Впервые за всю олимпийскую историю российский атлет выиграл “золото” на дистанции 800 м. Финиш Борзаковского надолго запомнится болельщикам феерической картинкой — как Юра вырвал эту победу буквально на последних метрах, пролетел их пулей, оставив соперников позади. А потом и рыдал, и смеялся на пьедестале как ребенок.
Такой же картинкой останется золотой прыжок Елены Слесаренко, которая даже мужу на радостях позвонить не смогла: из суеверия оставила мобильник в олимпийском “общежитии”...
Спасибо, ребята, за ваши победы: еще бы чуть-чуть — и обошли бы Китай в командном зачете. Впрочем, нам есть чем утешиться: по общему количеству медалей Россия в любом случае завоевала “серебро”!
...Словно кто-то неведомый растаскивал его по частям в разные стороны: руки, ноги, голова, казалось, не подчиняются мозгу. До входа на стадион оставалось сто метров. “Миленький, любименький, только не падай, держись!” — молились все. Его ускользающее сознание стоп-кадром зацепило спину непобедимого четырехкратного олимпийского чемпиона Роберта Коржаневского. И он вошел на стадион.
Он все-таки упал. Через секунду после того, как пересек финишную черту.
“Are you o’key?” — пытал его врач. А он не понимал, где он и как его зовут... Его клали на носилки, а он вновь и вновь соскакивал, чтобы идти.
Денис Нижегородов никак не мог осознать, что он уже прошел эти адские 50 километров. Все. Сердце, бьющееся на грани, может отдохнуть. “Ты сделал это, ты второй”, — внушал Нижегородову наш бронзовый призер, Алексей Воеводин. Но тот его не слышал. Алексей держал Дениса за руку, пристально вглядываясь в его глаза. И только когда удостоверился, что Нижегородов реагирует на происходящее, подошел к нам.
— Алексей, как Денис?
— Над ним сейчас колдуют врачи в медпункте, но он уже держится молодцом. Почти понимает, что выиграл “серебро”.
— У него произошел тепловой удар?
— Нет. Я, исходя из собственного опыта, охарактеризую это так — человек перетерпел. Ты идешь, идешь, и только какая-то одна мысль удерживает тебя в реальности, а пересекаешь черту — и мозг отключается. Ты переходишь в другое измерение. Сегодня вообще были нечеловеческие, тяжелые погодные условия — очень высокая влажность. Обычно опытные спортсмены умеют в таких условиях распределять силы, но Денис, хоть и рекордсмен мира на этой дистанции, еще очень молод, ему всего 23 года, и он, видимо, просчитался в тактике. Хотя, может быть, и сразу настроил себя на максимум — идти на пределе возможностей.
— Вам 34 года, это ваша последняя Олимпиада?
— Дайте подумать. Недельку-другую. Сейчас все мысли разбросаны на 50 километрах дороги. Могу сказать точно, что великий Роберт уходит, и лидером остается Денис.
— Почему вы не выбрали более короткую дистанцию в 20 километров?
— Это, по нашим меркам, почти спринт, а я человек не взрывной, не импульсивный, люблю монотонную работу. Я вообще считаю, что 50 километров — это удел настоящих мужей.
ЛЕБЕДЕВОЙ ПОМОГЛА ИСИНБАЕВА
Сидней для чемпионки и рекордсменки мира Татьяны Лебедевой — город серебряный. И она никогда не скрывала, что это не тот металл, о котором она мечтала. В Афинах, в тройном прыжке, она поменяла “серебро” на “бронзу”, и хоть и пыталась доказать всем, и в первую очередь самой себе, что счастлива, в глазах ее плескалась грусть, а каждый жест выдавал человека, не выигравшего олимпийскую медаль, а проигравшего Игры. Через день она вернулась в сектор, чтобы еще раз, но теперь уже в чистых прыжках в длину попытаться долететь до Олимпа. Попытка удалась.
—Теперь не надо прятать разочарование за вымученной улыбкой. В ночных Афинах светло от нее как днем.
— Вот она, радость моя. (Целует золотую медаль. — В.К.) Мне после тройного тренер сказал: “Знаешь, почему ты проиграла? Ты выходила в сектор не как королева, а как незваный гость на чужой праздник жизни. Куража в тебе не было...” Я его слушала, а в голове только одна мысль вертелась — мне двадцать семь лет, готовиться к следующей Олимпиаде? Но кто знает, что с тобой случится за эти четыре года?
— Что помогло переломить настрой?
— Победа моей землячки Елены Исинбаевой. Я смотрела, как красиво она победила, и спрашивала себя: “А почему ты так не можешь? У тебя тоже две руки, две ноги... Соберись и сделай все, чему столько лет училась!” Потом я наблюдала, как Лена абстрагируется от происходящего, чтобы не перегореть, — после попытки уходит в себя, накрывая голову полотенцем, чтобы не видеть ничего, что происходит вокруг. А когда я подошла поздравить ее с победой, от нее исходила такая безумная энергетика.
Рядом с Таней стояли Ирина Симагина и Татьяна Котова.
В августе 2000 года Котова получила тяжелейшую травму головы, попав в автокатастрофу. Врачи запрещали ей прыгать, утверждая, что микросотрясения во время приземления в жесткий песок, физические и психологические нагрузки могут спровоцировать серьезные осложнения. Но рука не поднялась сдать билет на самолет до Австралии — ноги хотели прыгать. И все же непрекращающиеся головные боли, заполняющие и день и ночь, не пустили ее на пьедестал: отобрали “бронзу”, оставив четвертой. В Афинах чемпионка мира Татьяна Котова стала бронзовой.
— Очень хорошее место — я в призерах. Не четвертая, то есть никакая, и не вторая: не будешь изводить себя мыслями о том, что еще немного, еще чуть-чуть — и “золото” было бы твое.
ВЕЛИКОЛЕПНАЯ ЧЕТВЕРКА
В мужском и женском спринте чернокожие спортсмены вне конкуренции. Белокожие в последнее время вели борьбу за места около пьедестала. “Серебро” великолепной четверки — Ларисы Кругловой, Ирины Хабаровой, Ольги Федоровой, Юлии Табаковой — в эстафете 4x100 метров — прорыв. Девочки разглядывали медали друг у друга, словно играли в игру “Найди семь отличий”.
“До сих пор не можем поверить, что они — наши и настоящие, все как будто во сне!” — восклицает Юля.
“В каком сне! Мы не спали ночь до старта — нервничали, и ночь после старта — взбудоражены все! Ноги, руки — до сих пор в напряжении...” — уточняет Ира.
“Мы просто счастливые!” — подводит итог поискам себя в послепобедном состоянии (а разве такое “серебро” — не победа?) Лариса.
— Американки, для которых победа в этой эстафете всегда наиболее значимое достижение на чемпионатах мира и Олимпийских играх, ошиблись при передаче.
— Так они сразу стали проигрывать, поэтому мы их и не видели. Уже когда прибежали, отдышались, нам сказали, что они дисквалифицированы.
— Не обидно вам было, что, по большому счету, медалей от вас никто не ждал?
— А нам все равно, кто что ждет, кто на кого рассчитывает. Мы знали, что забег очень сильный, но выходили бороться только за медали. От нас не требовалось совершить что-то невозможное, прыгнуть выше головы. Мы сказали, выходя на старт: “Мы вместе, с нами Бог!” А что вышло, то вышло, видели сами.
— Вы доказали всем, что ваш успех на чемпионате мира в Париже (третье место. — В.К.) — не случайность.
— Ой, сколько мы таких “добрых” слов тогда услышали! Хотите честно скажем, зачем мы сюда приехали? Доказать, что чернокожих спортсменов можно побеждать в их коронке — спринте. Да, у них другая физиология, но значит, мы должны работать в три раза больше. Мы, белокожие, сами создали миф об их непобедимости, сами себя напугали. Боишься их — не выходи на дорожку.
ПРОСТО БОРЗАКОВСКИЙ!
На дистанции 800 метров последний раз олимпийская медаль была у наших спортсменов в 1972 году. Евгений Аржанов завоевал тогда “серебро”...
Юрий Борзаковский — мальчик-вундеркинд, как назвали его несколько лет назад, когда он, не зная поражений, прошел все юниорские турниры и ворвался в мировую элиту. За его 23-летними плечами столько золотых и серебряных 800-метровок. Подойдя к журналистам, робко улыбнулся и попросил... трубку. “Дайте, пожалуйста, телефон, мой далеко, в раздевалке, а мне так нужно позвонить жене!” Их короткий разговор слышали все, но пусть он останется тайной двоих.
— Юра, вы так плакали!
— Так весь мир перевернулся в один миг. На карте стояло все — я работал ради этого мгновения 13 лет, и только весь год молил Бога, чтобы не получить травму, не заболеть. В прошлом году я перенес страшный грипп, еле восстановился и остался вторым. Здесь все обошлось, хотя такая жара — жуть... Моим-то соперникам легче, они все из Африки. Да, я почему так плакал — я стоял на пьедестале и видел сынишку своего (Ярослава — 2,5 года. — В.К.). Он мне перед стартом приснился, улыбнулся, ручки протянул...
— Был Борзов, теперь — Борзаковский.
— У него фамилия — короче, он и бегал спринт. Моя длиннее — поэтому сам Бог велел бежать 800 метров.
— Как и вы сегодня. После 400 метров были шестым, после 500 — пятым, а рванули за 100 метров до финиша.
— Я думал, просчитывал ситуацию. Я всегда бегаю головой — и мне мой тренер перед стартом дает всегда один совет: думай на дистанции, и все получится. А что касается последних 250 метров, то я считаю, что мои соперники тактически ошиблись: они рано пошли в отрыв и на последнем полтиннике им просто не хватило сил. Я считаю, что выиграл не физически, а психологически.
— Соперники фактически повторили вашу парижскую ошибку...
— Я тогда начал финишный рывок за 200 метров, а когда так ускоряешься, то тебя хватает всего метров на 50, а потом молочная кислота забивает ноги, и бежать просто невозможно. Нет, они сделали все грамотно для себя, но я не пошел с ними, сэкономил силы и обошел их. И когда пересек финиш, то понимал, что должен быть первым, но в то же время и не верил в победу. Мысль такая мелькала — и исчезала.
— Руки победно вы вскинули.
— Да я их даже не поднимал, они вне зависимости от меня вверх полезли. Да чего там, я в шоке был. В глубоком-глубоком... Но через десять минут уже пришел в себя, а обычно мне нужно полчаса.
— Что тренер сказал?
— Я его еще не видел, но боюсь, он в обмороке там лежит.
— Вам всего 23 года, а вы уже всего достигли.
— Какое там всего! Летние чемпионаты не выигрывал, мировой рекорд не установил.
— Спасибо за медаль!
— Вы знаете, я бы очень хотел, чтобы моя победа как-то поддержала тех людей, чьи родные и близкие погибли при теракте и у которых сейчас такая безысходность в душе...
