СПРАВКА “МК”:
Раменская инспекция — одна из двенадцати, объединенных главной рыбоохранной службой Московского региона ФГУ “Мосрыбвод”. На протяжении 12,1 тыс. км рек бассейна Оки и Волги охраной рыбных запасов занимаются 350 человек. А охранять, поверьте, есть что. Взять Москву-реку, которая не блещет чистотой, но относится тем не менее к водоемам высшей категории. Водятся здесь как традиционные виды рыбы (щука, лещ, карась, окунь, плотва, судак и др.), так и ценные (например, бычок-подкаменщик, занесенный в Красную книгу). Но о последних рыбные специалисты рассказывают неохотно, боятся, что браконьеры, узнав, набегут, как тараканы. Их и так хватает. И хотя все прекрасно знают про ограничения ловли во время нереста (в этом году с 10 апреля по 10 июня), следовать требованиям не спешат. Ежегодно Мосрыбводом вскрывается порядка 10 тыс. нарушений Правил рыболовства и охраны рыбных запасов, причем 90% из них — грубые. Основная масса этих противозаконий приходится на период нереста.
СПРАВКА “МК”:
С начала нереста инспекторами Раменской инспекции рыбнадзора зафиксировано 99 нарушений правил ловли, изъято 26 сетей, 18 подъемников, 98 сетевых “экранов”. Всего наложено штрафов на 60 тыс. 200 рублей. В следственные органы УВД передано 7 дел.
Вопреки расхожему мнению, “служба и опасна, и трудна” не только у доблестной милиции. По полной программе достается всем, кому приходится сталкиваться с нарушителями. Среди них — инспектора рыбоохраны. Корр. “МК” со специалистами Раменской межрайонной инспекции рыбнадзора лично побывал в рейде по ловле браконьеров.
18.00. К зданию инспекции, что в микрорайоне Холодово г. Раменского, подъезжают участники рейда. Компания собирается нешуточная по численности и “разноплановая” по составу. Помимо инспекторов рыбнадзора приехали из Управления по охране окружающей среды ГУВД области, аналогичной структуры администрации Раменского района. Где кто, сразу не разберешь — все в камуфляжке, как на боевое задание. Через минуту пестро-зеленую массу разбавляют серые мундиры — на машине с мигалками приехала милиция. Cпрашиваю: “А милиция-то зачем?”.
— Представьте ситуацию, — отвечает начальник инспекции Игорь Кузнецов, — ловит инспектор с поличным группу браконьеров и начинает протокол составлять. Ночь, ни души. Их, пьяных, с топорами и ножами много, а он один, оружия не положено... В нашей инспекции случаев не было, а вот начальника Можайской рыбоохраны картечью подстрелили. Озернинской — ножом порезали. Каждый год три—пять инспекторов по России погибают от рук браконьеров. А вы говорите, зачем...
Четыре “Нивы” покидают двор и направляются к Москве-реке.
— За нами закреплено четыре района — Раменский, Люберецкий, Ленинский и Воскресенский. 120 км Москвы-реки плюс мелкие речушки и озера, — продолжает Кузнецов. — “Наш” браконьер — сравнительно мелкий. В плане экологии участок не самый благополучный — лежит ниже Москвы, поэтому столько, как в питьевых водоемах, у нас не ловят.
Попытки выяснить маршрут проваливаются. “В том наша сила, что нет никакой системы, — уверяет инспектор Александр Асеев. — Конечно, у нас намечены места нерестилищ и дислокации браконьеров. Знаем все подъезды и выезды. Но все равно главный эффект достигается от внезапности. За ночь можем одно и то же место два-три раза проехать и каждый раз поймать кого-нибудь. А можно 400 км отмотать и ни одного протокола не написать. По-всякому бывает”. Так и едем, по неведомым дорожкам, ища неведомых людей.
19.00. Машину наполняет шум водопада. Откуда ему тут взяться? Выяснилось, мы подъехали к Софьинскому шлюзу. Первая “Нива” с инспекторами — наша “разведка” — уехала вперед. Через три минуты по мобильному первое сообщение: “Есть!”. Высадившийся “десант” крадется к кустам.
— Хотите посмотреть? — майор милиции Юрий Глазунов протягивает мне “одноглазый” бинокль. — Вторая половина отвалилась, — виновато поясняет Юрий.
Пришлось следить за событиями, как в дверной глазок. На противоположном берегу Москвы-реки копошится стайка молодежи. Подъехали на древней “семерке”, достают из багажника какие-то палки. Издалека очень похоже на снасти. Рядом лежит надувная лодка.
