Арест и заключение под стражу в конце минувшей недели бывшего чиновника московского правительства Владимира Авекова поначалу особого резонанса не вызвали. Обыватель на манер героя знаменитого фильма “Мимино” мог бы спросить: “Слушай, кто такой этот пострадавший?” Но обывателю объяснили: Авеков еще два года назад был одной из ключевых фигур, распоряжавшихся столичным имуществом. Первым замом руководителя департамента. Ну тогда понятно, отреагировал обыватель. Быть у воды да не напиться...
Журналисты напомнили еще одну страничку из биографии арестанта: два года назад Лужков уволил Авекова прямо на заседании правительства. За недостаточно активное отстаивание интересов Москвы в хозяйственных спорах с федеральными чиновниками. Но значит ли это, что Авеков был никудышным руководителем? Совсем не значит. Крепкий профессионал, в конце концов, не обязательно хороший спорщик. Лужков — лидер в некотором смысле экстремальный, может рубануть с плеча. И Авеков попал под горячую руку мэра. Видимо, поостыв, градоначальник в том же году дал добро на его назначение главой унитарного предприятия по продаже государственного и муниципального имущества. И специалисты, непосредственно работавшие с Авековым, ставят именно ему в заслугу внедрение открытых аукционов и конкурсов при продаже имущества.
И вот — арест. Стремительный, шумный, словно попался рецидивист, находившийся в бегах. Что же инкриминируется Авекову? В общем и целом два эпизода — подписи под документами о внеконкурсной продаже двух нежилых помещений общей площадью 500 кв. м. По версии прокуратуры, объекты проданы по дешевке, в результате чего городской бюджет недополучил 16,5 миллиона рублей. В этом следователи “усмотрели прямой умысел и корыстную заинтересованность сотрудников Департамента имущества Москвы”. Что такое “усмотрели” — не совсем понятно. Не доказали, не предъявили факты, а “усмотрели”. А раз так, чего с ним церемониться? В Бутырку его! Чтобы в полной мере оценить доблесть прокуратуры, надо добавить, что Авекова взяли с острым приступом язвенной болезни. Бригада “скорой”, прибывшая в прокуратуру, настаивала на его госпитализации. Но аргументы медиков услышаны не были.
Несмотря на все прежние претензии к Авекову, столичные власти расценили действия прокуратуры как произвол. Пресс-секретарь мэра Сергей Цой выразил недоумение неадекватными действиями следователей и заявил, что “мера пресечения не соответствует ни фактическим обстоятельствам дела, ни данным о его личности, поэтому правительство Москвы предпримет все необходимое, чтобы в ходе расследования дела Авекова соблюдалась законность”.
“Фактические обстоятельства дела” прокомментировал адвокат арестованного Александр Аснис.
— Александр Яковлевич, как вы оцениваете действия Мосгорпрокуратуры?
— Обвинение, предъявленное Авекову, является необоснованным. Я могу объяснить это только недостаточно глубоким знанием приватизационного и гражданского законодательства. Авеков действовал в строгом соответствии с нормативными актами Москвы, которые не противоречат федеральному законодательству. Я готов доказать, что те юридические моменты, которые имеются в постановлении о привлечении Авекова к уголовной ответственности, по меньшей мере трактуются прокуратурой неверно. Действиями Авекова не было причинено того ущерба, который указан в постановлении.
— Откуда прокуратура взяла цифру 16,5 миллиона рублей?
— Эта сумма выводится прокуратурой из разницы между балансовой стоимостью объектов недвижимости и суммой сделки. Но в постановлении прокуратуры указана неверная балансовая стоимость. Она по меньшей мере в 10 раз превышает реальную по тем документам, которые получены мной непосредственно от балансодержателей — ГУПов, ДЕЗов и т.д. По их данным, на 1 января 2000 года объекты стоили не 8—10 миллионов рублей, как утверждает следствие, а 400—900 тысяч...
— Что за необходимость была прятать Авекова за решетку?
