Английский прозаик Джон Фаулз в своем знаменитом романе “Коллекционер” прекрасно описал психологию маньяка, не умеющего заставить девушку полюбить себя иным способом, кроме как заперев ее в подвале своего дома. Герой Фаулза любовался красотой своей жертвы, поместив ее в свою коллекцию — вместе с засушенными бабочками. А чужих страданий он не понимал...
Вряд ли простой работяга Виктор Мохов из городка Скопина, что в Рязанской области, читал фантазии английского писателя. Но свою сексуальную жизнь он организовал точь-в-точь как коллекционер из туманного Альбиона. Построил подземный бункер, в который запер двух малолетних пленниц. Почти на четыре года.
Девушек освободили 4 мая с.г. Об этом сразу сообщили все СМИ. Корреспондент “МК” немедленно отправился на место происшествия. Сегодня — новые подробности этой дичайшей истории.
— Девчонки, вы там живы?
— Да-да, а вы скоро?
— Не открывается замок!
— На себя поверните эту штуку и тяните…
Сейфовая дверца толщиной в ладонь наконец поддается. В кошачий лаз — по-другому и не назвать это отверстие, меньшее по размерам, чем форточка в стандартном панельном доме, — протискиваются опера. Внизу — обычная с виду комната: двухъярусная кровать, похожая на тюремные нары, стол, несколько полок.
Старшая узница, Лена, сидит на кровати. Младшая, Катя, — за столом. С виду обе девочки вполне спокойны, только Катины пальцы, держащие сигарету, дрожат, как от холода.
Три года и восемь месяцев две подруги из Скопина Рязанской области провели здесь, в подземном бункере. Похититель девочек Виктор Мохов начал строить его еще тремя годами раньше. Теперь следователи не сомневаются: подземелье было изначально предназначено для будущих секс-рабынь.
Тихий преступник
— Видели, конечно, что Виктор что-то такое серьезное строит на своем участке, — говорит соседка Моховых. — Спрашивали, что да зачем, он отвечал — ничего особенного, как у всех, гараж с подвалом…
К “гаражу с подвалом” Виктор Мохов подошел основательно. Архитектурная схема — почти как у столичного “Охотного Ряда”: три уровня, уходящие глубоко в землю. В самом низу — небольшая комната. Кровать и стол были вмонтированы в конструкцию на этапе строительства, а потом Мохов поставил толстые стены. Бункер специально проверили на шумоизоляцию, и результат превзошел все ожидания: там, на этом третьем уровне, можно было сколько угодно кричать и просить помощи — наружу не доносилось ни звука. Строительство подземной тюрьмы заняло почти три года. Все это время Виктор Мохов продолжал спокойно жить в частном доме в Скопине вместе с матерью и работать на автоагрегатном заводе. Мастер 7-го цеха, где трудился Виктор, регулярно ставил его другим в пример.
— Таких бы рабочих побольше, — говорил он. — Безотказный, трудолюбивый, спокойный…
Личная жизнь, правда, у Мохова не складывалась: еще в конце 70-х он женился, а уже через три месяца — развод. После того давнего неудачного брака в доме время от времени появлялись женщины, но надолго не задерживались. В последние годы соседи стали обращать внимание на то, что “посетительницы” 50-летнего Мохова — как правило, совсем молодые девушки. Но и сам он, и его мать, объясняли: это, мол, квартирантки, снимают комнату.
Разумеется, никому в голову не пришло связать пропажу двух скопинских девчонок — 17-летней Лены и 14-летней Кати — с тихим, незаметным заводским заточником. Потом и оперативников, и следователей больше всего удивит как раз тот факт, что даже любопытная соседка Моховых ни о чем не подозревала. “Да, Виктор часто заходил в свой подвал, проводил там какое-то время, — скажет она, — но о “таком” даже мыслей не было. Мало ли какое хобби у человека — может, он там, в подвале, мастерит что…”
— Напрасно вы удивляетесь, — говорит юрист с многолетним стажем, сотрудник прокуратуры Рязанской области Ирина Саблина. — Насильники, как правило, люди тихие и спокойные. А у Мохова, кстати, и наследственность по этой части не слишком хорошая.
По словам матери Мохова, ее муж (отец Виктора) подал на развод в тюрьме. Где отбывал срок за изнасилование.
