Новые подробности своего заточения в иракском плену поведал корреспонденту “МК” Александр Гордиенко, уже неделю находящийся дома, с родными...
— В тот день ровно в девять утра мы выехали на электростанцию, — вспоминает Александр. — Где-то на полпути справа от машины началась стрельба...
Александра спасло то, что он сидел за водителем. Рядом был Алексей Конорев, который и принял на себя град пуль.
Машина, в которой ехали наши специалисты, остановилась на голом пятачке — только один дом стоял будто на отшибе. Переводчик выскочил и побежал к дому, Александр с Андреем — за ним. Если бы семья, живущая здесь, оказалась более гостеприимной, быть может, ребятам удалось бы спастись. Но хозяева выгнали их, несмотря на опасность.
— Мы с Андреем забежали за дом, а переводчик помчался к жилым постройкам, находящимся чуть дальше, — продолжает Александр Гордиенко. — Минут через десять появился один из стрелявших с автоматом. Передернув затвор, он показал, что нужно следовать за ним. Сопротивляться было бесполезно. Нас затолкали в багажник и куда-то повезли. Минут через пятнадцать машина остановилась, и нас показали кому-то из главных. Попытка объяснить, что мы — русские, увенчалась успехом, но это не спасло положения.
После нескольких переездов заложников поселили в одном из строений, где они и провели большую часть времени — до субботы.
У Андрея Мещерякова было сквозное ранение плеча. На удивление, бандиты не только пригласили доктора и обеспечили нужными медикаментами, но и выдали пленникам зубные щетки, пасту и даже сменную одежду.
— Поначалу никто ничего не объяснял, — вспоминает Саша. — Да это было и сложновато. Мы не знали арабского, хотя сейчас несколько слов я уже выучил. Андрей немного говорил по-английски, но этот язык практически не знали бандиты. Общались, как говорится, на пальцах. Четыре раза в день нас кормили: жареная или вареная курица, рис, бульон, помидоры, огурцы, финики, какой-то молочный напиток, похожий на айран, газированная вода, иногда мороженое... А еще давали чай. Правда, его почему-то приносили в маленькой стограммовой рюмочке, на треть заполненной сахаром. Наверное, у них обычай такой. В общем, питание было лучше, чем на станции. Несмотря на то что нас постоянно охраняли, по ночам разрешали гулять во дворе, дышать свежим воздухом. Было их примерно человек десять. Молодые, в обычной одежде: брюки, майки. Мне запомнилось, что все они обязательно совершали намаз и почти никто не курил.
Обращались с нами нормально. Андрею каждый день делали перевязку, стирали майку, которая пропитывалась кровью. Даже в крестики-нолики с нами играли. Правда, у них эта игра немного отличается от нашей — нужно камешки переставлять, но смысл тот же.
В среду, на третий день плена, сюда приехал переводчик с видеокамерой. Он объяснил ребятам, что их снимут, передадут кассету с записью на спутниковый канал “Al-Jazeera”, а как только покажут по телевидению, сразу отпустят. Так все и случилось.
— Переводчик объяснил, что это — партизаны и что захватили нас по ошибке. Якобы американцы передвигаются на таких же машинах, как наша. Сказал, что не нужно нам было сюда приезжать, обстановка неспокойная. И это не было преувеличением. От взрывной волны в доме постоянно стекла дребезжали, но местные к этому, видимо, уже привыкли. Бывало, раздастся такой грохот, кажется, что дом накренился. А они спокойно себе отдыхают, даже не вздрогнут.
Пока Александр находился в иракском плену, его жена Маргарита безуспешно пыталась узнать хоть что-нибудь о судьбе своего мужа. Руководство компании “Интерэнергосервис”, с которой сотрудничает фирма “Ростовэнергоремонт”, где и работает Саша, не шло на контакт с семьями заложников.
— По всем телеканалам шла разная информация, — говорит Рита. — Я позвонила в Москву, в компанию, и попала на некоего Балукова. Так он только накричал на меня.
В понедельник, 17 мая, после четырех часов вечера Александра Гордиенко и Андрея Мещерякова освободили.
— Судя по поведению захватчиков, они, видимо, сами устали и не знали, что с нами делать, — утверждает Саша. — Сначала говорили, что отпустят во вторник, но потом передумали. Платили за нас выкуп или нет, я даже не знаю. Но консульство, наш посол в Ираке проделали колоссальную работу во время поисков и переговоров. Ведь нас могли пристрелить и бросить в пустыне за малейший неверный шаг или неосторожное слово.
На “память” о заложниках партизаны взяли у Александра серебряную цепочку с крестиком и электронные часы. Правда, взамен один из бандитов выдал ему свои кварцевые.
