На прошлой неделе вышли в свет мемуары Билла Клинтона. Люди записывались с ночи, чтобы первыми войти в книжные магазины и стать обладателями глянцевого тома в 900 страниц. Издатели были настолько уверены в успехе, что сразу предложили автору-новичку астрономический гонорар в 10 миллионов долларов. Впрочем, риска не было — и без того в мельчайших подробностях зная жизнь своего бывшего президента, американцы гарантированно раскупят весь тираж. Как перед этим раскупили весь тираж фотоальбома “Эра Клинтона”.
Иногда от продвинутых американцев можно услышать, что Клинтон — политический гений. При этом подразумевается вовсе не то, что он лучше других разбирается в делах. Хотя 42-й президент США, что называется, “толковый парень”. Удивительный талант Клинтона в другом: быть главой великой державы и при этом ни на секунду не выходить из образа обаятельного прогрессивного парня “из соседнего подъезда” — не умеет больше никто. Может быть, где-то на подходе Тони Блэр, но и то семь верст до небес лесом.
В век тотального телевидения и средств массовых коммуникаций содержание политики не то чтобы совсем потеряло значение. Но обертка, фантик во многом это содержание определяет. Изменился запрос публики на образ руководителя. Уже не нужен человек опытный, доказавший свою профпригодность и принципы. Ведь такие люди, как правило, принадлежат к привилегированному классу; в чем-то разбираются предметно, а значит — зануды (в то время когда и так ясно, что хорошо, а что плохо); имеют вызывающе недемократические привычки. Например, Джордж Буш-старший — без преувеличения герой войны, построивший огромный бизнес, ушедший на госслужбу и получивший уникальный опыт во внешних и внутренних делах — проиграл в свое время закосившему от Вьетнама губернатору беднейшего штата Арканзас Уильяму Джефферсону (а по-простому Биллу) Клинтону во многом потому, что любил часто играть в гольф. А это о-о-очень раздражало простых американцев. Зато Уильям Джефферсон мило играл на саксофоне. В условиях развитой и богатой демократии — это довод.
Гениальная пушкинская формула, что любой правитель силен “лишь мнением народным”, была верна и сто лет назад, и сейчас. Но сегодня любой публичный политик вынужден работать на это мнение 24 часа в сутки. Как любая поп-звезда.
И Клинтон в этом смысле уникальный талант. Мне довелось побывать на “саммите тысячелетия”, когда в 2000 году в Нью-Йорк съехались главы сотен стран. И штаб-квартира ООН напоминала иллюстрацию к повестям советских фантастов: разноплеменное, разноцветное человечество образовало единый ареопаг, чтобы обсудить всемирные проблемы. Американец выступал первым. Мой английский, мягко говоря, не идеален. Но его можно было слушать вообще без наушников. Сейчас мне кажется, что я вообще понимал каждое его слово. Был готов смеяться в тех местах, где он смеялся сам и предлагал смеяться залу; и плакать вместе с красавчиком Билли. И вся чрезвычайно банальная лабуда, которую он нес, казалась наполненной очень важным, глубоким и оригинальным смыслом. Манифест Коммунистической партии отдыхает. И этот анабиоз поразил всех слушателей, включая представителей арабского мира и мусульманских стран. Было важно не что он говорил, а как говорил.
Не менее ярко прожил он и свою президентскую фотожизнь. Наверное, нет другого такого политика, который бы умел так выигрышно выглядеть почти в любой ситуации, при этом сохраняя полную естественность. И это притом что иногда телохранителям приходилось ложиться на землю, чтобы не испортить личному фотографу кадр.
В качестве подтверждения своих слов для этого “Фотоальбома” я выбрал две фотографии из многих десятков возможных. На первом снимке, который сделал в октябре 1992 года Марси Найгсвандер, момент теледебатов. Действующий президент, Джордж Буш-старший, что-то выясняет с самовыдвиженцем — мультимиллиардером Россом Перро. Пока они тычут друга в друга пальцами, молодой губернатор, встав напротив телекамер, обеими руками показывает на себя — вот за кого надо голосовать! Вся мизансцена кажется такой веселой, что у каждого телезрителя Клинтон не может не вызвать симпатии. Суть обсуждаемых вопросов не так важна.
На снимке Грега Гибсона уже президент Клинтон разговаривает с мальчиком за стойкой в какой-то забегаловке. Общение с детьми — головная боль почти любого политика. Надо казаться на равных и в то же время авторитетным и добрым. Возьмем, к примеру, нашего Путина. Он проделал огромную работу над собой. И если вначале рядом с детьми он казался совсем скованным, то теперь почти ожил. Но разве можно его сравнить с душкой Клинтоном? Обычно на фото с ребенком солирует всегда ребенок — он интереснее, выразительнее, смешнее. Но рядом с Клинтоном любой Гаврош покажется скучнейшим статистом.
Снимок называется “Серьезный разговор” — ничуть не хуже, чем достижение советского агитпропа. Но американцы и гордились своим президентом, и умилялись — Гибсон тут же получил Пулитцеровскую премию за 1993 год.
Если бы не скандал с Левински, Клинтон так бы и остался для нового поколения американских политиков недостижимым идеалом. Но своей эскападой с сигарой Клинтон опорочил себя как преемник Джона Кеннеди. Хотя и сохранил себя как живой человек рядом с “абсолютно идеальной” Хиллари.
Но даже во время скандала Уильям Джефферсон ни на секунду не забывал, как надо вести себя на публике. В качестве противоположного примера в этом выпуске помещена фотография другого американского президента — Ричарда Никсона. В 1974 году за полтора месяца до отставки он прилетел с визитом в Брюссель. Но понятно — все его мысли оставались на родине. И он не мог оторваться от часов, даже когда жал руки встречающим его бельгийцам. Это запечатлел Чарльз Таснади. Фотография сразу же стала одним из доказательств тотальной неискренности Никсона. Для Клинтона подобное было бы невозможным, как бы его ни прессинговали. Открытость людям — вот флаг политика-поп-звезды. Недаром десятая часть мемуаров экс-президента посвящена интрижке с Левински.
Если из этого фотопротивопоставления двух президентов и нельзя понять куда движется политика, то легко догадаться какими политики должны казаться. Они не должны загружать избирателя сложными вопросами, не должны казаться умнее и аристократичнее его. Наоборот, рассуждать даже о самых сложных проблемах необходимо на уровне телевизионных ток-шоу; из всей мировой литературы предпочитать Коэльо; публично больше интересоваться не учетными ставками Федеральной резервной системы, а судьбой Нельсона Манделы и дела мира во всем мире. Им надо выглядеть эдакими Бритни Спирс от власти. И тогда никакой Талейран, Киссинджер или еще какой-нибудь практикующий политический гений их не одолеет. Если, конечно, снова не вмешаются сигары и женщины...
