже сами солили и поливали маслом.
Последнее желание Хрущева — кружка пива и соленый огурчик
— Вы помните тот день, когда Хрущева сняли?
— Как сейчас. 13 октября 1964 года, как всегда, рано утром я приехала на госдачу в “Горки-10”. Ворота открыл незнакомый человек и тут же ошарашил: “Вашего хозяина сняли”. У меня затряслись руки, ноги стали ватными. Кое-как дошла до особняка. Там уже был председатель КГБ Семичастный, который, заметив мое волнение, ласково так сказал: “Аня, вас это не касается, работайте, как работали”.
А как работать? Нины Петровны не было, она в Карловых Варах отдыхала. В доме паника, слезы. Дочь Хрущева от первого брака, Юлия Никитична, бросилась ко мне: “Расскажите, что ему готовить! Ведь вас наверняка переведут в другое место…”
Вскоре приехала Нина Петровна, и все встало на свои места. Сильная была женщина! Она позвонила Брежневу, спросила, что им положено. Леонид Ильич пообещал оставить двоих поваров, машину и пару шоферов. Охрану, правда, назначил новую.
Когда Хрущевы уезжали с дачи, Никита Сергеевич не выдержал — сел в машину и заплакал.
— А вы? Что стало с вами?
— Я осталась в семье, переехала вместе с ними на дачу в Петрово-Дальнее. Там-то и познакомилась с Никитой Сергеевичем!
— ???
— Да-да: когда он был у власти, знать меня не знал…
— И как вы познакомились?
— Однажды захожу в гостиную, а Никита Сергеевич… ползает по полу. Посмотрел на меня удивленно: “Вы кто?” — “Я повар, из Киева с вами приехала”. — “Так это я ваши замечательные кушанья столько лет ем?” — изумился Хрущев. “Мои, Никита Сергеевич”. — “Огромное вам спасибо. А сейчас не поможете ли мне очки разыскать? Куда задевал, сам не пойму”. Отыскали. С тех пор он частенько стал захаживать на кухню.
— О чем разговаривали?
— Как-то я набралась храбрости и спросила, зачем он издал распоряжение, по которому женщины должны были сдавать своих коров в колхозы? Хрущев пояснил: “Я хотел освободить колхозниц от непосильного труда, чтоб они и спали подольше, и сено бы не заготавливали, и семье больше внимания уделяли”. А мы-то думали!..
— Почему вы улыбнулись?
— Однажды привезли продуктовый заказ. Я бросилась к Никите Сергеевичу: “Надо расплатиться!” — “Сколько?” — “Двести”. У Хрущева аж глаза округлились: “Почему так дорого?!” А я возьми да и скажи: “Так вы же сами на мясо и масло цены подняли! За это вас народ и невзлюбил, и радовался, когда вас сняли!”
Никита Сергеевич смутился, а потом вдруг как стукнет себя по лбу: “А я все никак не мог понять, что это Косыгин перед моей отставкой так настаивал на повышении цен! Теперь все ясно. Подставить хотели…”
— Когда после отставки у Хрущева начались проблемы, вы ему сочувствовали?
— Конечно! После того как в США вышли его мемуары, жизнь Никиты Сергеевича превратилась в ад. Как они туда попали, я не знаю. Помню только, как он над ними работал: не писал, а надиктовывал на магнитофон. В Кремле же решили, будто Хрущев продал воспоминания американцам, и устроили ему допрос с пристрастием.
Никогда не забуду этот звонок из ЦК: “Позовите Никиту Сергеевича!” Когда он положил трубку, спросил: “Анечка, обед готов? Покормите меня по-быстренькому: вызывают!” Вскоре за ним пришла машина…
Возвратился Никита Сергеевич белый как мел. Лег на диван, схватился за сердце. Пока ждали врачей, он все время повторял: “Что же они, сволочи, от меня хотят?” Охранник мне прошептал: “Насчет мемуаров вызывали… Он так раскипятился, что в коридоре было слышно”.
В тот же день Хрущева увезли в больницу с инфарктом. Но Никита Сергеевич выкарабкался, а осенью 1971 года, после очередного вызова в ЦК, его опять госпитализировали. “Все будет хорошо, вы обязательно поправитесь”, — сказала я, когда его несли на носилках. Никита Сергеевич возразил: “Нет, Анечка, не поправлюсь. Наверное, больше не увидимся…”
— Так все и вышло?
— Именно. Рада Никитична, дочь Хрущева, рассказывала, что за несколько минут до смерти Никита Сергеевич попросил принести ему кружку пива и соленый огурчик. Пиво ему, конечно, не дали, а огурчик он съел. Потом пришла медсестра делать укол, Раду Никитичну попросили выйти. Несколько минут спустя Хрущев скончался… Я готовила на поминках.
Громыко предпочитал свекольник
— Довелось ли вам работать потом в других знаменитых семьях?
— Трудилась у бывшего секретаря ЦК Катушева, у других партийных деятелей — Рябова, Шелеста, Мазурова, Соломенцева, Пельше, Громыко.
Андрей Андреевич предпочитал белорусскую кухню: фирменным блюдом был свекольник, который я готовила из яиц, свежих огурцов, зелени и свеклы. Ну а оба Пельше были людьми больными, кушали только диетические блюда: на обед отварное мясо со взбитым яйцом, вареная рыба, овощи.
Самые хорошие впечатления остались от Гейдара Алиева. Он меня даже с собой в Баку звал, чтоб я там русскую кухню для его семьи готовила. Но я не поехала.
— Я слышал, что вам и Ельцина доводилось потчевать?
— Действительно, когда я работала у секретаря ЦК по вооружению и обороне Рябова, к нему часто приезжал в гости Ельцин. Однажды жена Бориса Николаевича прислала мне в подарок брошку. Оказалось, это была благодарность за пельмени, от которых она пришла в восторг. Говорят, в семье Ельцина по сей день готовят пельмени по моему рецепту.
— Сейчас вы на пенсии. Готовите для домочадцев?
— Нет времени! Недавно у меня появился внук, целыми днями с ним сижу. Надеюсь, когда он вырастет, ему не придется стыдиться, что его бабушка работала у Никиты Сергеевича. Ведь сейчас роль Хрущева в судьбе России недооценивают.
