Фанни Ардан — одна из немногих актрис, порода которых не вызывает сомнения. Беседовать с ней — особое удовольствие. Французы обожают цитировать ее в популярных журналах. Вот, например, одно из самых растиражированных: “Жизнь будет намного приятнее, если просыпаться чуть позже, тогда вечера будут длиннее”.
В Канне актриса представляет свой новый фильм “Запах крови”, снятый итальянским режиссером Марио Мартоне. Лента рассказывает о трагедии в одной итальянской семье. Карло и Сильвия живут вместе уже много лет. У Карло есть молодая любовница по имени Лю, которую он не особенно скрывает. Сильвия страдает и придумывает роман с незнакомцем.
На интервью “МК”, назначенном на пляже у набережной Круазетт, актриса пришла заранее и встречала расположившись под широким тентом в плетеном кресле.
Тон солнцезащитных очков Фанни Ардан прекрасно сочетался с ее классическим приталенным костюмом светло-песочного цвета от Dolce&Gabbana, изумительно оттенявшим ее красивые каштановые волосы.
— В прошлом году вы были в Канне в составе жюри, а сейчас приехали с фильмом. Какая из ролей вам более приятна?
— Представлять фильм. Честно говоря, я не очень люблю судить, даже фильмы. Как я могу сказать, какой из фильмов лучший и почему нужно дать награду именно этой картине. Я люблю просто смотреть фильмы для своего удовольствия.
— У вашего фильма довольно странное название. Ведь запах крови не очень приятен...
— Да, но это запах жизни и смерти.
— Вы сами выбрали роль Сильвии?
— Однажды я купила книгу в магазине, причем совершенно случайно... Я просто прочитала название, а потом посмотрела на фотографию автора. Его звали Гофредо Паризе. Я подумала: какое интересное лицо, и купила книгу. Прочитала роман взахлеб. И подумала: было бы неплохо, если б кто-нибудь снял по нему фильм. И решила написать письмо вдове писателя, художнице Жозетте Фийороне. Спустя какое-то время мы встретились и долго разговаривали. Когда режиссер Марио Мартоне написал сценарий и отослал его Жозетте, она рассказала ему о нашей встрече, а также о том, что я хотела бы сняться в роли Сильвии. И он воскликнул: “Фанни Ардан? Именно о ней я думал, когда писал свой сценарий!”
— Что именно заинтересовало в ее образе?
— Сильвия продолжает любить Карло, но, вместо того чтобы остаться дома и ждать его звонка, она отправляется искать трудности. Почему? Для нее это как прощание с оружием. Ей трудно находиться одной в доме, трудно привыкнуть к одиночеству. Она познала с Карло любовь, жизненные удовольствия. Но она не из тех, кто закрывает глаза на интриги, не хочет стареть с вышивкой в руках...
— С режиссером было полное взаимопонимание?
— Он хорошо знает, чего хочет. Марио очень умный и грамотный режиссер. Я полностью ему доверяла. А это редкое явление, потому что доверять — это ведь идти на риск.
— В картине есть довольно смелые интимные сцены. Вам было легко сниматься обнаженной?
— Конечно же, я боялась. Я все время думала как Гамлет: “Быть или не быть”. Возникло такое напряжение, как во время холодной войны между Россией и США. Но вместе с тем это меня возбуждало. Я любила и понимала Сильвию. Мне все было ясно в ней. Я не хочу сказать, что это далось мне легко — я имею в виду интимные сцены в фильме, но я знала, что мне делать. Хотя я отдаю себе отчет в том, что пожилые дамы будут шокированы.
— Съемки проходили в Италии?
— Да. Автор был влюблен в Рим, и действие происходит именно там. В этом Вечном городе. И я даже говорила по-итальянски. Впервые в жизни! Режиссер говорил: “Мне наплевать, если ты ошибешься, самое главное, чтобы ты говорила быстро. Можно говорить превосходно, но медленно, а это теряет смысл сцен”. Ну, в общем я очень старалась и много времени провела с учителем. И затем, когда мы все пошли в один ресторан в Риме и я сделала заказ на итальянском, то, можно сказать, таким образом сдала экзамен. Итальянцы меня понимали. Но я все равно еще долго шлифовала произношение.
— За время съемок вы даже стали похожи на итальянку, так жестикулируете...
— Да нет, еще мама делала мне замечания в детстве (смеется, а потом делает серьезное лицо и говорит строгим голосом): “Не говори жестами, дочь моя”. А мне нравится!
— Вам больше нравится играть в театре или сниматься в кино?
