Обычно в августе практически все, практически везде и практически всегда уходят в отпуска. Театральная жизнь в городе замирает. Но правил без исключений не бывает.
И в Театре им. Гоголя уже первого августа открывается восьмидесятый, юбилейный сезон.
Репетиции идут в усиленном режиме. Планов-то громадье.
На большой сцене преобладают черные краски. Идет репетиция романтической драмы. Основная декорация еще не смонтирована, и пока в репетиционном вихре кружатся шляпки, плащи и камзолы из подбора. Весь сюжет построен в жанре “may be” и создан отнюдь не ради достоверности событий, а дабы поделиться со зрителем нехитрой моралью: не рой другому яму, сам в нее попадешь. Немощный урод — королевский шут Трибуле, ненавидящий весь свет, исподволь натравливает своего короля на все доброе и чистое. И в это же время бережно растит и лелеет ненаглядную дочку Бланш. Закономерный результат: коронованный растлитель добирается до невинного дитяти, и та гибнет. Актерское трио — интриган Трибуле (Андрей Зайков), всемогущий Франциск I (Андрей Болзунов), невинная Бланш (Наталья Мазурова) — вдохновенно декламирует строфы. Драматическая проза Гюго положена на стихи поэтом Павлом Антокольским.
— Почему все так мрачно? — спрашиваю после репетиции у режиссера и худрука театра Сергея Яшина.
— Дело в том, что в 1832 году во Франции сразу же после первого представления распоряжением министра монарху на сцене “забавляться” запретили. Цензоры сочли пьесу глубоко безнравственной и аморальной. Для Виктора Гюго полицейский вердикт оказался трагедией, и он написал целый манифест в защиту моральности своего произведения. Это — неукоснительно нравственная история, но не все так мрачно, как вам показалось.
Просто вы попали на репетицию фрагмента второго акта. Идея же постановки такова — каждый акт происходит в разное время и имеет свой цвет. Модерн — белый. Середина XIX века — черный. Третий акт — золотой, символизирует эпоху Возрождения. 1524 год — время царствования Франциска, объединившего Францию. Королю была близка культура Ренессанса. Мало кто знает, что он пригласил к себе Леонардо да Винчи, и тот, по легенде, подарил Франции Джоконду. А в 4-м и 5-м акте у нас преобладает алый. Действие происходит уже в 30—40-е годы прошлого века — эпоху романтики, спортсменов-велосипедистов и полетов на самолетах.
— Первого августа в театре — открытие сезона. Актеры не сопротивляются? Все-таки сейчас время отпусков...
— Августовского зрителя надо встречать подарками, и труппа понимает это. В театре нет строгого режима отпусков. Артисты уже успели набраться сил, отдохнуть. Во времена Станиславского летом открывались дачные театральные сезоны. Актеры жили коммуной, репетировали летом в Пушкино. У нас, к сожалению, такой возможности нет. И с 25-го числа у нас напряженный график: репетируем и утром, и вечером с небольшим перерывом.
— Что покажете публике первого августа?
— Спектакль по пьесе московского драматурга Анатолия Сергеева “Карнавал “Ламбада”. Это — сценическая фантазия о театре, об актерах и знаменитых исторических персонажах. Главные действующие лица: Петр I, Мария Стюарт, Елизавета Английская.
— Театр им. Гоголя славится определенной консервативностью. Существуют ли репертуарные критерии для постановок?
— Наш театр возник для художественного обслуживания тружеников железных дорог. Кирилл Голованов с группой энтузиастов при Наркомпросе в вагоне с декорациями колесили по всей России в 1925 году. Платформа откидывалась, превращаясь в импровизированную сцену. Зрителям представляли классику и пьесы, посвященные железным дорогам, — “Вторые пути”, “Бронепоезд 1469”. И помещение у нас очень интересное. Ведь это — бывшее депо. После войны театр стал называться Центральным театром транспорта. В 1959 году “ведомственность” была упразднена, и очень напрасно. Вернуться в лоно МПС — для нас голубая мечта. А наша репертуарная политика такова — на нашей сцене впервые была поставлена пьеса Юджина О’Нила “Долгий день уходит в ночь”, неизвестная пьеса Теннесси Уильямса “Записная книжка Тригорина”, “Марлени” Теи Дорн, пьеса Андрея Яхонтова “И эту дуру я любил”, забытая пьеса 30-х годов Шкваркина “Чужой ребенок”. Мы не стремимся к определенному кругу зрителей, считая, что театр — дело демократическое. А произведения, которые мы ставим, должны иметь прежде всего литературную ценность.
— Чем планируете отметить юбилейный сезон? Будут ли какие-то радикальные новинки?
— “Король забавляется”, мрачный фрагмент которого вы видели, выйдет в середине сентября. В России эта пьеса шла только до революции. Еще одна из ближайших премьер — “Роман с кокаином” Михаила Агеева. Это произведение никогда не имело сценической редакции. Иван Шибанов, который сыграет Вадима Масленникова, не раз признавался, что характер главного героя буквально списан с него.
В планах постановка пьесы Оскара Уайльда “Веер леди Уиндермир”. Последний раз москвичи видели ее в Малом сорок лет назад. Интересная история молодой женщины, занимающейся парфюмерным бизнесом, — “Щетка для платья” Франсуазы Дорен. Классика — “Господа Головлевы” Салтыкова-Щедрина. Константин Богомолов готовит открытие — “Зеленая птичка” мастера дель арте Карло Гоцци никогда ранее не шла в нашей стране.
А к самому юбилею, который состоится в апреле, замечательный актер и драматург Сергей Коковкин пишет пьесу “Пушкиногополь”. Всем известно, как после встречи Пушкина и Гоголя родился сюжет “Ревизора”. А в этой театральной фантазии на сцене встретятся герои драматических произведений Пушкина и Гоголя. Место встречи — городок Пушкиногополь.
— А почему бы не обратиться к пьесам самого Гоголя, чье имя носит театр?
— В театре ставились произведения Гоголя. Но не хотелось бы огульно использовать имя классика, постоянно ставить его произведения. Для нас важнее фантастический реализм Николая Васильевича и его заветы. “Театр — это такая кафедра, с которой можно сказать много доброго”, — говорил он, и это — наше главное кредо.
