Из-под крышки грубо сколоченного гроба торчали ноги. Труп, упакованный в черный полиэтиленовый пакет, явно не вмещался в стандартный сосновый ящик. Но могильщиков это нисколько не смущало.
Двое здоровых парней ловко выгружали из ЗИЛа-“Бычка” гробы — 14 штук — и на вытянутых руках, один за другим, отправляли их в ямы глубиной всего в полметра. Иногда при перемещении крышка какого-то гроба открывалась — парни ловко “поправляли” ее ногами. Глухой удар о днище могилы свидетельствовал, что “клиент” на месте.
Это не кадры из фильма ужасов и не бредовые фантазии журналиста. Так, за госсчет, хоронят на Перепечинском кладбище неопознанные трупы.
Корреспондент “МК” выяснил, почему пропавшие без вести москвичи так легко становятся “неопознанными”.
Наверное, 23-летний Артур Гроо тоже не помещался в своем гробу. Гробы из самых дешевых досок изготавливают по стандарту — 180 см, а Артур был великаном — без четырех см два метра. Теперь парень лежит в одном из бесчисленных рядов Перепечинского кладбища: в могиле под номером 242, в самом дальнем углу, у бетонного забора.
...В глазах рябит от черных металлических табличек, на которых от руки желтой краской написаны по две буквы: н/м (неизвестный мужчина) или н/ж (неизвестная женщина), — и регистрационные номера с датой захоронения. 35 могил по ширине, 48 по длине выстраиваются в неровные ряды. Несложный подсчет говорит, что за последние полгода здесь захоронено 1680 неизвестных. А опознанных родственниками могил наберется от силы три десятка. Их видно сразу — они украшены искусственными цветами...
Каждый рабочий день на это кладбище привозят от 14 до 28 неопознанных трупов, собранных со всех моргов Москвы. 14 — потому что столько вмещается в “Бычок”, а 28 — это уже две ездки.
В день нашего посещения скорбного места трое работяг-молдаван готовили могилы для новой партии “неизвестных”. Рыли быстро и умело: по натянутой веревке, цепочкой выстроившись друг за другом. Мужики несказанно рады такой работе — за каждую выкопанную яму они получают 50 руб.
Прошу парня-могильщика помочь мне отыскать могилу Артура. Хлопец бросает лопату и уверенно перешагивает с одного могильного холмика на другой. Могилы — в талой воде, а на дорожках ноги вязнут в глине, того и гляди провалишься по колено. Не кладбище — настоящее болото.
Еще четыре месяца назад Артур Гроо был жизнерадостным, даже бесшабашным парнем. Закончив училище, сначала крутил баранку, потом дядя-прораб взял его в свою стройбригаду.
— Работка у нас та еще, — рассказывает Валерий Кабанов, дядя Артура. — Исколесили пол-России. Кабель прокладывали в полях — на ветру, в грязи. Но Артур никогда не жаловался, вкалывал, как все, поблажек для него не было. Безотказный — на него всегда можно было положиться.
О многом Артур не мечтал, но что имел — ценил. Любил погулять с девчонками, душевно посидеть с друзьями. Старался успеть везде, как будто чувствовал, что судьбой ему отпущен короткий срок.
16 января в 20.15 Артур вышел из аэропорта “Домодедово”, где в последний год работал грузчиком багажа. Сначала хотел поехать с друзьями в Ступино, но потом передумал. Сказал, что отправится домой, к родителям — в поселок Песоченка Чеховского района. На остановке, поджидая автобус, помахал ребятам на прощание. Таким — улыбающимся — и остался он в памяти друзей. Потому что домой Артур так и не доехал...
Родственники бросились искать парня не сразу. Бывало, что он “зависал” у друзей на несколько дней. Правда, при этом всегда выходил на работу и звонил сестре, предупреждал, что у него все нормально. Но в этот раз родные его звонка так и не дождались, а мобильник Артура не отвечал.
Сначала заявление о его пропаже понесли в ЛОВД аэропорта “Домодедово”. Бумагу там приняли, оперативник прямо при родителях передал по телефону в Бюро регистрации несчастных случаев (БРНС) полное описание Артура. В ответ бюро предложило им на опознание труп молодого человека, найденного на станции Столбовая. Родные съездили — но это был не Артур.
Потом Валерию Кабанову объяснили, что автобусная остановка у самолета-памятника в Домодедове, где в последний раз видели его племянника, считается уже территорий ОВД “Востряково”. Пока переправляли туда документы, Артура, естественно, никто не искал. А время бежало неумолимо...
Только 2 февраля получили распечатку звонков с мобильного телефона Артура. Выяснили, что последний звонок был сделан с Луганской улицы — недалеко от платформы Царицыно. Теперь розыском Артура, по милицейской логике, должно было заниматься ОВД “Царицыно”. Но, как оказалось, это еще ничего не значило. Кто мог поручиться, что с Луганской улицы звонил сам Артур? В общем, ОВД “Царицыно” тоже не вдохновилось этой историей.
Пока отделы милиции препирались, кому искать парня, родные Артура начали собственное расследование. Дядя объехал все железнодорожные станции в южном направлении: от Москвы до Тулы. На вокзалах выяснял, не находили ли в вагонах мертвых, не выбрасывали ли кого-нибудь с поезда. Побывал в отделениях милиции Чехова, Серпухова, Тулы. Но и эти поиски ничего не дали.
24 февраля родные снова дозвонились в Бюро регистрации несчастных случаев. Им перечислили данные всех трупов, опознавательные карты которых поступили за последние два месяца. Родители искали сына по самым, на их взгляд, значимым приметам — по высокому росту и огромному (46-му) размеру ноги. Но данных на такого великана в бюро не оказалось. На всякий случай родные Артура решили туда съездить. И уже через два дня после последнего их звонка — 26 февраля, — лично просмотрев фотографии умерших, родители Артура наткнулись на родное лицо...