— Я особенно никогда не выбирала. Просто в кино свои приемы, нужно всегда быть с хорошим макияжем — чтобы красиво выглядеть в кадре, там важен свет, можно переиграть неудачную сцену. Тогда как в театре ты остаешься сам с собой, и успех зависит только лишь от тебя одного. Театр — особая магия, которая мне очень близка. Когда-то давно я была восхищена игрой Шона Коннери, который одинаково хорошо играл Джеймса Бонда в фильмах и пьесы Шекспира. И тогда я поняла: театр проверяет актера.
— Как-то вы сказали: “Любить нужно как последний раз в жизни”. Но ведь если отдаешь себя всю до конца и если нет отдачи, то сложно найти силы, чтобы жить дальше.
— Это вопрос отношений. Не нужно никогда ожидать, чего-то отдавая. Чем больше отдаешь, тем больше получаешь... Я многое теряла, но ни о чем не жалею. Когда я начинала какие-то отношения, то никогда не просчитывала ничего заранее, и, конечно же, не всегда у меня получалось так, как хотелось бы. Но знаете, я отвечу вам фразой великой французской писательницы Маргариты Дюрас: “Ожидание любви — уже любовь”.
— Что остается, когда проходит любовь?
— Остается память сердца. И будут открываться новые горизонты. Ведь в любви невозможно схитрить. Если начинают спрашивать: “Ты вернешься?” — это уже конец. Но не нужно бояться делать ошибки.
— А бывает счастливая любовь? Вы переживали такое?
— Бывает. Я видела это на примере своей бабушки, которая всю жизнь любила своего мужа так, как будто ей было 17!
— Для вас любовь — все-таки действие или мечта?
— Всегда мечта!
Каннский кинофестиваль в самом разгаре, толпы журналистов и зевак заполонили Круазетт и прилегающие к ней переулки. В обеденное время найти свободный столик в недорогом кафе непросто. А пройти мимо отеля, где соизволила поселиться какая-нибудь звезда, и того труднее. Правда, бастующим служащим отеля Carlton на звезд плевать. Прямо перед входом — там, где расположились рекламные плакаты к фильму “Убийцы леди” и два режиссерских кресла — Джоэла и Итана Коэн, они устроили настоящую какофонию, пустив в ход все подручные средства — от пластиковых ведер до детских свистков.
Впрочем, каннскую публику — миллионеров, нищих и журналистов — так просто на испуг не возьмешь. Слегка морщась и затыкая уши, они торопливо обходили стороной расшумевшихся горничных и портье. Вечером бастующие разошлись, и у отеля — так же, как и у других фешенебельных гостиниц на Круазетт, — собрались толпы поклонников в надежде узреть обожаемую звезду, хоть через стекла лимузинов, для которых полицейские очистили улицу. А звезды, между прочим, ходили рядом. Например, Тим Рот, председатель жюри “Золотой камеры”, спокойненько вошел в Carlton, никем не замеченный. Честно говоря, среди разряженной вечерней толпы на Круазетт непросто было заметить невысокого рыжеволосого человека с обычной фестивальной сумкой через плечо.
Пока в конкурсной программе кинофестиваля было показано восемь фильмов, и свои оценки уже выставили критики. Первое и второе место в списке предпочтений занимает то самое азиатское кино, мода на которое, казалось бы, уже прошла. На первом — японская лента “Никто не знает”, на втором — южнокорейская “Старый мальчик”. Завершают тройку лидеров “Шрек-2” и “Жизнь — это чудо” Эмира Кустурицы, набравшие одинаковое количество баллов. Вот уж действительно чудо. Что касается азиатского кино, то каннских журналистов и жюри еще ожидает новая лента Мамору Осии “Призрак в доспехах-2: Невинность”, тайская картина “Тропическая болезнь” от режиссера с совершенно непроизносимым именем и “2046” Вонга Кар-вая, в специальных представлениях не нуждающегося. Из прочих крупных имен еще не показали француза Ассаяса с “Чистотой”, Коэнов с “Убийцами леди” и Мура с документальным “Фаренгейтом”. Будет из чего выбирать.
Русская же сторона опять отличилась: в последнем номере фестивальной газеты “Screen” была опубликована заметка, посвященная русскому кино. Вернее, тому, как здорово в России снимать голливудские фильмы: и дешево, и помощь всесторонняя, и обожание у нас для звезд будет обеспечено. По этому поводу приводились слова продюсера “Три Тэ” Леонида Верещагина, который рассказывал, как в Москве просто снимать — достаточно лишь разрешения высшего московского начальства, с которым, вероятно, “Три Тэ” на короткой ноге, — и хоть всю Москву перегороди. В общем, дискредитировал нас в лице мировой общественности. В пример приводилось русское участие в работе над продолжением “Идентификации Борна” с Мэттом Дэймоном в главной роли, некоторые сцены которой были сняты в Москве в октябре прошлого года (о которых “МК” подробно писал тогда же). Уж лучше бы в мирных целях использовали эту энергию...
