В послеродовую палату вошла незнакомая дама, то ли врач, то ли медсестра. Полная, среднего роста — вот и все приметы.
— Ваш ребенок умер! — сказала она женщине, три дня назад ставшей мамой. С той случилась истерика — новорожденный сын был долгожданным, желанным... Потом несчастная мать собрала вещи и покинула роддом. Она была так убита горем, что даже не стала узнавать причину смерти ребенка. Ни о чем не спросила своего лечащего врача. Не подумала о том, чтобы похоронить младенца. И даже не поинтересовалась личностью таинственной незнакомки, принесшей горькую весть. Ушла — и больше ее никто не видел...
А вот еще одна грустная история. Женщина, уже не очень молодая и весьма благополучная, ждала появления на свет своего первенца. Увы, ожидание это было омрачено тяжелыми патологиями плода, которые показывал ультразвук. Может быть, поэтому женщина уехала рожать в другой город и не взяла в роддом никаких документов.
Ребенок родился с гидроцефалией — врожденным неизлечимым заболеванием головного мозга, и спинномозговой грыжей: вне позвоночника у него висел мешочек из кожи, заполненный спинным мозгом. При таких заболеваниях даже грамотное лечение не дает никаких гарантий. Убедившись, что худшие предположения подтвердились, на четвертый день после родов женщина собрала вещи и покинула роддом. Одна, без сына. Ушла — и больше никто ее не видел.
Наверное, не стоит осуждать эту женщину. Мать, родившая тяжело больного ребенка, заслуживает сострадания. Наверное, ее можно пожалеть, даже если всю боль случившегося она переложила на своего малыша, бросив его на произвол судьбы. Но спустя почти 10 лет, эта женщина совершила поступок, который трудно не только оправдать, но даже понять...
Наталья и Сергей Орловы регулярно приходили в дом ребенка. Наталья помогала ухаживать за осиротевшими малышами, старалась хоть как-то скрасить их невеселую жизнь, Сергей занимался делами, требующими мужской руки, — что-то починить, отремонтировать. Оба были уже немолоды, своя дочь — взрослая. Зачем они делали это? Им это было нужно — вот и все. Есть люди, которые умеют чувствовать чужую боль. Слава богу, что такие люди есть.
...Детдомовские детишки отстаивали свое право на внимание взрослых кто как мог. Плакали, кричали, дрались между собой. И только один мальчик сидел тихо и неподвижно, как маленький старичок. Ему было всего полтора года, он не ходил, не говорил. Но в глазах его читалась такая скорбь, что, однажды встретив его взгляд, Наталья почувствовала, что жизнь остановилась. Вокруг кто-то ходил, ей что-то говорили, она отвечала, но видела только одну картинку: полуторагодовалого малыша со смертельной тоской в глазах, сгорбившегося в углу на стульчике.
— У него был взгляд взрослого человека, который понимает весь ужас своего положения, — рассказывает Наталья Андреевна. — Он никогда не плакал, только если ему делали укол. А так страдал молча, без единого звука. Я долгое время вообще не слышала его голоса. И ничто не могло заставить его улыбнуться.
Они и не помышляли взять ребенка. Но...
— Этот мальчик пропадет в детдоме, — сказала мужу Наталья. — Он интеллигент, у него никогда не будет кулаков и когтей.
— Если хочешь забрать его, я только “за”, — Сергей Иванович сразу понял, куда клонит жена. Они понимали друг друга с полуслова.
Орловы все решили для себя. И только тогда впервые увидели документы мальчика. Со всеми его страшными диагнозами.
— Вы с ума сошли! — говорили им. — Это же не лечится, такие дети не подлежат передаче в семью. Вы не представляете, что вас ждет!
— Я очень испугалась, когда узнала о состоянии здоровья Антона, — говорит Наталья Андреевна. — Просто в панике была...
Но Антон уже почувствовал — как? кожей? — их особое отношение к себе. Когда Наталья приходила в дом ребенка, он впивался в нее взглядом и не отводил глаз. Только теперь в этом взгляде была уже не тоска, а надежда. И они не посмели ее обмануть.
...Не каждая мать готова провести жизнь в бесконечной череде больниц, обследований, операций, в режиме надежда — отчаяние — надежда... Наталья Андреевна пошла на это. Кто скажет, что она — не мать Антону?
— Хотите посмотреть фотографии? — тянет меня за руку Антон. — Это мы на даче. Сейчас ее продали, купили другую, хотя я был против. У меня на старой даче много друзей было, и на новой много, но нормальный только один.
