— Вот она — эта “поддержка”! — фермер Василий Шабасов с грохотом швыряет на стол две толстые папки с чиновничьими отписками. Три года бюрократы при помощи этого проверенного веками оружия пытаются отбить у него всякую охоту заниматься сельским хозяйством на подмосковной земле. В самом деле: ну не скажешь же работяге открытым текстом, что гораздо выгоднее продавать землю под коттеджи новым русским...
Надумай Василий заводить фермерское хозяйство на задворках губернии — где-нибудь в Серебряно-Прудском, на худой конец, в Можайском районе — глядишь, местная власть и дала бы “добро”. Но он посмел замахнуться почти на святое! Деревня Лукино Домодедовского района, где Шабасову от родителей достался дом и 30 соток земли, расположена в роскошных местах: рядом пойма реки Пахры, Горки Ленинские, до столицы — рукой подать. Сам вождь мирового пролетариата любил отдыхать в здешних краях — что уж тут говорить о менее значимых для истории (зато более состоятельных) гражданах...
— Вы только посмотрите! — Шабасов обводит рукой зубчатый от верхушек домов горизонт. — Всю деревню словно в кольцо взяли: направо, налево — одни коттеджи. А как под фермерское хозяйство землю отдать — шиш!
На участке Василия каждый квадратный метр работает: небольшой дом, сбоку от него — несколько грядок под лук-укроп, задворки отданы под живность. Здесь фермер умудрился разместить все необходимое: овчарню, свинарник, коровник. В “жилой” зоне строится домик для наемных рабочих-помощников, поодаль — деревянное строение непонятного назначения.
— Будет молочный цех, — перехватив мой взгляд, поясняет Василий. — Собираемся делать сметану, творог, масло. За моей продукцией со всех окрестных деревень приходят. Еще бы: в каком магазине купишь литр натурального молока по 20 рублей и настоящую сметану! Цены на порошковое молоко уже до 15 рэ за литр взлетели. Сейчас у меня 10 коров, около 100 свиней и 70 овец. Раньше было 140 овец, но пасти негде — приходится продавать.
Под выпас земли действительно не хватает. О расширении хозяйства речи вообще нет. На все просьбы предоставить земельные паи его родителей, всю жизнь проработавших в племзаводе “Ямской” (на бывших землях которого сейчас активно плодятся... дворцы), Шабасов получает категоричный отказ. Как от руководства “Ямского”, так и от представителей местной власти.
— Квартира у меня в Видном, — говорит фермер. — Мне ее на заводе дали за многолетнюю работу электромонтером. Будь я прописан в Домодедовском районе, меня бы давно сгнобили! Как в 32-м — моего деда…
Фундамент кузницы, которой владели сначала прадед, а потом дед Шабасова, до сих пор сохранился в Лукине. А у старожилов — воспоминания, как невзлюбила советская власть крепких деревенских середняков. В протоколе, правда, их называли похлеще: кулаки-эксплуататоры. Для Баронина Ивана Михайловича (деда Шабасова по материнской линии) нашелся отдельный термин: кузнец-эксплуататор. Это сегодня кажется нелепым, что с человеком можно расправиться всего лишь за наличие “дома с соломенной крышей, двух сараев, двух лошадей, двух коров, одного поросенка и одной кузницы” (цитата из обвинительного заключения). Не спасла кузнеца даже занимаемая должность председателя ревкомиссии в молодом колхозе деревни Лукино. Его обвинили в ненависти к Советской власти, антисоветской агитации и развале колхоза. Уточнив между делом, что он ко всему прочему — сын кулака, был дружен с попом и якобы “в период сплошной коллективизации (изъятия серебра), боясь раскулачивания, спрятал 200 шт. полтинников”, его осудили по знаменитой 58-й статье.
— Сначала деда хотели выслать на 5 лет в лагеря, — рассказывает Василий. — Но в последний момент заменили пожизненным выселением в Тульскую губернию. А бабушка одна с четырьмя детьми осталась здесь…
Однако даже радикальными большевистскими методами не удалось извести баронинскую породу: Василий, как и дед, умеет извлечь выгоду от работы на земле. Готов платить налоги, давать деревенским жителям рабочие места. Но подобные способности ценятся, как ни странно, где угодно, только не в Подмосковье. В этом Шабасов убедился на собственном опыте общения с начальниками, наделенными хотя бы маленькой властью.
