“Москвичка заказала мужа”, “Осужден сотрудник милиции за наемное убийство” — это всего лишь два сообщения, выхваченные из ленты новостей. Если отследить их все, придешь к неизбежному выводу: процесс “заказа” в столице поставлен на поток. Уникальное средство решения проблем давно найдено. А нанять киллера, похоже, легче, чем вызвать сантехника.
В конце концов, чем мы хуже? Почему бы и журналисту “МК” не попытаться оформить “заказ”? Поиск киллера оказался непростым. Результат — неожиданным.
Объявление в “МК” звучало так: “Молодой женщине для поручений деликатного характера требуется специалист со своим инструментом”. Специально купленный “на дело” номер телефона оживал на два часа в сутки. “Специалисты” нашлись в первые же минуты и в большом количестве.
— Я по объявлению звоню. Хотел бы уточнить: что это за “поручения деликатного характера”?
— Есть проблема. Проблема состоит в конкретном человеке. Надо ее ликвидировать. Вы хорошо понимаете, о чем идет речь?
— Да... да, я понимаю. Вам надо убрать человека. Ну я готов.
Эта спринтерская скорость поначалу ошарашила.
— Подумайте до завтра, — попыталась я отыграть назад. — Если ничего не изменится, позвоните на час раньше, чем звоните сегодня. Мы встретимся и обговорим детали.
Трое из десятка позвонивших были “готовы” сразу. Остальные подходили к вопросу чуть грамотнее.
— А вы понимаете, что это стоит дорого?
— Человек, о котором идет речь, находится в Москве?
И только один — один! — из позвонивших отказался от “деликатного поручения”: “Нет, это не по адресу, будем считать, что вы пошутили”.
С тремя наиболее перспективными из убийц по объявлению я встретилась на следующий день. Впечатления — довольно тягостные. Два парня: одному 25, другому 29 — плюс дяденька в возрасте 40 лет. Все трое из серии “замочу любого — гони бабки”. Мои вопросы типа “Как скоро вы сможете это сделать?”, “Как вы собираетесь обеспечить свою безопасность?”, в конце концов “Каким оружием будете работать?” явно ставили крутых мачо в тупик.
— Первым делом нарвешься на оперативника, — предупреждали меня все сочувствующие. Но ни один из трех претендентов к спецслужбам отношения явно не имел. Во всяком случае, попыток “пробить” меня и установить личность не было. А вот результат “работы” моей троицы предсказывался заранее: дадут “объекту” молотком по голове, попадутся и моментально расколются. Такой поворот событий в мои планы не входил.
— Попробуй поискать среди представителей этнической преступности, — порекомендовал коллега по перу. — На рынок сходи, поговори с приезжими. Лучше смотреть среди кавказцев...
Рынок так рынок.
А чье?
— Слышь, братишка, можно тебя на минуту?
— Конечно, красавица, пойдем поговорим! — “Лицо кавказской национальности”, широко улыбаясь, двинулось в мою сторону. По фактуре кандидат очень даже подходил: большой, судя по всему, физически здоров, спортивен и психически уравновешен. Во всяком случае, с виду.
— Деньги нужны?
— Шутишь, дорогая, кому они не нужны?
— Работа есть. Деньги хорошие.
— Говори, что нужно, — сделаем.
— Урода одного убрать. Понимаешь, о чем я?
Лицо вытянулось. От напряженной умственной деятельности по его лбу пролегла поперечная морщина.
— А ты случайно не оттуда? — подозрительно поинтересовалось лицо.
— Гонишь, что ли? Если бы оттуда, уж, наверное, обошлась бы без тебя.
— Ну да... Ладно, подожди здесь, сейчас старшего позову.
“Старший” — внешне почти копия “младшего” — появился только через 20 минут. С такой же широкой улыбкой.
— Что случилось, дорогая? Кто такую красавицу обидел?
— Обидел или нет — не твое дело. Я плачу — вы работаете. Речь идет... (тут пришлось напрячь фантазию — потому что с “объектом” я как-то не определилась) о заместителе редактора одной из газет.
Старший посерьезнел и придвинулся ближе.
— Тогда не совсем по адресу, дорогая. Тебе другой человек нужен. Если там киоск какой, или ларек, или даже хозяин магазина — ну могли бы помочь. Или, — он нахально подмигнул, — если любовник обидел. А то, что ты говоришь... Мы этим не занимаемся. Не наше поле.
— А чье? Может, подскажешь?
— Опытный человек нужен для таких дел, — вздохнул “старший”. — Если в милиции там или в ФСБ знакомые хорошие есть, лучше к ним обращайся.
Вряд ли в Москве найдется журналист, у которого нет знакомых в этих организациях.
— Киллер, говоришь? — Подполковник усмехнулся. — Ну и задания у вас... Ладно. — Он достал мобильник и набрал номер...