— Как бы мы ни спорили по юридическим тонкостям предъявленного обвинения, очевидно одно: избрание ему меры пресечения в виде заключения под стражу является незаконным, необоснованным и не вызывалось никакой необходимостью.
— В чем же его незаконность?
— Постановление судьи, как и ходатайство прокурора об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, не может основываться лишь на тяжести обвинения и возможности последующего наказания в виде лишения свободы. Выдвигаемые прокуратурой доводы должны быть реальными, подтверждаться достоверными сведениями. Суд должен в своем постановлении указать конкретные доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств. А арест Авекова мотивировался лишь предположениями о том, что он может скрыться, оказать давление на свидетелей, уничтожить доказательства. Но прокуратура не представила никаких доказательств их обоснованности. Кроме того, не учтено состояние здоровья Авекова, который явился в прокуратуру добровольно, несмотря на обострение язвенной болезни, что подтверждалось наличием больничного листа.
— Вялотекущий спор между прокуратурой и Департаментом имущества Москвы шел три года. И вдруг — молниеносный арест. Что это, акт устрашения?
— Никакого другого объяснения я не вижу.
— История с Авековым — единичный случай или прокуратура начинает кампанию против московских чиновников?
— Следователи уже говорят о целом ряде работников Департамента имущества... Но я как адвокат не могу вдаваться в политику.
— Какие действия вы намерены предпринять?
— Мы обжаловали постановление об аресте в Мосгорсуд и надеемся на объективное рассмотрение этого вопроса. Будет обжаловано и постановление о привлечении Авекова в качестве обвиняемого.
Такова позиция адвоката, изложенная во вторник. В тот же день в заочный спор с пресс-секретарем мэра вступил прокурор Москвы Анатолий Зуев. Приведем лишь две цитаты из его заявления.
“Уважаемый пресс-секретарь, мягко говоря, лукавит, говоря о серьезных медицинских противопоказаниях к аресту, — никаких препятствий у суда к аресту обвиняемого не было”.
Именно это высказывание и является лукавством. Пресс-секретарь мэра не может ставить диагноз. Он лишь ссылался на заключение бригады “скорой”, вызванной в прокуратуру после задержания Авекова. Кстати, врачей долго не допускали к арестованному и даже утверждали, что его нет в здании прокуратуры.
Вторая цитата. “Постановление Мосгордумы №85, на которое ссылается пресс-секретарь мэра, к самим сделкам с недвижимостью не имеет никакого отношения. Оно устанавливает стоимость квадратного метра нежилого помещения, сдаваемого в аренду. Вопросы продажи недвижимости этим постановлением не регулируются”.
И это можно было бы мягко назвать лукавством. Если бы это не было прямым введением в заблуждение в расчете, очевидно, на то, что мало кому придет в голову рыться в архивах Мосгордумы. Мы порылись. Постановление называется так: “Положение о порядке продажи объектов нежилого фонда города Москвы”. И каждая строчка восьми страниц Положения посвящена сделкам с недвижимостью!
Из этой дурно пахнущей истории уже можно делать первые выводы. Сделки 2000 года, которые вменяются в вину Авекову, проводились им в полном соответствии с законодательством г. Москвы. Постановление Мосгордумы №85 утратило силу только в конце 2003 года, а закон, как известно, обратной силы не имеет.
Далее. Сумма в 16,5 миллиона рублей — явно потолочного происхождения. Определение стоимости объекта недвижимости — исключительная прерогатива балансодержателей: ГУПов, ДЕЗов и т.д. Если исходить из их данных, “ущерб” испаряется до нуля.
И наконец, никакой необходимости в заключении Авекова под стражу не было. Даже если бы он был здоров как бык. Его юридический спор с прокуратурой длится уже три года, и ему что-то не приходило в голову пускаться в бега. И тут вдруг прокуратуре понадобилось засадить его за решетку. Зачем? Деморализовать, сделать более сговорчивым, выбить показания на других чиновников? Об этом можно только гадать.
