Черной-черной ночью... черный кот... скребет на кладбище черные-черные надгробия. Это не детская страшилка, не новый хит скандально известной рок-группы “Ленинград”. Это реальность. Старушка Антонина Петухова из села Синьково все ноги сбила, бегая вокруг своего дома с истошными криками: “Не закапывайте гробы у меня под забором!” Но граждане глухи и немы, как покойники. Свежие холмики появились уже у самой ее калитки.
Старое кладбище в Синькове существует так давно, что даже старожилы не вспомнят, когда здесь предали земле прах первого усопшего. Последние годы оно считалось закрытым, поэтому хозяев над ним не было, как не было и присмотра. Хотели ближайшей православной церкви погост передать, но когда батюшка узнал, что на нем похоронены и мусульмане, и христиане, отказался.
Однако рыночные реформы, из-за которых умереть стало дороже, чем родиться, “вдохнули жизнь” в старый некрополь. Неожиданно он стал прирастать новыми могилками. Дорогие наши россияне даже ночью привозят сюда гробы — только ради того, чтобы похоронить своих родственников... на халяву.
— Ночь с 17 на 18 мая я никогда не забуду, — вспоминает Антонина Петухова, чей дом соседствует с кладбищем. — В 9 вечера приехали люди — и мужчины, и женщины. Привезли умершую бабушку. Стали пилить вековые тополя и липы, копать могилу. И это в 12 метрах от моего забора!
Антонина Павловна просила, молила, требовала остановиться. Но ее с сыном послали куда подальше. До 4 утра под забором Петуховой шли нелегальные похороны. Причем гроб закопали хитро — не по центру прихваченного участка, а с краю: предусмотрительно оставили место для будущих захоронений. Даже надгробие поставить успели. Из эпитафии на обелиске пенсионерка узнала, чьи родственники и знакомые всю ночь рыли землю у нее под забором.
— Здесь лежит родственница депутата райсовета от деревни Ивановка Колышевой Зинаиды Петровны, — утверждает Петухова. — Как только хватает у людей совести поступать так с живыми и мертвыми, я не знаю...
За три последних месяца спокойная жизнь бывшей сельской учительницы, бабушки четырех внуков, превратилась в сущий кошмар. День и ночь она ждет новых похоронных процессий. От страха трясутся руки, все ее думы — только о кладбище под окнами.
Протискиваемся в калитку. Свежие могилы — вовсе не убогие, не заброшенные, а очень даже ухоженные — рядом, рукой подать. Бабушкин любимец, черный кот Васька обожает там дрыхнуть на венках и цветочках. Наблюдая за нашими перемещениями, он зловеще щурится фосфоресцирующими зрачками. Не захочешь — поверишь в нечистую силу.
Только в районной санэпидемстанции прислушались к мольбам старушки. Главврач Юрий Пчельников направил не одно гневное предписание главе Софьинской сельской администрации Михаилу Борисову с требованием сохранить 50-метровую санитарную зону вокруг жилой застройки. Но все послания эпидемиолога проигнорированы. Все равно ведь санитарная зона фактически ликвидирована, а могилы — вот они. Ну не выкапывать же! — рассуждают в сельской администрации. Кстати, последнее самовольное захоронение на “закрытом” кладбище было произведено всего две недели назад.
Антонина Павловна поднимает с земли разломанный щит с надписью “Захоронение запрещено”. Скорбящие родственники сломали его через неделю после установки.
— Мне все-таки удалось настоять на проведении схода жителей нашей деревни, — говорит Петухова. — Народ потребовал от властей прекратить безобразие. Приехал Борисов, пообещал попросить под кладбище земли Синьковской фабрики, поставить на нем ограждение. Фабрика ему отказала, а щиты все отломали. Еще в советские времена, когда я была депутатом, под погост был отведен земельный участок за селом. Но сейчас его весь распродали под коттеджи. А село так и осталось без кладбища.
Главу администрации Борисова мы упорно ловили несколько дней. Что примечательно, его заместители говорить с нами на кладбищенскую тему категорически отказывались, хотя не скрывали, что все подробности дела прекрасно знают. Гробовое молчание сельской власти наводит только на одну мысль. Ей по барабану что мертвые, что живые...
