Прикованная к батарее

В высокогорный поселок Новый Ахурян к единственной на все СНГ женщине — командиру зенитно-ракетной батареи “Куб” Ольге Калужениной мы добираемся по старой вьючной дороге. Затянутая в камуфляж 25-летняя красавица, едва представившись, тащит нас на стартовые позиции.

— Вот он — лучший дипломат, — показывает старший лейтенант Калуженина на выкрашенный “под черепашку” зенитно-ракетный комплекс. — Как выставили “стальной зонтик” — натовские самолеты с турецкой базы Энжирлик стали взлетать гораздо реже.

Радарный “глаз”, вращаясь на фоне гор, продолжает щупать лучами невидимые цели.

— От этой “быстрой Маши”, — кивает на увесистую ракету Ольга, — не спрячется ни один низко летящий самолет или вертолет, даже зависший на месте.

В долине между гор — каменный забор, затянутый маскировочной сеткой. За бордюром — стартовые позиции зенитно-ракетных комплексов “Куб” и “С-300В”. Ракеты нацелены в сторону турецкой границы, до которой не более шести километров.

В каменном мешке, где глыбы в трех измерениях — вширь, вглубь, ввысь, — базируются 127-я мотострелковая дивизия и 988-й зенитно–ракетный полк, входящие в состав 102-й военной базы МО РФ. Российская база была развернута на территории Армении еще в 1996 году. В двухстороннем договоре указывалось, что российские военные будут находиться в Армении 25 лет с автоматическим продлением договора еще на пять лет.

— Случается, утром включаем технику — нет сигнала, — говорит Ольга, — значит, опять грызуны повредили кабель… У нас по позициям даже днем бегают сурки, зайцы, лисы.

Со станции слежения подают условный сигнал, Ольга дает отмашку и, подмигнув мне, кричит двум лохматым псам:

— Смешной! Страшный! Учебная тревога!

Два волкодава срываются с места в укрытие... Сигнал завывающей сирены эхом множится в горах. Со стартовых позиций звучат команды:

— Готовность номер один! Провести контроль функционирования.

— Цель обнаружена… Азимут… Дальность…

За пультом транспортно-заряжающей машины мы замечаем еще одну даму в камуфляже.

— Сержант Татьяна Корчинская в армии уже 12 лет, — коротко объясняет командир батареи Калуженина. — В прошлом году ее признали лучшим оператором.

Пока система ведет учебную цель, Ольга рассказывает о себе:

— Любовь к армии передалась мне по наследству. Я — папина дочка, с детства пропадала у него на службе, он был тыловик, заведовал продовольственным складом. А потом мне просто повезло: первый и единственный раз в Смоленский военный университет войсковой ПВО на факультет “автоматизированные системы управления” принимали девчонок. Нашу группу из девятнадцати представительниц прекрасного пола называли “особый бабий батальон”. Кроме основных экзаменов мы сдавали нормативы по физической подготовке. Конкурс был огромный. Попали лучшие из лучших. Учиться было интересно. Когда первый раз надела погоны, подумала: “Чего–то в жизни я уже добилась!”

Зачерпнув с насыпи пригоршню щебенки, моя собеседница продолжает:

— В Армении все из камня: дома с плоскими крышами, заборы, кормушки для скота... Смотри, — показывает на склоны гор, — вместо шиповника, кизила и травы из земли здесь растут лишь черные камни. После окончания университета я сама написала в рапорте: “Хочу служить в Гюмри”. В горной республике служили хорошие знакомые нашей семьи, они–то и посоветовали: “В дальних гарнизонах больше возможности для роста”. Вскоре в училище на меня пришел запрос.

— В первые дни службы не плакала в подушку?