Первая попытка узаконить свои отношения с государством состоялась у Василия три года назад. Уже имея на 20 сотках приличное хозяйство с большим количеством животных, он решил зарегистрировать его в качестве фермерского. Но замглавы администрации Домодедовского района г-н Беляев быстро охладил его пыл, написав в ответе, что “на основании решения Малого Совета Мособлсовета от 16.12.92 №4/28 минимальный размер земельного участка для ведения фермерского хозяйства составляет 2 га”.
— Тогда я решил обратиться к директору хозяйства “Ямской”, — вспоминает Шабасов. — Моим родителям, проработавшим там 40 лет, принадлежат имущественные и земельные паи. На двоих по бумагам приходится 4,84 га. Отца нет в живых, а мать написала на мое имя доверенность на оформление наследства. За моим домом как раз расположено около 5 га заболоченной и много лет не используемой племзаводом земли. Я попросил выделить мне ее в счет родительских паев. В аренду или на любых других условиях. Предложил сотрудничать, технико-экономическое обоснование представил. Сначала ко мне прислушивались…
Но только на первых порах.
— Ты понимаешь, что за тобой еще сто человек придут и попросят землю? Растащат весь кооператив! — сказали ему в “Ямском”.
— Так я же не просто со словами иду! Могу во всех инстанциях доказать, что имею настоящее фермерское хозяйство, — парировал Василий.
Но потом в совхозе начались такие перемены, что его руководству стало не до благородства. Скорее наоборот. Летом прошлого года “Ямской” вдруг объединился с другим хозяйством, в результате чего на свет народился племзавод “Ямской”. С одной стороны, вроде бы ничего страшного: мало ли организаций возникает на каждом шагу. Но в нашем случае вышла маленькая загвоздка: все имущественные и земельные активы были переданы в ведение новой организации. В акте передачи даже коров перечислили поименно: Липка, Колечко, Медуница и т.д. Вместе с ними были переданы и паи работников кооператива. Что весьма интригует. Ведь многие из них об этом даже не знали!
Зато экс-колхозники стали свидетелями занятной и в чем-то поучительной ситуации. Летом прошлого года все ждали учредительного собрания, на котором “кооператоры”, по замыслу руководства, должны были дружно проголосовать за передачу своих паев во вновь образованное хозяйство. Но вместо этого колхозники, несмышленые, затеяли пикет. Около 180 пайщиков закрыли своими телами проход к зданию, где должно было проводиться собрание.
К их изумлению, собрание все равно состоялось. Участники из числа заранее подготовленных граждан продирались сквозь толпу, перелезали тайком через забор — в общем, показывали настоящее цирковое представление. Однако пикетчикам и обманутым пайщикам в одном лице до сих пор не до смеха. Рассказав нам эту историю, они очень-очень просили не называть их имен и фамилий, поскольку уже неоднократно слышали угрозы в свой адрес.
Где выдумка, а где быль — сейчас в этом разбирается Домодедовский суд. С одной стороны, есть протокол собрания, на котором 100% участников проголосовали за передачу имущества кооператива на сумму более 84 млн. рублей в уставный капитал. С другой — 310 из 525 работников кооператива собираются подать заявление об увольнении. Они хотят забрать причитающиеся им земельные паи и организовать новый кооператив. Ведь в старом они уже не имеют никаких прав на землю: ею теперь распоряжаются учредители. Их всего два — это директора обоих слившихся воедино хозяйств...
Но вернемся к нашим баранам. Поняв, что ждать земли от “Ямского” уже бесполезно, Василий решил в очередной раз обратить на себя внимание домодедовской администрации. Она очень внимательно читала его письма и обращения. Но ответ писала как под копирку.
— Все три года мне то заместители, то глава пишут, что участок за моим домом является собственностью “Ямского”, — листает Шабасов пухлую папку с перепиской. — Я это все понимаю. Но не могут же в районной администрации не знать, что бывшие земли племзавода активно продаются под коттеджи! Я подошел к новому соседу — хозяину трехэтажного дворца, спросил, почем сотку брал. Он напрямую: “По 3 тысячи долларов”. Значит, строиться на сельхозземлях можно, а вести фермерское хозяйство — нельзя?!
