Тарантино преподнес сюрприз — изменившись и не изменив себе. Дэвид Кэррадайн назвал “Убить Билла” “кунфуистско-самурайско-спагетти-вестерновской историей любви”. Сегодня в прокат выходит “Убить Билла. Фильм 2” с Дэвидом Кэррадайном и Умой Турман в главных ролях. История о плохих парнях и женщинах-убийцах проникнута нежностью и любовью. Именно такой, какая может быть у людей, сделавших убийство своим ремеслом, — сдержанной, но страстной; красивой, но опасной.
Стиль Тарантино вызывает у всех разную реакцию — от восторженной до презрительной, с ухмылочкой: ну сколько можно рубить салаты из всех этих гонконгских боевиков и заправлять их всем, что в данный момент попадется под руку? Не знаю, мне кажется, это все — сор. А вот что получается в результате — главное. Мне кажется, в результате вышла история любви, потому что, только любя, можно так беспощадно идти к цели, как делает это Невеста (Ума Турман). Притом она не скрывает, что борется, страдая. Если в первом фильме она просто шла, рубя, налево и направо, сливаясь со своим самурайским мечом в одно целое и испытывая к окружающим ровно такие же чувства — поразить как можно быстрее, четче и красивее, то во втором, когда вплотную подобралась к цели, видно, чего ей та, предыдущая концентрированность стоила. И второй фильм начинается сразу с серьезного промаха — Невеста попала в простенькую ловушку, заготовленную для нее младшим братом Билла, отошедшим от дел алкоголиком Бадом (Майк Мэдсен). И получает заряд соли в грудь. Что ж, символично — нанести такой удар женщине, у которой отобрали возможность тихого материнства. И Невеста (она же Черная Мамба) плачет. Плакать — не рыдать! — ей вообще в этом фильме досталось много. Плакать от боли и от того, что ей приходится творить возмездие. Ее скидывают, как неодушевленный предмет, с грузовика, ее кладут в гроб, закапывают с фонариком — чтоб задыхаться при свете. Слезы капают, но она выбирается.
Ума Турман, конечно, не может не восхищать, мощно играя — глазами, пластикой, даже сражается она по всем законам жанра — красиво и убедительно. Да, конечно, как каждую историю Тарантино, эту можно и прочесть как комикс, и разглядывать ее, как шкатулку киномана. В которой каждая сцена — узнаваемый сюрприз.
Да, это история, про которую сразу ясно, что Невеста дойдет, не проиграет, но интересен каждый ее шаг. Как всегда у Тарантино, здесь много выразительных второстепенных, эпизодических персонажей, у которых при минутном появлении сразу видна судьба — замечателен престарелый хозяин борделя (Майкл Паркс), который становится последним звеном в ее поисках Билла.
Но самые выразительные сцены Тарантино припас на начало и конец фильма. Вначале — то последнее, что Невеста увидела перед тем, как впасть в кому на пять лет. И финальная, в которой она прощается с тем, чем жила раньше — местью и любовью к Биллу. Не раскрывая всей прелести последней, скажу, что точка в финальном поединке между героями — изящна и остра, как меч, пойманный в ножны. Начало снято под черно-белую классику, только теней, полутонов и света больше, чем в традиционной манере. И свет — рассеянно-серебристый, не дающий четких границ и создающий свечение вокруг фигур героев. Невеста выходит из церкви, где идет репетиция ее свадьбы. Потому что слышит звуки флейты, которые ей так знакомы. Сначала в кадре — звенящая пустота — дорога, заметаемая песком, наполненная до предела — ожиданием неминуемого.
