Эол обязан быть атлетом

Женщина, похожая на греческую музу (открытый лиф, пышная юбка), касается струн арфы и извлекает божественные звуки. Но так ли хрупка и эфемерна исполнительница? Руководитель и участница единственного в мире арфового ансамбля, лауреата международного конкурса, “Квартета арф”, Марина СМИРНОВА поведала корреспонденту “МК” обо всех тяготах профессии.

— Как вы с арфой нашли друг друга?

— Мама была солисткой Большого театра, у нее было лирико-колоратурное сопрано, и в пять лет я знала все ее партии наизусть, причем со словами. Папа, увидев мои способности, отдал меня заниматься к педагогу по роялю. Потом поступила в ЦМШ, а оттуда — уже в консерваторию. Там мне выбирать не приходилось, я училась шесть лет, и профессия была уже определена. Но я увидела на сцене арфу — и полюбила этот инструмент. Правда, переход с фортепиано на арфу оказался очень болезненным.

— В смысле физических нагрузок? Говорят, для игры на арфе требуется мускульная сила.

— Мускульная сила нужна, только когда инструмент надо куда-то донести. Ведь арфа без футляра весит тридцать шесть килограммов, а в футляре около сорока пяти — чуть меньше самого музыканта. Но главная тяжесть в другом: мы арфу держим коленями, а часть ее корпуса лежит на правом плече. И, к сожалению, от этого плечо немного “проседает”. Это наша профессиональная болезнь. Спина сутулится, когда играешь в нижнем регистре. Но держать осанку получается не всегда: начнешь думать о спине — забудешь о музыке. И еще память должна быть очень хорошая, ведь все арфисты играют концерты наизусть.

— Арфа дорогой инструмент?

— Обычная арфа стоит около шести тысяч долларов. Но фабрику им. Луначарского в Санкт-Петербурге закрыли, и скоро они резко взлетят в цене. А за границей арфы “Salve” стоят от 20—50 тысяч долларов, и эти арфы — изумительные. Когда в Ленинграде открылась фабрика по производству щипковых инструментов, моя учительница Ксения Александровна Эрдели отдала мастерам свою “американку” в качестве шаблона. Ее разобрали, скопировали, и по этим чертежам стали делать сами. Я до сих пор играю на такой арфе. Древесину для изготовления инструмента надо около пятидесяти лет выдерживать при определенной температуре и влажности. У нас эти сроки не выдерживались, но зато советские арфы — самые прочные в мире! Это мы испытали на своих гастролях: из товарных вагонов их вместе с велосипедами бросали на рельсы, однако арфы играют и по сей день…

Арфа родилась на Востоке, быстро “повзрослев”, стала внедряться в массы. Арфу любили в Древнем Египте, в Финикии и Ассирии, почитали в древней Греции и Риме. Обычно ее несли на руках перед войском, называя то лирой, то кифарой. Девушки, посвятившие себя игре на арфе, почитались наравне со служителями культа и приносили обет безбрачия. Потому как руки, хоть раз обнимавшие мужчину, не вправе были касаться божественных струн.

Сам царь Давид обожал игру на арфе и упражнялся лично. В средние века избранность инструмента окончательно узаконили: арфу провозгласили аристократическим инструментом. “Она никогда не звучит под рукою раба...” — считали в ту пору.

Но самый экзотичный вид имеют арфы у мексиканцев — небольшого размера инструмент опирается на шпиль, как у виолончели. И играют на этой “штучке” мужчины с длинными ногтями, создавая специфический “цокающий” звук. Но на арфе играют не только профессионалы. Лучшее сопрано мира, австралийка Кири Те Канава, перед выходом на сцену музицирует на арфе, настраиваясь на высокое. Великая Андровская для спектакля “Школа злословия” специально брала у Ксении Эрдели уроки игры на арфе. И научилась.

Стоит ли напоминать о том, что арфа — королева оркестра. Ясное дело — королева. Сольные партии арфы звучат в балетах “Щелкунчик” (“Вальс цветов”), в “Лебедином озере”, в “Спящей красавице”. Специально для арфы написана вариация в “Раймонде” Глазунова. Но вернемся к реальности.

