12 марта 2004 года... После взрывов в мадридских поездах на улицы испанских городов вышли 11 миллионов человек, или четверть населения страны, включая глубоких стариков и грудных младенцев. В Мадриде антитеррористическую демонстрацию возглавили принц Фелипе, тогдашний премьер-министр Анснар и лидер оппозиции Сапатеро.
3 сентября 2004 года... После терактов на борту двух самолетов, 10 смертей около метро “Рижская”, захвата школы с маленькими заложниками в Северной Осетии народ России безмолвствует.
Весной российское правительство сильно обиделось на своих европейских коллег. В знак солидарности с испанцами на улицы вышли римляне и парижане, берлинцы и лондонцы. “За месяц до этого у нас на “Автозаводской” тоже погибли люди, но подобной реакции европейского сообщества не было”, — поджимали губы чиновники. Но давайте посмотрим правде в глаза: разве мы заслуживаем такой поддержки? Испанцев поддержали, потому что они сами поразили мир своим единством, своей готовностью сказать “нет” казавшейся далекой, но ставшей вдруг такой близкой террористической угрозе. Решение о марше протеста принимали политики, но под проливным дождем в течение пяти часов шли под транспарантами простые люди. И не было конца этой череде скорбных сосредоточенных лиц, черных траурных ленточек и гневных глаз.
Скептики говорили, что это не остановит международный терроризм. И оказались правы. Те 11 миллионов человек, что вышли на демонстрации протеста 12 марта, не смогли предотвратить последующих терактов в Израиле, Ираке, Турции и России. Но они, несомненно, повлияли на изменение политической ситуации в своей стране. Дело даже не в том, что правящая партия в итоге проиграла выборы. Масштабность выступлений продемонстрировала гражданскую зрелость общества.
В Испании за полвека баскского террора и один год присутствия “Аль-Каиды” от рук террористов погибли более 500 человек. В России за 10 лет с начала первой чеченской кампании — ровно в три раза больше. Испанцы на каждое убийство реагируют митингами и забастовками: по негласной традиции, ровно в 12 часов следующего дня рабочие, служащие, депутаты и мэры на несколько часов прерывают работу. У нас единственный способ узнать общественное мнение — опросы социологов.
После теракта на “Автозаводской”, унесшего 39 жизней, большинство москвичей высказывались за объявление траура. Вместо этого власти позвали народ отмечать Широкую Масленицу.
И вот спустя полгода та же дилемма: горевать или “продемонстрировать террористам, что мы их не боимся”?
Но, во-первых, мы на самом деле боимся. А во-вторых, корректно ли сейчас проводить праздник города в рамках металлоискателей под дулами тысяч омоновцев?
Власти честно предупреждают, что, несмотря на принимаемые меры, они не могут полностью гарантировать безопасность горожан. Но ведь одной безопасностью проблема в данном случае не исчерпывается. Как-то странно радоваться своим успехам, гулять и веселиться, когда в твой дом, город, страну пришла беда...
