С завидным упорством Театр сатиры продолжает нести комедию в массы. Вчера на академической сцене давали премьеру “Швейк, или Гимн идиотизму” по бессмертной сатире Гашека. Постановщик Александр Ширвиндт с подельниками Александром Жигалкиным и Эдуардом Радзюкевичем учинили форменное хулиганство. Впрочем, настолько актуальное, что в финале становится страшно.
Инсценировать Гашека — задача для самоубийц: его проза, по мнению многих, хороша лишь для чтения. Тем не менее в прошлом попытки вынести историю официального идиота Швейка на публику предпринимались, но успеха не имели. Свое счастье попытала Сатира, с книгой в руках пойдя в открытое наступление на публику. Ей предложили интерактив, то есть покупать выставленные на аукцион вещи литературного персонажа, как-то: медный таз, раму от портрета эрцгерцога Фердинанда, полный состав преступлений Швейка перед своей исторической родиной и т.д. и т.п. Этот драматургический ход по сути развязал руки постановщикам и позволил им устроить идиотичное шоу, не бессмысленное, но беспощадное в плане смеха.
Зал хохочет постоянно над проделками небравого солдата с больными ногами.
— Чем лечите ноги? — пытают Швейка по очереди врачи, пани Мюллерова, трактирщик, генерал, судья, как будто это вопрос жизни и смерти.
— Оподельдоком.
— Оподельдок — это говно.
А дальше — все круги государственного ада — от частной слежки до попадания на фронт. Структура спектакля — калейдоскоп, скорость перемен которого и дает убойный эффект. Концентрация остроумных находок, примочек зашкаливает. “Швейк” — постановка исключительная, потому что исключила из игры женщин: их играют только мужчины. Женские партии особенно удались Федору Добронравову, который сначала является в роли судьи, а во второй части спектакля — балеринкой в белой пачке. Константину Карасику, что толстушкой в розовом мечется по сцене, как гимнастка в вольных упражнениях. И Юрию Авшарову — брутальной пани Мюллеровой, — представшему женщиной, у которой растут усы.
И, наконец, главный герой. В сатировской версии Швейк великолепен. Обаятельный Эдуард Радзюкевич внешне так же подвижен и динамичен, как и внутренний образ его героя — умного, всепонимающего и оттого печального официального идиота Швейка. Его игра, как и сам спектакль, кроме смеха в финале вызывает смешанные чувства: Ширвиндт с компанией проиллюстрировал не сколько прошлое чехов, сколько российское настоящее, в частности, в свете надвигающегося ужесточения военной реформы. Инструмент для иллюстраций выбран безотказно — смех.
Атмосфера спектакля — музыка (композитор и дирижер Андрей Семенов), и нет сомнения, что некоторые из песенок пойдут в народ не хуже шлягеров. Единственное, что вяло соответствует молодым и дерзким устремлениям Сатиры, — это сценография и костюмы Бориса Мессерера.