— Всякое было, — говорит Ольга, ловко поддев носком ботинка увесистый булыжник. — Прибыла в часть, меня назначали начальником расчета одной из машин на “трехсотке”, в подчинении было семь человек — солдаты и контрактники, из них двое — с высшим образованием. Начальство меня сначала вообще не воспринимало всерьез. В штабе недоумевали: “Как можно женщине–командиру доверить сложнейшую технику?” За спиной мне вслед шипели: “Ей бы дома сидеть, детей рожать…” Мало того, у меня не сложились отношения с одним из солдат-срочников. Он чувствовал себя на особом положении, служить ему оставалось два месяца, ему претило подчиняться командиру–“бабе”. Он комментировал мои команды, не реагировал на замечания. Но офицеры не сдаются, — говорит Ольга, стуча кулаком по ладони. — Понимая, что нарядом солдата не накажешь (у нас служба такая — и так в наряд пойдешь), я могла только измотать его физически. По вечерам в спортзале я работала над его физическим развитием “дополнительно”. Паша наматывал круги, я рядом отжималась… Увольнялся в запас — благодарил.

Выясняем, что теперь, после трех лет службы, когда Ольга стала командиром зенитно-ракетной установки “Куб”, она иной раз грозит своим самым ленивым подопечным ремешком…

— Солдата как сына родного могу разок–другой полосонуть, — говорит старший лейтенант Ольга Калуженина. — А еще случается, я срочников крепким словцом прикладываю и в канцелярии в угол ставлю. С личным составом я всегда строга.

— Неужели никогда не пользуешься тем, что ты женщина?

— Только со старшими по званию. Например, посылаю командира взвода подписать важную бумагу, он приходит и говорит: “В штаб до обеда не пускают”. Тогда я иду сама, стучу в окошко, мне открывают дверь, я шмыг мимо и к начальству... Через минуту выбегаю с нужными подписями.

* * *

Длинный коридор общежития военного городка выкрашен темно–зеленой ядовитой краской. Плафон в паутине высвечивает табличку на двери “О.Калуженина”.

Дверь нам открывает муж Ольги Гена — заместитель командира батареи С-300. Хозяйка в крохотном закутке, который является и кухней, и ванной, колдует над ужином. Ставя на стол жареную картошку, Ольга признается:

— Больше всего в Армении я скучаю по нашему черному хлебу и кефиру. А еще хочется иной раз по еловому лесу пройтись с корзиной, грибы поискать.

На вешалке в шкафу у Ольги весит бушлат, пиджак, рубашка — все с тремя маленькими звездочками на погонах. Ни одной яркой блузки и юбки.

— Последний раз я надевала платье несколько лет назад — на выпускной вечер, — объясняет хозяйка. — А в брюках и бушлате мне очень комфортно. С подросткового возраста я была страшно недовольна своей фигурой… Когда училась в экономическом колледже — ходила все время в джинсах-трубах. А форма сгладила все недостатки фигуры. И к сапогам–берцам я быстро привыкла. Когда в отпуске встаю на каблуки, постоянно спотыкаюсь.

— А сережки, колечки не хочется на службу надеть?

— Я считаю, что ни с колечками, ни с накрашенными губами форма не совместима.

Накрывая стол к чаю, Геннадий и Ольга шутя пробуют кулаком друг у друга пресс... Бросая мужу на ходу: “Не мешает подкачаться”, — хозяйка уже нам объясняет:

— Мы с Геной друг друга, бывает, месяцами не видим: то он заступает на боевое дежурство на 45 суток, то я.

— Муж не ревнует?

— А я не даю повода. Для всех ухажеров у меня ответ один: “Свободен”.

Ольга старше мужа по должности, но Геннадия это не смущает. Когда хозяйка отлучается на кухню, Гена нам говорит: “Я женой страшно горжусь”.

В штабе командир полка Александр Суринкин, энергично жестикулируя, объясняет: “Через два года отправим Калуженину в академию. Вернется — будет командовать полком”.

— Хочу быть генералом, — признается Ольга. — И буду! — добавляет, с силой сжимая руки в кулаки.



Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру