31 августа при огромном стечении народа и знаменитостей на Волхонке открылась персональная галерея народного художника Ильи Глазунова. Сам мастер и почитатели его таланта долго ждали этого дня, теряли надежду, но теперь обрели ее при виде роскошного здания, возрожденного из небытия.
Еще в 2001 году заброшенное здание бывшего ДК на Волхонке, 13, решили переориентировать под вечную экспозицию полотен Глазунова. Это дом, стоящий как бы “под крылышком” храма Христа Спасителя, напротив Пушкинского музея. Первое, что поражает, — салатовый цвет здания.
— Знаете, каждый квадратный сантиметр делался по эскизам Ильи Сергеевича. И цвет в том числе, — комментирует “главный строитель” галереи Михаил Москалев. — Он объяснил нам, мы покрасили, ему не понравилось. Тогда он отколупнул от какого-то здания образец выкраса и как эталон протянул нам: сделайте так!
Лепнина, позолота, зеркала — много всего того, что называлось бы “русским шиком”, и даже малахитовые колонны...
— Неужели всамделишные? — спрашиваю у моего гида.
— Да вы что! Конечно, имитация. Дом-то бюджетный. Денег в обрез. Экономили как могли. Но, вы правы, иллюзия полная... Так же и со всем остальным. И расписывали не итальянцы, а ученики Глазунова.
— Во сколько же обошлась вся галерея?
— Где-то 210 миллионов рублей. Это очень немного, уверяю.
...Считанные минуты до открытия. А вот и старый знакомый: начальник культуры по Москве Сергей Худяков.
— Сейчас свершится! — Худяков беспокоится, ему ведь вести церемонию. — Сегодня Илья Сергеевич передает в дар городу 306 своих картин. И более того: каждую последующую из написанных тоже передаст!
(Кстати, по слухам, “на руках” у Глазунова находится около 150 незаконченных полотен, одно из которых — интригующий портрет Пушкина.)
— Сергей Ильич, а билеты сколько будут стоить?
— Недорого. Ну рублей 30...
— А застрахованы картины?
— Думаю, что он давно их застраховал... Кстати, на днях и Шилов передает в дар городу очередную порцию своих работ...
А вот и маэстро... Держится бодро, окружен со всех сторон журналистами:
— Я? Я просто художник, реагирующий на время, а не на моду, не на эту страшную бездуховность американской псевдокультуры, которая нам всем навязывается! Да лучше в Сибирь на плаху, чем туда, в эту Америку, к сытым и богатым!..
Илья Сергеевич увлекает нас вниз, приговаривая:
— Там внизу, в подвале, очень необычные вещи! Там мои театральные работы — эскизы костюмов, декораций. Очень интересно!
В самом деле неожиданный поворот его творчества...
16.00 — время! Все скучились у входа. Пришло известие: Лужков выехал. Сейчас прибудет.
Вдруг кто-то в толпе завизжал:
— Не сыпьте мне позолоту на голову!
Это от нехватки места телевизионщики вытянули в “полный рост” свои микрофоны-штанги, и в какой-то момент эти штанги поскребли потолок... Причем это не единственный урон, имевший место...
Вот и Юрий Михайлович Лужков. Поклонился, схватил ножницы и перерезал трехколористую ленточку при входе... Затем необъятная толпа ринулась в главную залу, где от пола до потолка висят самые знаменитые полотна мастера — “Мистерия XX века”, “Разгром храма в пасхальную ночь”, “Рынок нашей демократии”...
Юрий Михайлович был краток:
— Вот что благодаря талантливому архитектору Посохину сделали из дурнушки, которая здесь стояла. Хотя не все было гладко, какие-то вещи нами критиковались... А Илья Сергеевич... Илюша... человек во всем нестандартный! Он проложил собственный путь в искусстве, столько эпических полотен написал. Илюша, сердечно тебя поздравляем!
Глазунов был растроган. Сергей Михалков подошел к микрофону...
— Я родился на этой улице в доме номер 6. Это было около ста лет тому назад... (Аплодисменты.) И Глазунова знаю 40 лет! Непросто ему приходилось. Тогда я шел в вышестоящие инстанции, защищал его... Илюша, главное в этой жизни — оставить след! И ты свой след оставил. Твои картины заставляют думать, а это большая редкость. Друзья мои! Теперь мы можем уверенно сказать, что Глазунов как художник состоялся!..
В какой-то момент к поздравляющим подошел Зураб Церетели, в отличие от скромного Глазунова одетый в белоснежный костюм. Но выступать Церетели не стал. Слово сказал Жириновский, министр культуры Соколов толкнул очень концептуальный спич...
Глазунов был счастлив.
— Друзья! Или как на войне — а сейчас война — братья и сестры! Сюда пришли и поздравляют меня самые дорогие мне люди. Какой день! А ведь я помню другие дни. Как повешенные, торчали веревки на стенах после того, как мои картины снимались по завершении выставок. Рабочие, несмотря на обещанные пол-литра, небрежно тащили холсты в какие-то подвалы или в мой же гараж. А теперь — целая прекрасная галерея! Но все это ради России. Я верю, что Россия встанет с колен, я все для этого делаю...
