Льготы, прекрасные льготы, волшебным образом расширяющие возможности. Бесплатный пузырек валокордина, телефонная перебранка с невесткой и свободный проезд в общественном транспорте.
Так ли необходимо отнимать у стариков эти маленькие радости?
Неужели богатейшая страна, которую даже за тринадцать лет не удалось разворовать полностью и окончательно, не может уважить старость, сошедшую с дистанции раньше, чем появилась возможность принять участие во всеобщем хапке?
Да, они не хапнули. Не успели — и теперь уже никогда не смогут заняться переделом собственности и укреплением позиций. Но неужели нельзя с ними поделиться?
Если ты не прожил в этой стране хотя бы лет пять, ты, конечно, можешь поверить официальной пропаганде: мол, помощь малообеспеченным должна быть адресной, поэтому давайте вместо льгот прибавим лучше денег к пенсии, и пускай что хотят с ними, то и делают. И народу хорошо, и государственному карману — экономия.
Но если ты знаешь свою страну, то сразу скажешь, что народ здесь ни при чем. Народ здесь никуда никому не упирался, так же как и государственный карман. А льготы решили отменить просто потому, что их кто-то с кем-то не поделил.
Наверняка со льгот — как и с любой другой статьи бюджетных расходов — какая-то конкретная команда чиновников снимала тем или иным образом навар. Со временем народилась новая конкретная команда и попыталась отнять пастбище, но старая команда оказалась на удивление боеспособной. Тогда новая команда сказала:
— Ладно, не доставайся же ты никому!
И на корню загубила весь льготный бизнес, подготовив и представив правительству грамотное обоснование его отмены исходя из государственных интересов.
Таким путем у нас происходит все абсолютно. За каждым государственным решением, любой реформой и всяким показательным процессом сопит в дырочку конкретная команда желающих прибрать к рукам высвобождающиеся денежки.
Думать о народе в такое время — смешно, глупо и неуместно.
Честно говоря, даже трудно представить себе человека, который, оказавшись во власти, стал бы вдруг думать о народе.
Человеку, который знает свою страну, трудно верить в искренность добрых заявлений власти, потому что при ближайшем рассмотрении эти заявления, как правило, вызывают ощущение ирреальности.
Вот пример: президент говорит, что доходы населения за четыре года увеличились в полтора раза, а ты видишь, что твоя зарплата позволяет купить в полтора раза меньше, чем два года назад.
Как понимать этакий феномен? Как чудо?
Видимо, так. Либо понимать его как чудо чудное, либо постараться привести слова президента в соответствие с жизнью и организовать себе дополнительные доходы.
Конкретные люди так и делают.
Неконкретные — ложатся голодать на шахте “Енисейская”.
Кстати, интересно, в Хакасии услышали, что у них доходы выросли в полтора раза?
Кто наверняка не услышал — так это владельцы шахт.
Владельцы шахт, таинственные привидения, которых никто никогда не видел. Никому не известны их имена и фамилии, и даже всезнающее телевидение — с его-то возможностями! — и то уже третью неделю, рассказывая, как увозят в больницу голодающих одного за другим, деликатно упоминает анонимного “владельца шахты “Енисейская”, не зная, как звать этого негодяя по имени.
Скоро вся шахта перемрет, а кто им денег был должен — так никто и не узнает. Это ли не чудо экономического роста на восемь процентов за первый квартал?
Человеку, который знает свою страну, трудно верить в искренность добрых намерений власти, потому что самая добрая и правильная ее затея зачастую обращается в самую скверную ловушку и прямую противоположность задуманного.
К примеру, уже сейчас ясно, что отмена льгот, призванная улучшить положение пенсионеров, принесет сплошное разочарование. Льготы никогда не бывают компенсированы полностью, человек всегда что-то теряет, а если учесть инфляцию, которая всегда опережает индексирование, то и вовсе останутся одни слезы.
Теперь, когда государство так хорошо позаботилось о льготниках, оно возьмется за обеспечение населения доступным жильем.
Квартиры, прекрасные квартиры встают во главу угла. Президент в своем Послании пообещал, что треть из нас к 2010 году окажется в новых квартирах, обеспеченных долгосрочным кредитованием в счет наших будущих доходов.
Следуя логике скверных ловушек, эта жилищная эволюция, вероятно, обернется уплотнительным заселением, коммуналками, бараками и землянками.
Другая новость касается здравоохранения: президент велел его улучшать, так что не удивляйтесь, если в скором времени практически вся медицина окажется платной.
Но главная опасность — свободное общество свободных людей, которое президент намерен создать в России. Потому что невозможно предугадать, во что оно выльется в нашем случае.
Как показала революция 17-го года, в освобожденном состоянии наше население способно на самые радикальные действия. Остается только надеяться, что в свободном обществе оно сохранит такие культурные завоевания, как столовые приборы и общественные туалеты.
Самым правильным и добрым затеям власти свойственно обращаться в самые скверные ловушки, потому что рождаются эти затеи из соображений типа передела собственности и укрепления позиций, а вовсе не потому, что кто-то думает о народе.
Думать о народе — дурной тон. Сегодня надо думать о государстве. Сегодня нужны государственно мыслящие люди, и, слава богу, они у нас есть.
Они учат нас государственному мышлению, которое даже человеческую смерть оценивает в зависимости от ее государственного звучания.
Свежий пример: в среду вторым событием дня после президентского послания оказалось нападение бандитов на российских рабочих, трудящихся в Ираке. Погибли двое, пятеро ранены. И сразу много внимания было уделено этой трагедии, и полетели самолеты забирать людей из пекла, и с ними спасатели, и медики, и назывались фамилии пострадавших, и все мы скорбели и горевали за наших.
И в ту же среду в Чечне на фугасе подорвался БТР, и пятеро военнослужащих погибли, и еще сколько-то были ранены, точно неизвестно даже сколько. И — ничего. Их не вывозили самолетами, не называли их фамилии по телевизору и вообще ни слова не сказали про эту беду, поэтому мы ничего не знали, не скорбели и не горевали.
Отчего столь глубокая пропасть в отношении к насильственным смертям соотечественников? Оттого, что их смерти имеют различное значение для государства.
Электростанция в Багдаде — это наш экономический форпост в Ираке, с трудом добытый контракт, это фактически наш бросок на Приштину, где государству надо было укреплять позиции, а приходится, к сожалению, съезжать.
В Чечне же никакого государственного значения давно уже нет. Позиции там не укрепишь, собственность не переделишь. Там просто идет братская резня. В среду они на нас напали, в четверг мы их окружили. Как сказано было в новостях, “из пяти боевиков уцелели трое, остальные скрылись в лесу”. То есть, как видите, вполне успешно прошла операция.
Несмотря на кажущуюся простоту, государственно мыслить — сложно и утомительно. Все надо просчитывать, не позволять посягать на свое, участвовать в переделе чужого и строго следить, чтоб тебя не обнесли. Кругом зверье, дашь палец — мигом руку откусят.
И главное вот что: никого никогда нельзя жалеть. Ни военнослужащих в Чечне, ни пенсионеров, ни инвалидов. Никого. Один раз пожалеешь — и потом сам будешь умолять:
— Ах, оставьте мне льготы, ах, выдайте зарплату, ах, выделите квартиру, ведь у вас так много всего, неужели нельзя со мной поделиться...
А никто уже, конечно, никогда не поделится.