— Почему же только один?
— Остальные — девчонки... А это мы в зоопарке. Мам, а почему мы вдвоем, где папа?
— Мы же ходили в каникулы, папа работал, — объясняет Наталья Андреевна. Когда папа не на работе, они всегда вместе.
— А это Марина, моя сестра, — продолжает свой рассказ Антон, — у нее месяц назад родилась дочка, я ее из роддома встречал. Только на руки мне ее не дали, не доверяют еще...
Ему девять с половиной. Он заканчивает 3-й класс гимназии, переживает из-за того, что по английскому языку выходит “четверка”. Дедушка, отец Натальи, стал заниматься с ним английским — каждый день, по телефону.
Он похож на маленького принца — мальчик с говорящими глазами. Он обожает компьютер. Любит смеяться и шутить. Любит рассказы Драгунского — пересказывает их наизусть. Пишет сценарии для школьных спектаклей.
— Сколько врачей прошли! — говорит Наталья Андреевна. — С трудом, но справлялись с болячками. Угроза остается, гидроцефалия — это бомба в кармане, в любой момент может рвануть. Хотя мы надеемся, что не рванет...
Им приходилось проходить тяжелейшие обследования. Во время одного из них Наталья Андреевна так волновалась, что у нее дрожали руки. Антон посмотрел на маму, ничего не сказал, только взял ее руки и начал их целовать...
Когда сыну было 6 лет, родители сказали ему, что они — не родные.
Мальчик только пожал плечами.
— Вы меня не родили? Ну и что? Вы же все равно меня любите?
Он больше не вспоминал об этом разговоре, только однажды спросил:
— А где та тетя, которая меня родила?
— Не знаю, — честно ответила Наталья.
Сегодня Антон Канчели в развитии опережает многих сверстников. Но ему гораздо труднее, чем другим. Он по-прежнему болен. Врожденная гидроцефалия, мозговая дисфункция, невротическое развитие личности на фоне органического поражения центральной нервной системы... Врачи в один голос утверждают, что самое опасное для Антона — психические травмы и стрессы. Это то, что может убить его.
Это то, что сейчас угрожает ему.
Гражданка Грузии Тамара Канчели родила сына в Научном центре акушерства, гинекологии и перинатологии РАМН 27 ноября 1994 года. В акте об оставлении ребенка говорится:
“...Гр-ка Канчели паспорта при себе не имела. Адрес роженицы записан с ее слов... Согласно записи в истории родов, 31 ноября в 17 ч. 30 м. гр-ка Канчели самовольно ушла из отделения. Новорожденный ребенок Канчели оставлен в отделении физиологии. В ОВД “Коньково” направлено заявление о розыске и подтверждении прописки гр-ки Канчели...”.
Тогда ее так и не нашли.
— Я помню эту мамочку, — говорит врач 2-го акушерского отделения Лидия Амирасланова, которая вела пациентку Канчели. — Когда она приехала рожать, ультразвук показал врожденные патологии плода. Ей сказали, что ребенок, возможно, будет неполноценным.
На другой день Тамара родила сына. Обследование диагнозы подтвердило.
— Мама была очень расстроена, так рыдала, — вспоминает Лидия Александровна. — Ребенок-то поздний, желанный... Потом собралась и ушла, оставив мальчика... Мы искали ее, направляли запрос в посольство Грузии, но нам ответили, что она с мужем уехала куда-то за границу, адреса нет.
А брошенный мальчик, которого назвали Антоном, через 20 дней был переведен из Центра акушерства в дом ребенка №9. Сотрудники дома ребенка в короткие сроки подготовили Антона к операции на спинном мозге, в институте усовершенствования врачей 4-месячного малыша прооперировали — успешно.
— Мы выходили его, обошлось без осложнений, — вспоминает заведующая домом ребенка №9 Надежда Павловна Сувальская. — Но у мальчика оставалась куча других патологий, ему нужен был уход, какой казенное заведение не могло обеспечить.
Чужие люди помогли ему. Но спасти Антона могла только семья. Семья его и спасла.
В конце прошлого года сотрудники органа опеки предложили Орловым установить статус ребенка. Ведь формально он не считается сиротой, раз мать не написала отказной бумаги. Надо разыскать ее и лишить родительских прав. Тогда и усыновить Антона можно будет...