На опознавательной карте Артура была печать: “Поставлен на учет в БРНС ГУВД г. Москвы 17 января 2004 г...” То есть больше месяца назад.
Тело Артура Гроо нашли в ночь на 17 января на Товарищеской улице — совсем рядом с платформой Царицыно. Парень сидел в подъезде одного из домов на корточках, спиной к батарее. Согласно акту судебно-медицинского исследования трупа, “смерть мужчины наступила от сердечной недостаточности, развившейся вследствие кардиомиопатии”. К тому времени, как из ОВД “Царицыно” приехала опергруппа, по трупу кто-то изрядно пошарил — украл куртку, деньги, мобильный телефон и документы. Вот так легко и просто человек превратился в простую аббревиатуру “н/п” — неопознанный труп.
В ту же ночь тело Артура увезли в морг №2 на экспертизу. Как уверяют в ОВД “Царицыно”, днем 17 января они направили сводку о найденном трупе в столичное ГУВД, которая автоматически пошла и в Бюро регистрации несчастных случаев. Но только сводка — без всяких подробностей. Пока из морга прислали словесный портрет Артура, пока эти данные занесли в опознавательную карту, пока завели розыскное дело и отпечатали фотографии трупа, Артура “благополучно” похоронили на Перепечинском кладбище. Это случилось 29 января. Выходит, с момента смерти парня до его захоронения прошло всего 12 дней. Но почему же труп “сбагрили” так быстро, не дождавшись документов?
— Поймите, у нас помещение не резиновое, — сказал мне сотрудник морга №2, пожелавший остаться неизвестным. — Труп молодого парня, который привезли нам 17 января, мы вскрыли, написали экспертное заключение, которое передали в УВД ЮАО. 26 января мы отправили туда же факсограмму, где попросили дать письменное разрешение на захоронение трупа неопознанного мужчины под №326 за госсчет. В случае же невозможности просили определить срок пребывания тела у нас. Милиция разрешила его захоронить. Так что к нам — никаких претензий.
В свою очередь розыскник из УВД ЮАО честно признался мне, что ему “по барабану”, когда захоронили Артура:
— Я свою работу сделал — розыскное дело завел, опознавательную карту составил, в БРНС отправил — и все. Труп некриминальный — человек умер своей смертью, так чего его замороженным держать?
В Лианозовском трупохранилище с телом Артура Гроо тоже канителиться не стали. 29 января труп привезли туда со свидетельством о смерти. А большего для захоронения и не требуется. В этот же день Артура отправили на 47-й участок Перепечинского кладбища. Оно и понятно — работа такая.
Интересны еще несколько моментов. Во-первых, сводка из ЛОВД аэропорта “Домодедово” о пропавшем без вести Артуре и его опознавательная карта неопознанного трупа из УВД ЮАО за два месяца так и не встретились: ни в ЗИЦ ГУВД Москвы, ни в Бюро регистрации несчастных случаев! Спрашивается, как же взаимодействуют эти организации?
Во-вторых, полную опознавательную карту трупа с фотографиями и всеми данными Артура “выставили” в Бюро регистрации все в тот же роковой день — 29 января. Правда, в ней была одна неточность, которая и ввела в заблуждение всех родственников. Они не признали Артура по словесному описанию, потому что он был описан как человек с вьющимися волосами (Артур был коротко стрижен, и волосы не вились) и 41-м (а не 46-м) размером ноги. Кто допустил такую “неувязочку” — теперь не докопаешься. Кто-то неправильно измерил, кто-то плохо расслышал по телефону, кто-то случайно нажал не на ту клавишу пишущей машинки... Такие “ляпы” привычно называют “человеческим фактором”.
Легенда о трупном яде
Теперь у родителей Артура два свидетельства о смерти их сына: в одном в графе “фамилия” стоит “неизвестный”, в другом — Гроо Артур Яковлевич.
Но и на этом кошмар для семьи Гроо не закончился. Вдруг выяснилось, что Артура невозможно увезти с Перепечинского кладбища, чтобы похоронить по-человечески, под своим именем, на своем семейном кладбище под Чеховом.
— 3 марта мы обратились в похоронную контору и СЭС с просьбой об эксгумации, — рассказывает Валерий Кабанов. — Нам в этом отказали. Объяснение дали странное: вот если бы мы успели его найти в течение месяца после захоронения — до 29 февраля, нам бы разрешили. Но мы опоздали на три дня, и теперь почему-то нужно ждать целый год.
Звоню в СЭС. Спрашиваю, почему нельзя эксгумировать тело прямо сейчас.
— Нельзя по нормативным и санитарным правилам содержания кладбищ, — спешит отделаться от меня не представившийся мужчина.
— По каким именно?
— По каким — неважно. Идут процессы разложения тела, трупные яды — это опасно...
— А через год все трупные яды уже выйдут куда надо?
На другом конце провода бросают трубку.
Страшилка о трупных ядах — типичная лапша на уши простофилям. Любой патологоанатом объяснит, что трупных ядов в природе просто не существует. Заразиться от трупа действительно можно — например, столбняком, — но только через открытую рану и при очень большом старании.
Так почему же несчастным людям не разрешают перезахоранивать своих близких? Может, СЭС и похоронным службам просто неохота с этим возиться? А за год родственники, глядишь, смирятся с утратой, попривыкнут, да и оставят тело своего близкого на Перепечинском кладбище. Правда, родственникам не сообщают самого главного: по прошествии пяти лет все останки с поля “неопознанных” отправляют в братскую могилу. Там даже покосившейся таблички с номером не будет...
