— Сюда присядьте... Нет, подождите минутку, — Беслан вытаскивает из-под матраса пистолет. Смеется вся палата.
Горбольница Назрани — для легкораненых. Тяжелых увезли во Владикавказ, Ростов и Кисловодск. Сегодня о перестрелках напоминают только следы от пуль, скелеты обгоревших машин и “черные дыры” тех зданий, что пострадали сильнее всего. В остальном в Назрани все спокойно.
Беслан — офицер ГУВД Назрани — принял сообщение о начавшейся стрельбе около 10 вечера в понедельник. Сразу же вместе с напарником выехал к зданию вневедомственной охраны — стреляли именно там.
— Они остановили машину, — рассказывает Беслан, — попросили предъявить документы. Они в камуфляже все были, единственное, чем отличались от милиционеров, — натовскими рюкзаками на спине. А как только мы представились, они начали стрелять.
Беслан успел сделать в ответ три выстрела, потом его задело пулей. Подхватив тяжелораненого товарища, он укрылся в ближайшем киоске пекарни. Следующие два часа милиционеры просидели там.
— У нас было два пистолета, — вспоминает Беслан. — В одном 4 патрона, а другой заряжен полностью. Мы не стреляли, ждали: вдруг попытаются войти. Но я хорошо слышал их и видел. Там были и ингуши, и чеченцы. Ингуши были в масках, чеченцы — с открытыми лицами. И, судя по голосам, там были женщины.
Как говорят ингушские милиционеры, нападение боевиков было организовано просто безупречно. Обстреливать начали сразу несколько военных объектов, а на подъездах к ним выставили “встречающих” с гранатометами.
— Возле рынка омоновский “УАЗ” били огнеметом, — говорит Беслан. — С нашими АКМ делать там было нечего. И никакого сопротивления не было — кому сопротивляться-то, если все они в милицейской форме? Мы вообще были для них как овцы...
Основной удар пришелся на здание федеральной погранслужбы.
— Около 23.00 начался прицельный огонь из гранатометов по нашему зданию, — говорит начальник Северо-Кавказского регионального пограничного управления ФСБ РФ генерал-полковник Николай Лисинский. — Стреляли с 6 точек, больше всего — с крыши жилого дома и из недостроенного здания.
Пограничники держали оборону до трех ночи. Время от времени боевики пытались подойти ближе — к самым воротам, но их останавливали. Избавиться от снайпера на крыше было сложнее — стрелять по жилому дому пограничники не могли. К утру боевики, озираясь и отстреливаясь, забрали убитых и исчезли.
— Действовало несколько групп по 30—40 человек, — продолжает Лисинский. — Всего по городу — 250—300 боевиков. Совершенно понятно, что у них были пособники среди местного населения: надо же им было где-то хранить оружие, готовить операцию...
В погранотряде 11 раненых, шестеро погибли. По страшному совпадению у 5 из 6 погибших остались беременные жены.
— Боевики заходили в магазин к нам, — рассказывает жительница Назрани Асият. — Нет, не отбирали ничего, покупали “Сникерсы”. Все были в милицейской форме. Мы только потом поняли, кто они на самом деле. Я еще спросила: “Кто вы, ребята, откуда?” Они ответили: “Мы — воины Аллаха”.
Горожане рассказывают, что паника в Назрани была страшная. Люди слышали выстрелы, бежали неизвестно куда, попадали под пули. Многие бросили свои машины — возможно, поэтому боевикам было достаточно легко уйти.
В республике объявлен трехдневный траур. Во время своего стремительного вторничного визита в Ингушетию президент Путин велел поблагодарить личный состав и отметил, что “федеральный центр не слишком хорошо контролирует ситуацию”. На этот раз президент был необыкновенно мягок в оценках. Когда сотрудников правоохранительных органов целой республики организованно расстреливают бандиты, вывод напрашивается сам собой. Федеральный центр вообще был не в курсе ситуации.