— У нас было много документов по поводу того, что Тамара Канчели неоднократно разыскивалась, — говорит руководитель муниципалитета “Теплый Стан” Марина Крутова. — Но мы направили еще одно письмо в грузинское посольство — без особой надежды... И вдруг нам позвонила советник Мзия Сакварелидзе и сообщила, что мать нашлась, хочет приехать в Москву. Я ответила, что надо встретиться...
23 января этого года Тамару Георгиевну Канчели пригласили в отдел опеки на встречу. Но вместо нее явились два человека из посольства: все та же Сакварелидзе и мужчина — представитель МВД Грузии. Расспрашивали Крутову, каково состояние ребенка, нет ли у него уродств... Предъявляли претензии — почему Тамару не разыскали раньше?
Тамара Канчели — известный человек в Тбилиси, менеджер телевидения. Представители грузинского посольства сказали, что будут отстаивать интересы своей гражданки. На опеку началось жесткое давление. Через несколько дней снова позвонила Сакварелидзе:
— Мать хочет увидеться с сыном.
— Это невозможно, — ответила Марина Николаевна. — Вы его в могилу сведете! Я поговорю с опекуном, может, она встретится...
Наталья Андреевна согласилась. Вместе с мужем в назначенный час они пришли в опеку. Туда приехала Мзия Сакварелидзе и один известный адвокат, представляющий интересы Тамары Канчели. Самой Тамары Георгиевны не было. Адвокат сразу начал психическую атаку:
— Так, опекуны, быстро готовьте ребенка, мы его забираем...
...Скрыть происходящее от Антона было нельзя. Когда он узнал, что тетя, которая его родила, хочет быть его мамой, изумился:
— Как?! Она же меня бросила! А если я опять заболею?
— Ты хотел бы с ней поговорить? — спросила Наталья Андреевна.
— О чем? — искренне удивился Антон...
Впервые Тамару Канчели Орловы увидели только в апреле, в суде, куда был подан иск о лишении ее родительских прав. Самоуверенная яркая женщина держалась высокомерно. Ни к Наталье Андреевне, ни к сотруднице опеки не подошла. Зато выдвинула возражения на иск. И сообщила о том, что девять с половиной лет назад к ней в послеродовую палату вошла незнакомая дама, то ли врач, то ли медсестра. Полная, среднего роста — вот и все приметы.
— Ваш ребенок умер! — сказала она Тамаре. С той случилась истерика — новорожденный сын был долгожданным, желанным... Потом несчастная мать собрала вещи и покинула роддом. Она была так убита горем, что даже не стала узнавать причину смерти ребенка. Ни о чем не спросила своего лечащего врача. Не подумала о том, чтобы похоронить младенца. И даже не поинтересовалась личностью таинственной незнакомки, принесшей горькую весть. Ушла — и больше ее никто не видел...
Бред? Взрослая, образованная женщина поверила неизвестно кому, не попыталась разобраться? Но в связи с изложенным Тамара Георгиевна просит суд отменить постановление органа опеки и попечительства о назначении опекуна Антону Канчели...
— Что меня поразило, — говорит Наталья Андреевна, — она даже не подошла спросить, как здоровье сына, не попросила фотографию, не попыталась наладить контакт. Я бы пошла навстречу, можно было б найти варианты, чтобы у нее была возможность общаться с Антоном...
Наталья Андреевна, да она должна была бы вам в ножки упасть...
— Поговорите лучше с моим адвокатом, — сказала мне Тамара Георгиевна, когда я позвонила ей в Тбилиси. — Я ни перед кем не виновата, наоборот!
— Почему не поговорили с опекунами?
— Я хотела! Но на встречу не поехала, потому что была не в том состоянии, а в суде чего говорить... Я пострадавшая, почему меня не искали раньше, зачем каких-то опекунов нашли!
...Антон сначала боялся “тети, которая его родила”, а потом успокоился.
— Мама, чтобы они там ни решили, я все равно от вас никуда не уеду!
Он еще мал. А в “Денискиных рассказах” ничего нет о том, что иногда мальчик не может жить с мамой и папой, которые его любят... Слишком добрые эти рассказы. А мне вспомнилась притча о двух женщинах, просивших судью решить, кому принадлежит ребенок:
— Пусть каждая из вас возьмет его за руку и тянет к себе. Кто перетянет — у той материнская любовь сильнее.
Одна женщина тут же отпустила малыша:
— Ему больно! Пусть она забирает его!
— Ты и есть — мать, — ответил судья.
Р.S. Имена и фамилии главных действующих лиц этой публикации изменены.