Я предчувствовала, что профессионала в столице можно найти только с помощью спецслужб. Через 40 минут мы были у Николая Федоровича, по словам подполковника, “очень хороший человек, грамотный”. Но — не киллер. Всего лишь посредник. То, что профессионала мы ищем понарошку, было решено не обозначать.
Николай Федорович отнекивался долго. Только после уговоров и убеждений — “это полностью наш человек” — перестал ломаться и пообещал подумать. В следующий раз мы с ним встретились уже один на один.
— Ну, объект у тебя непростой, — сказал посредник. — Так что имей в виду: понадобится время. И немалые деньги. Сказать тебе, кто будет работать? С ума сошла, детка? Серьезные люди даже вопросов таких не задают. Ты платишь — мы гарантируем результат. И никаких лишних контактов.
В фильме про мгновения весны такие ситуации обозначались одним нехитрым предложением: “А вот это провал”. Действительно, заказать-то можно. Но хотелось бы и увидеть этого самого “профессионала”.
Пару дней спустя, по счастливому стечению обстоятельств, мне позвонил старый знакомый Юра. Общий тюремный стаж — лет 15. Но последние годы ведет себя безупречно.
— Света, ко мне хороший друг приехал. Может, составишь компанию? Человек интересный.
— А кто такой?
— Из “ореховских”. Профессиональный киллер. Ну бывший, конечно, сейчас отошел от дел.
Такое бывает раз в 10 лет.
Лет 30, но выглядит моложе. Голубоглазый блондин среднего роста. Спортивный, довольно обаятельный. И — абсолютно спокойный.
— Виктор, — представился новый знакомый и протянул руку.
Через сорок минут легкого общения на общие темы озвучиваю свою “проблематику”. Здесь приходится тщательно выбирать слова и выражения. И, разумеется, говорить правду.
— Словом, — подбираюсь я к главному, — могли бы вы меня проконсультировать? Как обычно делается заказ у профессионала, как вообще профессионалы работают?
Виктор качает головой и пристально смотрит мне в глаза.
— Вы даже не представляете, как вам повезло, — наконец говорит он после недолгой паузы. — Только потому, что вы — друг Юры. Иначе не стал бы разговаривать ни при каких условиях. Одна просьба к вам: перед публикацией покажете мне материал. Я, конечно, пенсионер, больше не работаю — но репутация дорога.
Интервью с профессионалом, который отошел от дел, длилось 3 часа.
— Что такое “профессиональный киллер”?
— Профессионалы — это в первую очередь умные люди. Выстрел — не главное. Главное — умение ориентироваться в ситуации, играть самые разные роли, масса дополнительных навыков: вскрывать замки, уходить от наблюдения, вести наблюдение и т.д. А социальная принадлежность может быть самой разной. Профессионала делают долго. Вы, к примеру, знаете, как обучали “новокузнецких”? (Знаменитая банда, на счету которой больше 30 убийств. — Авт.) Сначала давали ножи и топоры и говорили: пока не научитесь работать с этим инструментом, можете даже не мечтать об огнестрельном оружии. А ведь это только в кино человека один раз ножиком пырнешь — и все. В жизни это страшно — это море крови, и объект орет, бежит, раненый, окровавленный, его режешь и режешь. И только пройдя такую подготовку, пацаны получали оружие.
— Говорят, профессионалы — как правило, бывшие сотрудники спецслужб...
— Вовсе не обязательно. И стереотип о том, что лучшие профессионалы — это бывшие “афганцы” и “чеченцы”, не всегда работает. Скажем, у нас был Саша Солдат — бывший морской пехотинец (по одной из версий — убийца Солоника. — Авт.). Работал очень грубо, сдал всех и вся. С другой стороны, был человек, который закончил Военно-космическую академию — один из лучших наших киллеров. Возможно, это тоже призвание. Если есть у человека желание стать профессионалом, он будет учиться. Пальнуть любой может, а вот грамотно подготовиться, обставиться, уйти — здесь голова нужна.
— Насколько реально в Москве найти профессионала?
— Почти нереально. То есть можно легко найти человека, который возьмется устранить объект и за бутылку, и за тысячу рублей, и за 5 тысяч. Но это не киллеры, это обыкновенные бандиты, а то и вовсе “чайники”. Они сделают как попало, наследят, сдадут заказчика. Профессионала можно найти только через посредника. И лишь при условии, что посредник целиком доверяет заказчику. Это полностью закрытое “предприятие”. Специалисты высокого уровня работают раз в год и за серьезные деньги.
— Какова стоимость заказа у профессионала?
— Скажем, меньше чем за $20 тысяч никто не возьмется. И это минимум, средняя цена — $50 тыс. Нет, от объекта это не зависит — бомж и депутат могут стоить одинаково. Потому что деньги берутся не за выстрел. Нормальная работа требует больших вложений. Это машина, которая заранее угнана и долго “отстояна”, чистый ствол, одежда на все случаи, может быть, грим. Кроме того, профессионал знает: у него под рукой должно быть $10 тыс., чтобы в крайнем варианте откупиться и уйти. Поэтому круг профессионалов очень узкий, и работают они на очень серьезных людей, когда цена вопроса — миллионы.