Домой не вернулись
Дискотека в честь 5-летия компании мобильной связи называлась “Вера, надежда, любовь”. Проходила на Соборной площади Рязани. Лучшего места не придумаешь: никакой “постоянной” тусовки, знакомые лица если и встречаются, тут же снова пропадают в толпе. Лена и Катя танцевали до полуночи, потом собрались домой. Сначала шли пешком, после пересчитали наличность. На тачку до Скопина хватало. Первая же машина — “пятерка” бежевого цвета — остановилась сразу. За рулем — улыбающийся дядечка средних лет, рядом — молодой парень. Девчонки сели на заднее сиденье. Новые знакомые представились: Виктор и Леша.
— А потом этот Леша оказался Леной, — вспоминает Катя. — То есть это была женщина, но выглядела как парень.
Попутчики предложили девочкам “по маленькой” в честь праздника. Как сказала Катя, “мы не соглашались, но и не отказывались, не знали, что сказать”. Тут же появилась бутылка водки, разлили “за встречу”, “за знакомство”, что было дальше, девочки уже не помнили.
— Там что-то было подмешано в водку, — говорит Лена. — Потому что мы вроде как заснули.
— Просто очень странное было ощущение, — добавляет Катя. — Казалось, что совсем мало времени прошло, но очнулись мы уже в Скопине. А это от Рязани 90 километров.
Мохов высадил ничего не соображавших девчонок около своего дома. Завел в подвал.
— И тогда эта Лена-Леша нам говорит: “Ну все, девчонки, вы попали!” — Катя слабо улыбается. Теперь, когда рядом опера, а с той страшной ночи прошло почти четыре года, они обе уже могут вспоминать об этом спокойно. А тогда, 30 сентября 2000 г., хоть и было страшно, но ни одной из них даже в голову не пришло, что последующие 44 месяца они проведут здесь. Кстати, Лена-Леша больше не появится ни разу. Сам Мохов расскажет следователю, что его 28-летняя спутница — бывшая заключенная, познакомились случайно, больше он о ней ничего не знает.
Через два дня по заявлению родителей Лена и Катя были объявлены в розыск. В тщетных поисках прошел год. За это время в результате розыскных мероприятий были найдены 5 девушек, ранее объявленных пропавшими без вести, раскрыто 2 убийства и 1 изнасилование. Но Лена и Катя как в воду канули. Тогда родители девочек настояли на том, чтобы было возбуждено уголовное дело — об убийстве. И хотя трупов никто не видел, дело возбудили. Еще через год оперативникам стало ясно: типичный “висяк”, надо прекращать. Только спустя еще полтора года появилась первая зацепка. И дали ее оперативникам сами похищенные.
Тюремные роды
Над лазом в комнату Кати и Лены — картинки из “Плейбоя”. Их старательно развесил Мохов. Внутри бункера — там, где жили девочки, — стены тоже завешаны картинами. Их рисовала Катя. Сюжеты по большей части совсем детские: корова с большими веселыми глазами и цветком во рту, какие-то мультяшные персонажи. Мастерство художницы-подростка бросается в глаза: ей бы детские журналы иллюстрировать. На столе — склеенный то ли из спичек, то ли из щепок игрушечный домик. Тоже Катино произведение. А еще здесь она писала стихи.
Первые недели Мохов “учил” своих узниц. Не давал ни еды, ни воды. Когда стало ясно, что девочки полностью сломлены и уже не будут сопротивляться, Мохов обозначил условие “нормальной жизни”. Одно-единственное и очень простое — секс. И с тех пор регулярно наведывался в подвал и насиловал то одну, то другую пленницу. Взамен девочки получали продукты, из которых сами и готовили еду на электрической плите, одежду, а потом подобревший Мохов принес им магнитофон и телевизор.
В феврале 2001 г. Лена забеременела. Наверное, можно только предполагать, какой ужас охватил 17-летнюю девушку, когда она поняла, что ждет ребенка от насильника. Лена не хочет рассказывать об этом подробно, но наверняка были и слезы, и мольбы найти врача, сделать аборт… Но лишние свидетели в планы похитителя не входили. Вместо этого он принес девочкам медицинский справочник.
Сверяясь с ним, 6 ноября 2001 г. Катя приняла у подруги роды. Позже Лена признается: “Это был ужас какой-то!”. После рождения ребенка — мальчика назвали Владиком — у нее началось осложнение. Но лекарств от новоиспеченного отца Лена так и не дождалась. Когда малышу исполнилось 2 месяца, Мохов унес его и подбросил в подъезд одного из скопинских домов.
