Отпустят? Не отпустят? Дадут пожизненное или высшую меру? Тогда надежда на апелляцию... А может быть, их помилует эмир?..
Мнения по поводу дальнейшей судьбы двух россиян, попавших в жернова катарского правосудия, в преддверии заключительного заседания 30 июня были столь же разноречивы, сколь непредсказуемо грядущее судебное решение. И от этого ожидание было тягостным, веяло безысходностью.
Что такое катарский процесс для России? Жизнь двух человек, судьба которых все это время висела на волоске? Нет, куда больше.
“Дело забрали на самый верх, — сказал мне еще в самом начале слушаний знакомый российский дипломат. — Даже не пытайся получить комментарий — напрасно потратишь время. Да и сам пойми, ведь ребята реально в опасности”.
Думаю, он был прав. Когда наши газеты писали о процессе, складывалась картина общей слепоты и глухоты. Официальные инстанции как будто в рот воды набрали. Молчали МИД, посольства — как наше, в Дохе, так и катарское в Москве. Только перед финальным заседанием по посольским источникам в Катаре прошла информация, что наших в тюрьме “хорошо кормят”. Не знаю, полегчало от этого кому-нибудь или нет, но у меня осталось от такой “сенсации” чувство унижения. Россия, великая и могучая, по крайней мере, привыкшая считать себя таковой, словно стояла на коленях перед крошечной страной в Персидском заливе, дожидаясь, когда двух ее граждан пошлют на эшафот или помилуют. А пока, слава богу, их “хорошо кормят”.
30 июня — судный день. Но в Катаре судят не просто двух россиян, приговорят не просто двух незадачливых сотрудников спецслужб, оказавшихся не “в том месте и не в то время”. Этот приговор, каким бы он ни был, станет мерилом нашего авторитета на международной арене. Умения добиваться, чтобы наше слово в мире уважали, к нашим просьбам прислушивались, а ультиматумов боялись. Наконец, это вопрос авторитета лично президента. Он не был безучастным свидетелем катарской экзекуции, о чем косвенно говорят его разговоры с Бушем и эмиром Катара в самый разгар скандальной истории, начало которой положил взрыв бомбы, разнесший на куски машину Зелимхана Яндарбиева. И, наконец, он бывший шеф спецслужб, сам от этого корня вырос, не раз давал понять, что своих не сдает.
Времени нажать на невидимые педали и спасти наших от катарской петли было достаточно. Наш смехотворный товарооборот с Катаром, измеряемый 0,4 млн. долларов, — конечно, не тот рычаг, которым можно управлять или хотя бы надавить в столь деликатной ситуации. Но есть другие рычаги. У нас нет влияния на эту страну, но оно есть у богатого арабского мира, с которым мы некогда были так дружны. Не дружны сейчас, порастеряли былые экономические и военные связи? Но вроде бы в друзьях ходим у всесильной Америки, боремся с ней против терроризма, а уж если не Путин, так дядя Сэм мог бы и поднажать на маленькую Доху.
Конечно, суд в Дохе формально беспристрастен и независим. Хотя в катарском процессе было много намеков на то, что обвинение заведомо настроено против наших соотечественников. К заключенным долго не допускали медиков, а в качестве свидетеля — нашего консула, когда прозвучала жалоба на пытки, которыми, как утверждалось, выбивались показания. Удалили одного из защитников...
Но это мелочи. Любой суд существует не в вакууме, так же, как и страна, в которой он происходит. Упорное, многомесячное молчание на протяжении всего процесса наших “высших инстанций” — прозрачное доказательство того, что какие-то тайные козыри были пущены в ход. Тайную дипломатию и личные связи, несомненно, “подшили к делу”. И 30 июня — судный день — покажет, чего стоят наши козыри в этой игре.
ХРОНИКА КАТАРСКОГО ПРОЦЕССА
13 февраля — в результате взрыва бомбы, заложенной в его машине, погиб один из лидеров чеченских сепаратистов Зелимхан Яндарбиев.
19 февраля — в Дохе по подозрению в причастности к теракту были арестованы трое россиян.
25 февраля — бывший министр иностранных дел Игорь Иванов делает заявление по поводу задержания россиян, в котором, в частности, говорит о том, что они являлись работниками спецслужб. В тот же день Путин звонит Бушу. Одновременно в аэропорту “Шереметьево-2” спецслужбами задержаны двое “катарских” спортсменов (жителей СНГ), однако позже им позволили вылететь в Доху.
22 марта — Владимир Путин звонит эмиру Катара — шейху Халифе бен Хамаду Аль Тани.
24 марта — один из задержанных, обладавший дипломатическим статусом (первый секретарь посольства РФ в Катаре А.Фетисов), был отпущен и впоследствии вернулся в Россию.
11 апреля — в Дохе начался суд над россиянами.