Да, нескладно получается. Если бы мог Василий раскрыть лопатник и отстегнуть искомую сумму — все было б о’кей. Наверняка даже с районной администрацией легко нашел бы общий язык. А так нет, извините: утром деньги, вечером стулья…
Решить свой вопрос с землей Шабасов просил губернатора, депутатов, министра сельского хозяйства, самого президента Путина. Все его обращения неизменно спускаются на уровень домодедовской администрации. Каждый раз ответ он получает незамедлительно. На следующий день после получения письма приезжала милиция, санэпидемстанция, пожарные. Затевали проверки, писали протоколы, забирали в милицию наемных рабочих...
— Последние ребята сами ушли, — говорит Василий. — Сказали, мы не можем так работать: постоянно в милицию возят, обходятся неуважительно. Одних и вовсе в Тульскую область отвезли. Пригрозили: “Чтоб мы вас в Лукине больше не видели!”
Домодедовский суд уже год не принимает от фермера никаких заявлений. Обычным людям дают хоть какой-то ответ: или иск неправильно составлен, или принимают заявление к судопроизводству. Странная заторможенность судебных работников вызывает недоумение у профессиональных юристов, к которым Василий обратился за помощью. Разводят они, наивные, руками и говорят: “А разве так можно?!” Можно — если очень кому-то нужно.
Плюнув на все, вдоволь насмотревшись на дворцовые стройки, которые затеваются на бывших совхозных полях, Василий взял и огородил сеткой около 5 га заболоченной земли за своим домом. Мера на самом деле необходимая, потому что иначе во время выпаса его животные стали бы портить начинающиеся за этим участком посевы кооператива. Большую часть земли он использует под выпас. На оставшейся вырыл два небольших пруда и запустил туда карпов. Этой весной рыба отнерестилась, и сейчас в прудах подрастают мальки.
— Понимаю, что это самозахват, — уверяет Василий. — Я даже штраф успел заплатить. Но, может, хоть так на меня обратят внимание и разрешат заниматься фермерством?..
Последние надежды Шабасов возлагал на главу администрации Колычевского сельского округа г-жу Болдыреву. Это только кажется, что должность у нее невысокая. На самом деле Надежда Николаевна могла бы легко помочь фермеру решить уравнение со множеством неизвестных. Достаточно одного ее росчерка в справке о наличии у Шабасова животных — и он мог бы легко зарегистрироваться как фермер. Но и это ему не удается вот уже третий год. Нет справки — нет ветеринарного свидетельства от домодедовской санэпидемстанции. Нет этой бумажки — значит, не имеешь права торговать мясом.
— Пришлось мне год назад регистрироваться в Видном, — Шабасов достает свидетельство о регистрации. — Сейчас у меня ПБОЮЛ “У дяди Васи”. Мне разрешается вести все операции с животноводческой продукцией. А в Домодедовском районе меня футболят по сей день...
У другого, менее настырного работяги давно бы уже опустились руки. Но Шабасов — не из таких. Он решил открыть в Лукине лавочку по продаже товаров первой необходимости.
— Буду продавать хлеб, спички, соль, — дает соцобязательство Василий.
Магазин деревне действительно нужен. Несмотря на сравнительную близость от города, в Лукине нет торговой точки. Старый магазин сгорел еще в 1972 году, а новый так и не появился. Василий пристроил к своему забору ларек, завез в него холодильное оборудование. Зная привередливый характер чиновников, заручился поддержкой жителей: хозяева 17 домовладений из 25 подписали прошение об открытии магазина. Осталось только получить разрешение Надежды Николаевны. Но ее нисколько не впечатлило коллективное заявление.
— Она написала, чтобы я обращался к старосте деревни, — говорит фермер. — Староста созвала несколько бабушек, но настоящего собрания с кворумом так и не получилось. В результате и это дело завязло.
…Недавно деловые отношения свели Шабасова с фермером из Липецкой области. Услышав историю подмосковного коллеги, тот изумился: “Я все бумаги оформил очень быстро! У нас стоит заявить, что хочешь заниматься сельхозпроизводством, тебе зеленый свет в момент семафорят — работать-то некому. И налоги небольшие платим — всего 11 рублей с 1 га в год”.
Василию пока остается только мечтать о таком покровительстве власти. Которую очень даже можно понять. Тут как бы себя не обидеть на фоне всеобщей истерии под девизом: “Земля — дворцам!”. А тут еще фермеры какие-то под ногами путаются... Ату их!