Спустя почти два года история повторилась: 6 июня 2003 г. Лена родила второго ребенка, тоже мальчика. Его назвали Олегом. В отличие от своего старшего брата, малыш был очень слабым. А у Лены почти не было молока. Четыре месяца второй ребенок провел вместе со своей матерью — в комнате подвала. Когда подруги поняли, что Мохов заберет и его, у них созрел дерзкий план. В шапочке и одеяле малыша спрятали две записки: где они и что с ними происходит. Адресовали — в милицию.
Но записки обнаружил Мохов. Со вторым своим сыном он поступил так же, как и с первым: завернул в рваные пеленки и подбросил под чью-то дверь. Мальчика обнаружили почти сразу, вызвали “скорую”… Состояние четырехмесячного Олега буквально потрясло медперсонал Скопинской райбольницы. По словам заведующей инфекционным отделением, подкидыш был похож на маленького старичка. В 4 месяца он весил 2,5 кг при росте 55 см.
О судьбе своих детей Лена ничего не знала.
— Им повезло, что они были вдвоем, — считают в рязанской прокуратуре. — Одна девушка в такой ситуации могла просто сойти с ума.
Сразу после освобождения Лена скажет: “Обязательно заберу детей из детдомов”. Но уже спустя несколько дней на этот же вопрос ответит со слезами: “Не знаю. Их отца я ненавижу…”.
Сейчас она опять беременна. На восьмом месяце.
Освобождение
Когда Виктора Мохова задержали, он пожаловался оперативникам, что после случая с найденными в одежде ребенка записками он стал очень бояться тюрьмы. Может, пытаясь смягчить свою вину, осенью 2003 г. похититель впервые вывел девочек из подвала. С тех пор в режиме дня секс-рабынь появился новый пункт — прогулка. Правда, не каждый день, а когда разрешит “хозяин”. Иногда он водил их в дом — помыться как следует, иногда — на огород, подышать воздухом. В один из таких дней, в апреле этого года, Катя познакомилась с квартиранткой Мохова (ее имя и возраст не разглашаются, поскольку именно она помогла милиции найти девушек. — Авт.). Катя отдала ей одну из аудиокассет (к тому времени в подвале у девчонок уже стоял магнитофон) — вроде как послушать. И тихо попросила: “Отнесите, пожалуйста, в милицию”. Вряд ли совершенно посторонний человек, квартирантка “тихого и отзывчивого” Мохова, понимала, что происходит на самом деле и почему к ней обращаются с такой странной просьбой. Но кассета все же попала в милицию. Внутри оперативники нашли записку: “Этот человек знает, где мы находимся”. Несколько вопросов к невольной свидетельнице — и появилась надежда…
Увидев в дверной глазок милиционеров, Мохов попытался сбежать. Но его задержали. А вот девочек нашли не сразу. Оперативникам пришлось несколько раз обойти сарай, чтобы обнаружить тот самый фанерный щит, который скрывал вход в подземелье. Потом, уже во “втором ярусе”, они искали дверцу, ведущую в самый низ, к пленницам.
Когда Катю и Лену вывели на улицу, девчонки чуть не попадали в обморок. 17-летняя Катя кроме пакета с вещами взяла с собой тот самый игрушечный домик, который собрала в подвале. Хотели сразу позвонить домой — но выяснилось, что за их почти 4-летнее отсутствие у родителей сменились номера телефонов…
— Вы знали, что ваш сын держит в подвале двух девушек? — спросил оперативник мать Виктора Мохова.
— Если бы знала, заявила бы в милицию, — с каменным лицом ответила та и быстро ушла в дом.
Обвинение Мохову будет предъявлено в течение 10 дней. Пока речь идет о статье 126 УК РФ — похищение человека. Скорее всего появится и еще одна — изнасилование. Мохов охотно беседует со следователем и дает показания. Правда, мотивирует свое преступление каждый раз по-разному. Оперативникам он рассказал, что “всегда хотел детей”, а следователю — о “неудовлетворенной половой потребности”. Сейчас Мохова проверяют на причастность к другим преступлениям: нераскрытым убийствам, похищениям, изнасилованиям. Кати уже нет в Рязани — родители решили увезти ее на время в деревню. Мама Лены все время плачет.