— Вон и бутылка на воде болтается — обозначает конец сети. Подождем, пока совсем разложатся, мы их тепленькими и возьмем, — определяет дальнейший сценарий действий Игорь.
Выждав четверть часа, несемся на противоположный берег. Сердце бешено колотится, предвкушая захватывающее взятие нарушителей с поличным... но первый блин, как всегда, вышел комом. Бутылка оказалась пластиковой и бесхозной, молодежь — к нарушениям непричастной, а сетей не было вовсе. Ребята — трое парней и девушка — давай оправдываться.
— Мы из багажника глушитель доставали, он у нас отвалился по дороге из Холодова. А на лодке только катались, рыбу ловили с берега, удочкой, как положено — только на два крючка, — от волнения у Саши Агапова, ученика 10-го класса школы №7, срывается голос.
Пакет со скромным уловом валяется тут же в траве: пяток крошечных, с палец величиной, полосатых окуньков.
Однако опытный взгляд инспектора Владимира Кузнецова (однофамильца своего начальника) все же усек на воде подозрительные предметы. В трех метрах от берега плавает пара “экранов” — сеток метр на метр величиной. На одном конце крепится деревянная палочка, на противоположном в противовес — железная. Допрос с пристрастием ничего не дал — тинейджеры в упор не знают (или не признаются), чьи сети. Говорят, когда приехали, те уже стояли. Но вынуть и доставить на берег согласились. Саша садится в лодку и приплывает с пустыми сетями. Рыба попасться не успела — значит, поставили их совсем недавно. Владимир по-хозяйски сворачивает “экраны” и уносит в машину. Напоследок не упускает возможности просветить подрастающее поколение:
— Пока экраны пустые — отделались бы штрафом от 500 до 1000 рублей. А хоть бы один “хвост” попался — можно уголовное дело заводить. Все ясно?
Подростки дружно кивают. Но попросить закурить на прощание не забывают. “Эх, молодежь!” — вздыхает Владимир, доставая пачку сигарет. На лекцию о вреде курения времени уже не остается. Мы отправляемся ловить более крупную “рыбу”.
20.00. У насосной станции близ деревни Рыбаки наш эскорт неожиданно стопорится. “Разведка” задержала подозрительный мотоцикл. Два пьяных мужика страшно бесятся и матерятся по поводу вынужденной остановки:
— Нас ловят, а с электроудочками фиг два! Я на вас жаловаться буду!
По видавшей виды “амуниции” и вдрабадан уделанному мотоциклу видно — местные.
— Такие в основном и браконьерят по мелочи, — объясняет Александр. — Работы нет, денег соответственно тоже. Наловят ведро, поедут на рынок продадут — глядишь на выпивку хватит. Как источник доходов — не самый лучший вариант.
Чутье инспекторов не подвело. В мотоцикле нашли пакет с рыболовной сетью. Мужики явно ехали ее ставить. Время — самое подходящее: на закате рыба заходит в заводи, мелкие теплые места, и откладывает на прошлогоднюю траву и листья икру. Поставив в этот час сети, браконьеры не дают рыбе вернуться в реку. Часа в четыре-пять утра их снимают вместе с уловом. Теперь одним нарушением будет меньше — инспектора пресекли его, что называется, на корню.
После перебранки мужики сникают, понимая, что распаляться бесполезно — взяли их с потрохами. Один со страху даже нож милиционеру на всякий случай отдал. Второй, что потрезвее и был за рулем, полез за документами. Не слишком радостно получилось: хотел Апраксин Евгений 1955 года рождения из деревни Красный Октябрь Раменского района подзаработать на рыбке, а влетел из-за нее на штраф. Глядишь, неповадно будет.
Пока одна группа разбиралась с задержанными, другая обнаружила поблизости двадцатиметровую сеть. Кто-то шибко грамотный установил ее аккурат поперек речки Гжелка. Скорее всего тоже из местных, потому что участок не самый удачный, не для брезгливых. Рыба в сеть не попалась, а вот мусора и травы нанесло с насосной станции — смотреть противно. Грязную или чистую — сеть все равно снимать надо. Избавившись от преграды, по реке растекается огромная отвратительная пенка.
— Видите, какие у нас водоемы, — вздыхает начальник инспекции. — Один из самых сложных участков по вопросам санитарии. Раз в год, если не чаще, какая-нибудь авария, рыба гибнет. Основная беда от коллекторов. Многие давно в негодность пришли, а денег на ремонт нет. Хорошо хоть в Раменском районе недавно очистные сооружения отремонтировали. Но этого мало. О каком качестве воды здесь можно говорить, если Москва-река от кольцевой дороги до самого Воскресенска зимой вообще не замерзает...
