Станазол — анаболик, который обнаружили в крови спортсменки, изобрели еще до ее рождения. Судя по всему, Коржаненко принимала его по четко расписанной схеме во время подготовки к Играм. Значит, наше “антидопинговое” оборудование — тоже секонд-хенд?
Гимнастка Анна Павлова после соревнований в личном первенстве, где она заняла четвертое место, на вопрос о том, чего ей не хватило, чтобы подняться на пьедестал, ответила: “Сил. У нас очень длинный соревновательный период здесь, а восстановителей — нет. Американские девочки говорят, что им индивидуально подбирают витамины, а у нас есть только те, что продаются в обычных аптеках, но мы их боимся пить из-за допинга”. Как рассказали американские тренеры по гимнастике, у каждого из их подопечных несколько раз в неделю брали анализ крови и по его результату подбирали тот набор микроэлементов, который был необходим в данный момент.
У штангистки Альбины Хомич обнаружили метандростеналон, препарат из разряда анаболических стероидов, за применение которого был дисквалифицирован Бен Джонсон. Это случилось 16 лет назад на сеульской Олимпиаде. В допинг-пробе нашей первой олимпийской чемпионки Афин Ирины Коржаненко обнаружили станозолол — анаболик, изобретенный еще до рождения самой Коржаненко...
Когда два года назад я попала в американский госпиталь с массивным язвенным кровотечением, врачи, увидев послеоперационный шов, спросили: “Почему вас оперировали?” — “Потому что у меня уже было кровотечение”, — ответила я. “Ну а оперировали почему?” — удивленно переспросили они. Какие бестолковые, подумала я и дала тот же ответ. “Мы уже пятнадцать лет не делаем полостных операций при кровотечениях, существуют более современные методы”, — заметив мое раздражение, вежливо объяснили они.
Перед отъездом нашей сборной на Олимпиаду ее главный врач Валентин Санинский заявил, что все спортсмены прошли допинг-контроль на самом современном оборудовании и все оказались чисты.
Или это оборудование — такой же секонд-хенд, как и обнаруженные запрещенные препараты у наших спортсменок, или никто их не проверял: не найти следов таких древних анаболиков было нельзя. Как сказал Николай Дурманов, руководитель антидопинговой инспекции Олимпийского комитета России, для того, чтобы метандростеналон и станазолол начали действовать, их нужно применять курсами, в течение долгого времени. А это значит, что ни Коржаненко, ни Хомич не заглотнули пилюли перед стартом, а принимали их по четко расписанной схеме во время подготовки к Играм. В то самое время, когда с ними работали лучшие спортивные медики страны.
Современные мировые спорт и медицина, как неразлучные супруги, идут по жизни, за ручку держась. И дети у них должны рождаться сильные и выносливые. У нас — ослабленные. Родители очень старые и не совсем здоровые.
Вячеслав ФЕТИСОВ, руководитель Федерального агентства по физической культуре, спорту и туризму: “Слышал, уже пошли досужие разговоры, будто бы наша лаборатория, проверявшая всех российских олимпийцев, не смогла выявить допинг у Коржаненко, а греческая, дескать, сумела: якобы по той причине, что у нас оборудование хуже... Полная ерунда! Во-первых, наша лаборатория должна ежегодно подтверждать международную аккредитацию — она у нас, кстати, единственная на постсоветском пространстве. Во-вторых, оборудование мы закупали совсем недавно, и все это происходило в тесном контакте с руководителем нашей олимпийской делегации господином Колесовым. В общем, я вам все рассказал, а выводы делайте сами...”
Шамиль ТАРПИЩЕВ, президент Федерации тенниса России: “Причины надо искать в себе. Ну сколько можно говорить, что нужно выстроить вертикаль от медицинского восстановления олимпийской команды в целом до врачей сборных. Без этого — никуда. Другого варианта нет — я об этом уже года четыре, кажется, говорю!”
Николай ДУРМАНОВ, руководитель антидопинговой комиссии: “Могла ли Коржаненко принять допинг уже в Афинах? Прямо скажу — это маловероятно. Слишком низким оказалось содержание метаболитов в организме. Конкретнее? Несколько наннограммов. Допускаю, что речь может идти и о банальной ошибке... Могу сказать, что мы сделали все возможное. Даже провели целую программу по запугиванию потенциальных допингеров. Подавать протест? Это бессмысленно. Потому что были соблюдены все правила взятия пробы, и у нас нет сомнений в том, что исследования проводились в рамках установленных законов”.