— Если у меня, к примеру, есть деньги, мой заказ примут?
— Это зависит от посредника. Возьму ли я у вас заказ? Нет. Даже как посредник — нет. Хотя я знаю действующих профессионалов, могу заказ “оформить”. Но с вами — даже речи быть не может. Потому что я вас не знаю. Ошибка в выборе специалиста стоит дорого. Возьмите, к примеру, убийство Юшенкова. Ну нашел заказчик бандита за копейки — и чем кончилось? Пошел неподготовленным, отход не продумал, оружие какое-то смешное — переделанный пистолет. Даже контрольного выстрела не сделал. И, разумеется, как только его взяли, сдал заказчика. Помните, в середине 90-х взяли “новокузнецких”? Из 30 их доказанных убийств ни в одном не фигурировал ни один заказчик. И плюс — гораздо больше недоказанных дел.
— Как обеспечивается безопасность — и заказчика, и исполнителя?
— Киллер-профессионал больше боится за заказчика, чем за себя. Поскольку на заказчика выйти гораздо легче: у него есть мотив, и, как правило, он попадает в ряды подозреваемых в первые же дни после устранения объекта. И, если заказчик расколется по каким-то своим причинам, через него уже могут выйти и на киллера. Именно поэтому профессионал незнаком с заказчиком. Он не знает мотив, и ему это неинтересно. Он делает свою работу.
— Какова схема этой работы?
— Схема работы профессионала зависит от информации об объекте, которую вы предоставляете. Скажем: объект подъедет к такой-то сауне в такое-то время и проведет там три часа. Это легче. У нас бывало и так: объект ездит на такой-то машине — и все. Больше информации нет. Часами приходилось сидеть на Ленинском проспекте с биноклем. Срок подготовки тоже варьируется. Если это надо сделать — то есть заказ озвучен и не отменен, — можно ждать месяцами. А что касается конкретных схем... Об этом мы говорить не будем. Потому что у каждого профессионала — свой стиль.
— Может ли киллер отказаться от заказа? И по каким причинам?
— В мое время никто не отказывался. В некоторых группировках за отказ убивали. Но это — в организации. Профессионал-одиночка может, конечно, отказаться. Скажем, если, по его мнению, заказ невыполним.
— А вы отказались бы от заказа, если бы речь шла о ребенке или о женщине?
— Десять лет назад — нет. Сейчас я ни при каком условии не стал бы убивать ребенка. Женщина? Ну, с женщиной легче...
На этой оптимистичной ноте закончилась наша первая встреча с прирожденным убийцей.
К процессу “редакторской правки” Виктор подошел серьезно. Материал был прочитан несколько раз, потом пошли комментарии.
— Я говорил, что любой возьмется убить — даже за копейки, — заметил профессионал. — Поэтому ничего удивительного, что так много народу позвонило по вашему объявлению. И на рынке — да, все так и есть. Но вот что касается вашего знакомого из спецслужб... Помните, что говорил Шукшин? “Окунайте свое перо только в правду”. А эта ситуация с подполковником выглядит нереальной.
— Почему? Это правда истинная.
— Вы представляете степень риска — для сотрудника, для посредника? Если вдруг на вас выходят после этого материала, пытаются выяснить, что это за подполковник? Ну хорошо, допустим даже, что вы его не сдаете, но как только телефон поставлен на прослушку, у него просто нет шансов. Это во-первых. Во-вторых, он, получается, тупо подставляет своего же человека — этого самого посредника. Ведь, как я понял, посредник не знает, что ваш с ним разговор будет опубликован?
— Не знает. Но все диалоги реальны. И цитирую я их дословно...
— Тогда придется признать, что и ваш подполковник, и его посредник — идиоты, — заключает Виктор. — Совсем работать разучились...
— А вам не приходило в голову самому написать мемуары? — спрашиваю я.
— А нынешний Уголовный кодекс сделал это невозможным, — отвечает он. — Раньше существовал так называемый срок давности. То есть после 15—20 лет убийца мог и в милицию прийти покаяться, и воспоминания опубликовать. Сейчас решение о сроке давности принимает суд. Это значит, что ни одно из последних громких заказных дел — если оно не раскрыто сразу же — никогда не будет раскрыто.
— Почему?
— Потому что никто не захочет рисковать своей свободой, — объясняет Виктор. — Лично я уверен, что поправки относительно срока давности были внесены намеренно. По всей видимости, и законодателям невыгодно, чтобы тот или иной профессионал когда-нибудь начал говорить...
Официант приносит счет. Виктор расплачивается, оставляет чаевые — 10% от суммы — и выходит первым.
...Через пару дней раздался звонок.
— Ну что, дорогая, — спросил мой посредник Николай Федорович, — нашла деньги?
Денег я не нашла. Заказ пришлось снять.