21.30. Движемся к Бронницам. Ради конспирации милицейскую машину на этот раз решили пустить “в хвосте”. Ее расцветка может распугать нам всю “рыбу”. Едем вдоль берега Москвы-реки. Красотища кругом — закачаешься! По воде то и дело “пляшут” рыбьи спины, заставляя разбегаться упругие круги. Над горизонтом висит ярко-рыжий апельсин солнца. Еще час, и стемнеет. Пришло время настоящей “охоты”.
Так и есть. Наши поводыри останавливаются у спуска в воду. В траве разбросаны три видавших виды велосипеда. У самой воды на корточках сидят два парня — разводят костер. Третий, раздевшись до трусов, стоит по пояс в воде и ставит сеть. Ребятам, видать, сорвали чудный вечер с ухой. Такого нашествия инспекторов парни явно не ожидали. На лицах испуг и растерянность.
— Как тебя зовут? Вася? Давай, Вась, обратно в речку, вынимай сеть, — обращается Владимир к полуголому пацану в трусах по колено.
Тот уже весь трясется от холода (водичка небось градусов пять, не больше), но деваться некуда — возвращается к снасти.
— Да ты ее не рви, а снимай! — кричит Асеев, наблюдая за Васиными попытками сорвать сетку.
Вдруг в ней что-то резко забилось, задергалось — на глазах у всех Вася вытаскивает запутавшегося в лесках шикарного леща. А сеть простояла считанные минуты! Делать нечего, тащит свою добычу к берегу — сдавать инспекторам.
На берегу Васю уже просто колотит. Как единственную представительницу иного пола, меня просят хотя бы отвернуться: “Пусть пацан оденется”. Но тот натягивает прямо на мокрые трусы одежду, и всю троицу ведут к машинам — составлять протокол. Пока допрашивают Васю, знакомлюсь с его друзьями. Оба учатся в Раменском училище №13. 17-летний Виктор Максимов — на автомеханика. 18-летний Алексей Колузов — на повара.
— Я сегодня последний день учился, — гнусавит Алексей, — завтра практика начинается.
Видимо, практиковаться будущий повар решил начать с ухи. 20-летний Вася Павушкин, диктуя инспектору свои данные, по-прежнему весь дрожит. “Язык покажи!” — командует милиционер. Вася послушно высовывает почти синий язык. “Ничего, отогреешься”. Видимо, в надежде разжалобить единственного человека не в форме, Вася начинает мне скороговоркой бормотать:
— Я из деревни Боярково. К бабушке приехал помогать. Сам не работаю.
Эх, Вася, “помог” ты теперь бабушке на приличную по местным меркам сумму. Считай, на всю ее пенсию. В ожидании финала письменных формальностей наблюдаем за проплывающим по реке буксиром.
— Небось из Коломенского района груз тащит, — капитан милиции Виталий Подковыров почему-то слишком пристально следит за баржей. — С них частенько электроловом злоупотребляют. Запустят провод в воду, разряд дадут, рыба и всплывает. А вместе с ней все живое — лягушки, ящерки и остальные...
— Сейчас поедем на тот берег, — наконец отводя взгляд, определяет он дальнейшую стратегию. — Туда “Волга” только что подъехала, мы в бинокль видели. Мужики лодку надувают. Явно с серьезными намерениями. Там точно “уголовкой” пахнет.
23.00. Ночь накрыла реку. Неспешно едем на другой берег через Бронницы.
— Торопиться нечего. Пусть они сети поставят, разложатся, тут мы и нагрянем, — говорят инспектора.
Общее напряжение нарастает. Как отреагируют незнакомые мужики на взятие с поличным, предугадать сложно. По дороге заезжаем в палатку — инспектора целый день в дороге, поесть бы чего-нибудь... Выходят с чипсами — это и завтрак, и ужин... “По машинам!” — глухо произносит Игорь, и мы срываемся в ночь. Вокруг ни огонька. Лишь фары высвечивают ухабистую дорогу. Вот и он — заветный маячок костра. Цель достигнута — мы на месте. Здесь в Москву-реку впадает один из ее притоков — небольшая речушка Веленка.
— Здравствуйте, Раменская инспекция рыбнадзора. Чем занимаетесь?
— Водку пьем, — ничуть не смутившись заявляют два мужика.