— И все-таки как перевозят арфы?

— Единой технологии нет. Сначала делали для них на заказ из дюраля большие металлические кофры. Арфы в чехлах туда вставлялись, туда же мы складывали ноты, платья, обувь. Места там бы хватило и на человека. Один кофр с грузом весил порядка 150 кг. На кофре было написано “стекло — не кантовать”, чтобы грузчики обращались поделикатнее. Когда багажные вагоны перестали быть в каждом поезде, то случалось, наши инструменты засовывали в какое-нибудь стойло, и мы после прибытия бегали по всему вокзалу, по багажным пакгаузам, искали. Потом получили в МПС разрешение на их провоз на пассажирских местах и специально брали целое купе. Однажды ночью после концерта сели в общий вагон, так распугали черными чехлами всех пассажиров!

— С настройкой легче?

— Струны арфы делаются из трех различных материалов, их 45—47 штук. Верхняя часть регистра — нейлоновые струны, средняя часть — жильные струны, нижняя часть — металлические, на дорогих арфах их делают из серебра. И все это богатство необходимо настроить самой — на свой слух и под собственные руки.

— По всему выходит, что женщина субтильной комплекции не сможет играть на арфе?

— Да, инструмент габаритный, и женщине невысокого роста играть тяжело. У арфы внизу, в ногах, — черные клавиши, семь педалей, и их просто физически не достать. Я начала играть в десять лет и играла сразу на большой, тянулась ногами. У моей бессменной миниатюрной партнерши Элеоноры Кузмичевой есть арфа “Linehilli”, размером приблизительно 3/4 обыкновенной. Но у нас маленьких арф не делают, да и за границей сейчас тоже перестали.

— Я слышала, что на Западе в основном на арфе солируют мужчины, а у нас — женщины. Это правда?

— Во времена сотворения арфы, наверное, было больше мужчин-исполнителей. Ведь они могли с легкостью переносить этот инструмент. В Англии, Америке, Франции больше женщин, а в Германии и Австрии — мужчин-арфистов. Есть громкие мировые имена: Марк Рубин, Карлос Сальседо, Никанор Соболетта, Пери Шальверз, Марсель Турнье. Но арфисток у нас все-таки больше, да и за границей в общей сложности женщины перетянут мужчин.

— Какие перспективы у профессии в России? Смена растет?

— К нам в квартет приходит много талантливых девочек, но так же быстро они и уходят. Мне кажется, это из-за отсутствия желания и умения преодолевать трудности. Мы выгружаем арфы, а молодая и красивая девочка с маленькой сумочкой выходит. Получается, что в профессию они идут лишь ради эффекта, за сценическим блеском, аплодисментами, поклонниками… Но это лишь одна сторона медали, а куда девать ее изнанку — непредвиденные трудности, незапланированные приключения, физические нагрузки?

— А что, приключений случается много?

— Однажды на гастролях нас привезли в зал за десять минут до начала концерта. И пришлось играть прямо с колес, а руки от холода замерзли так, что были красного цвета. И у меня еще, как назло, сломалась педаль. То есть ноту “до”, кроме как в до мажоре, я играть не могу. Мы пошептались и начали играть все, что мы знаем в этой тональности. В перерыве положили арфу на сцену и стали ее чинить. А наш менеджер не понял, что случилось, и, представьте себе, открыл занавес. Что же увидела публика: четыре девушки в белоснежных платьях, как белые лебеди, лежат на сцене и чинят арфу...

Или в 80-м году мы поехали на гастроли в Югославию, в город Котр, разрушенный землетрясением. А установка от министерства была — сыграть во что бы то ни стало. Дикая гроза, в артистической, где мы переодевались, воды по колено. Через пятнадцать минут, как мы начали играть соло, свет в зале погас. И мы играли двадцать минут в темноте, вслепую. А когда мы в одной деревне под Омском спросили о начале концерта, то получили ответ: коров сейчас закончат доить, тогда и начнете. А до этого мы выступали в Версальском дворце, в зале коронации Наполеона. И ждали не мы, а нас — публика в брильянтах и норковых манто.