6 мая 1937 года, через два дня после вылета, самый большой дирижабль всех времен и народов “Гинденбург” достиг Америки. Он стартовал в Германии и, проплыв над небоскребами Нью-Йорка, должен был пришвартоваться на другом берегу Гудзона, в Нью-Джерси. В момент, когда якорь коснулся швартовочной мачты, произошел чудовищный взрыв — сотни кубометров водорода, спрятанные в брюхе “Гинденбурга”, ухнули разом. Пассажиры гроздьями попадали со стометровой высоты на землю. Небо, и без того хмурое, сделалось чернее ночи. Так как “Гинденбург” встречали десятки фотографов, в один момент вся авиация легче воздуха прекратила свое существование...
Катастрофа, стихийное бедствие — это особая точка разрыва времени и пространства. В этой точке всегда бушуют страсти. А раз так, то есть что снимать. Трагизм ситуации, мужество одних, трусость других, надежды и отчаяние оказываются плотно перемешанными, и фотографу остается только нажимать на спуск. Фото с места событий всегда отлично продаются — люди любят чувствовать себя очевидцами. Любят удивляться необычным ракурсам. Любят безопасно получать свою дозу адреналина в кровь. И поэтому, как ни цинично звучит, множество фотожурналистов просто охотится за подобными сюжетами. Хотя, с другой стороны, где же еще должны быть репортеры, если не там, где в этот момент происходит нечто главное?
Но оба сегодняшних снимка из “Фотоальбома” сделаны не хладнокровной рукой “охотника за ужасами”. Хотя каждый из них стал вершиной именно в этом жанре.
Мюрей Беккер, когда отправлялся встречать первый трансатлантический рейс “Гинденбурга”, наверняка не предполагал, что создаст шедевр в жанре катастрофы. Скорее он чувствовал себя светским хроникером. Ведь в Нью-Джерси должно было высадиться совершенно изысканное общество.
Добраться из Европы в Америку меньше чем за 48 часов, по воздуху, с комфортом, почти как на корабле — это ли не техническое чудо? По сути, “Гинденбург” должен был стать “Конкордом” 30-х. И публика, которая на нем спешила в Новый Свет, ничем не уступала по своему положению и запросам будущим пассажирам “Конкорда”. Чтобы понять уровень сервиса, можно вспомнить, что на дирижабле, забитом горючим водородом, были даже герметичные кабины для курения. И это при том, что корабль мог вспыхнуть от одной искры.
Это, собственно, и произошло. Сам полет прошел без происшествий. Но ровно в момент швартовки громада взлетела на воздух, похоронив около сотни людей. То ли накопленное за время полета на поверхности обшивки статическое электричество при заземлении (швартовка со специальной металлической мачтой и есть заземление) высекло роковую искру, то ли грозовой разряд ударил в цель — сейчас уже точно не понять. Но страшное предзнаменование судьбы фашистской Германии — ничуть не хуже ветхозаветных — произошло на виду у сотен глаз встречающих и десятков объективов.
Беккер с самого начала собрался сделать очень четкий план огромного судна, эдакого воздушного бегемота, мирно висящего у мачты. Поэтому он разместил свою широкоформатную камеру на треноге достаточно далеко, чтобы весь “Гинденбург” влез в кадр. Сам момент взрыва журналист прошляпил. Но стремительно сгорающий нацистский дирижабль — хвоста со свастикой уже нет; черные клубы копоти, застлавшие белый свет; крошечные фигурки людей, мечущиеся по земле, — вот это все фотограф уже зафиксировал.
Возможно, если не было бы этого снимка, дирижабли могли бы иметь шанс на существование даже после этой катастрофы, равной гибели “Титаника”. Но фотографии тогда заменяли телевизор. И, увидев такой страх в газетах — в полной мере кару Господню, — человечество поставило крест на подобных аппаратах. Была окончательно сделана ставка на самолеты. А как могло быть иначе, ведь дирижабли взрываются и горят — все увидели это воочию...
С этого момента человечество видело фотосвидетельства десятков катастроф: столкнувшиеся в воздухе самолеты; “Боинг” с оторвавшейся при посадке крышей и пассажирами “наружу”, мертвыми от страха, но все-таки живыми; обвалы домов; землетрясения; торнадо... Гибель гигантского океанского лайнера “Андреа Дориа” снималась и с кораблей-спасателей, и с вертолетов, и даже со шлюпок, на которых вывозили жертв кораблекрушения. Есть удивительное фото перевернувшегося в нью-йоркском доке французского парохода “Нормандия”. В 42-м его затопили или американские спецслужбы, не желавшие возвращения корабля на оккупированную родину, или немецко-итальянские агенты — темная история. Но так или иначе, огромный корабль перекрыл заливчик полностью и, лежа на дне, оказался выше машин, проезжающих по соседнему мосту.
Со временем менялся тип катастроф. Фотография стремилась не отставать. Ян Артуа-Бертран на рубеже XX—XXI веков сумел осуществить удивительный проект. Он в течение нескольких лет летал над всей планетой и с вертолетов снимал самые красивые и удивительные места. Книга так и называется “Земля — вид сверху”. У него есть снимок с до боли знакомым зимним советским пейзажем: панельные дома, школы, дороги, магазины. Все обычно — такие картинки ежемесячно публиковались в “Известиях” или “Правде”, мол, построен еще один микрорайон. Но что-то в работе Бертрана напрягает. Потом понимаешь — совсем нет людей. И когда лезешь в оглавление, то оказывается, что имя городка — Припять. А трубы, которые видны на самом краю фото, — это и есть Чернобыльская АЭС. Радиацию не увидишь. И вечно находящиеся в полураспаде цезий и стронций не лежат кусками на тротуарах. Но француз сумел передать невидимые опасность и тлен.
Снимок же Вирджинии Шоу, публикуемый в сегодняшнем выпуске, наверное, все же самый лучший из всех фотографий катастроф. Любительница Шоу на “игрушечную” камеру зафиксировала настоящее чудо на реке Пит в Калифорнии. Кабина огромного рефрижератора, сбив ограждение, сорвалась в пропасть. Но тяжело груженный кузов зацепился на мосту. А стальные крепления удержали на весу кабину — американский автопром сработал на совесть. Водителю кинули канат, и он вылез наверх. Этот момент спасения, разодрав по прибрежным колючкам свое платье, и запечатлела шустрая любительница. Она вместе с мужем и отцом ехала на рыбалку прямо за этим грузовиком. Когда случилась авария, мужчины побежали к месту происшествия, а Вирджиния — к точке, с которой можно было все сфотографировать. Дефекты оптики отчетливо видны — у снимка размытые края. Но именно фото Шоу получило Пулитцеровскую премию как лучший репортерский снимок 1953 года.
И это совсем неудивительно. Ведь любой взрослый хочет верить в сказки с хорошим концом. И пусть опыт и расчет подсказывают, что чудеса в жизни не происходят. Но как можно не верить, если сам видел их на фотографии?