— Может, рыбку половить хотели?
— Не, командир, просто отдохнуть приехали, на лодке покататься, костер пожечь.
По “базару” сразу видно — мужики опытные. Просто так не сознаются. Пока мы ехали, они успели собрать приличный ворох дров, у самой воды действительно лежит лодка.
— А чего это она мокрая у вас, — подходит к лодке Игорь.
Внутри лежит какой-то темный сверток. Кузнецов достает его, разворачивает — внутри рыболовная сеть. Тональность разговора резко меняется. Мужики избирают тактику “лучшая защита — это нападение”. Перебивая друг друга, они начинают орать и материться.
— Да я только позвоню, тебя завтра здесь не будет, — угрожает один инспектору.
Второй берет нахрапом:
— Да вы все подставили!
Документы при этом давать наотрез отказываются. Инспектора, чувствуется, теряют терпение. Кому понравится, что в их адрес несутся откровенные оскорбления. Накал страстей снимает неожиданная находка: в двух метрах от берега плавает странный предмет белого цвета — вылитый поплавок от сети. Александр садится в лодку и гребет к таинственному кругляшу. Вскоре вынимает кусок сети.
— Совсем новая, — говорит, — небось первый раз в воде.
Аккуратно начинает ее вынимать. Все сгрудились в ожидании исхода. Он не заставил себя ждать. По центру сетки забилась рыба. Одна, вторая, третья... Здоровые! Да тут их не меньше десятка. Конец сети обнаруживается только через 100 м(!), у противоположного берега Веленки.
— Это называется извращенное браконьерство, — констатирует Александр, вылезая на берег. — Рыба на ночь зашла в приток на нерест, а они ей выйти не дают. Сразу видно, профессионалы. В пять утра они отсюда целый багажник вывезли бы. Будем заводить документы на уголовное дело.
Мужики на какое-то время сникают, но потом снова заводят старую песню:
— Командир, лодка моя. Мокрая, потому что дрова с того берега возил. Сетка в пакете тоже моя. Признаю, грешен, ставить собирался. А в воде не мое. Не знаю, кто ставил, хоть убей.
Пока Владимир пытается “развести” браконьеров на теплый мужской разговор, милиция заполняет документы.
— Сейчас начинается самая морока, — морщится Игорь. — Инспектора успели бы еще три места объехать, нарушения пресечь, но вынуждены заполнять кучу бумаг.
От “Волги” доносится матерная ругань — мужики не сдаются.
— Работа у нас изначально конфликтная, — продолжает начальник, — это сейчас нас подъехало девять человек, а браконьеров двое. А представьте наоборот, что чаще и бывает. Глубокая ночь, река. На помощь звать бесполезно...
— И сколько же платят вам за риск? — любопытствую.
— Зарплата инспектора 2 тыс. рублей. И за работу, и за риск, и за все вместе взятое. Текучка солидная. Сейчас всего четыре инспектора работают, зато ребята — молодцы, по-настоящему преданы своему делу. Ведь мы для того и поставлены, чтобы внукам нашим тоже рыбки досталось. Одно дело осенью “пустую” рыбу выловить, другое — сейчас. Вред несравним. Если не следить, можно вообще видовой состав рыбы потерять.
Решив, что рейд закончен, мы стали прощаться.
— Наивные, инспекторам еще всю ночь мотаться, — ошарашили нас. — Вы теперь не спешите. Будете понятыми. Все своими глазами видели!
Не отвертишься. Пришлось и нам заняться бумагомаранием. Впервые писала объяснительную за полночь на капоте машины под свет фонаря. Романтика еще та!
— А с этими что будет? — киваю в сторону браконьеров.
— Отвезем в Бронницкое отделение. Ночку в “обезьяннике” переспят — враз покладистыми станут. Тем более у них машина здесь останется. Наверняка они о-о-очень захотят к ней вернуться.
Впоследствии так и вышло. Мужики и вину свою признали, и документы достали, только имепросили не называть. В интересах следствия.
...Прощание было недолгим, но трогательным. Нас провожали как старых друзей. Не зря говорят, что совместно пережитые трудности и опасности сближают. Виталий хотел отдать нам конфискованных лещей, все равно такой “вещдок” пролежит максимум до утра, но Игорь его обломал:
— В здешних местах из Москвы-реки рыбу есть не рекомендуется. В ней тяжелые металлы “водятся”.
Ничего, мы теперь люди опытные. В следующий раз поедем ловить браконьеров от Москвы подальше. Там рыба точно съедобная!
