В первом звуковом фильме Чарли Чаплина, снятом в 1940 году, есть сцена, где человек с жидким зачесом и усами-щеточками, упиваясь собственной властью, жонглирует надувным глобусом. После выхода фильма в прокат великий комик стал для Гитлера врагом номер один, а сама картина была запрещена во всех странах — сателлитах фашистской Германии. Странная, на первый взгляд, параллель, но именно эта сцена из фильма “Великий диктатор” всплыла в голове, когда стало известно, что президент Белоруссии Александр Лукашенко объявляет референдум и просит белорусский народ “разрешить” ему выдвинуться на третий президентский срок.
Бред ситуации подчеркивают не жидкий зачес и усики-щеточки, а то, что стране, которая шестьдесят лет назад яростно сражалась против “великого диктатора номер один”, предлагают гостеприимно распахнуть двери для “диктатора номер два”.
Почему “диктатора”?
По определению. Демократия всегда ограничивает возможность пребывания главы государства у власти. Логика этих ограничений зиждется на том, что в любой президентской республике один человек не может стоять у руля вечно. Даже если “народ разрешит”. Иначе это уже не демократия, это автократия, неограниченная монархия — называйте, как угодно, но смысл один: ДИКТАТУРА. И снятие ограничений на количество властных сроков — это не первый шаг к ней, а окончательное оформление де-юре.
Таинственные исчезновения людей, разгон оппозиционных выступлений, закрытие неугодных СМИ — признаки диктаторских режимов во всех уголках земли и во все времена. Захаренко, Гончар, Красовский, Завадский — это только те фамилии бесследно исчезнувших оппонентов Лукашенко, которые фигурируют в апрельской резолюции Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ). Не надо далеко ходить и за примерами удушения СМИ: “Московский комсомолец” в Белоруссии закрывали ТРИЖДЫ. Под разными предлогами. Трижды газета возрождалась из пепла, и трижды властные механизмы находили новые способы остановить издание, едва газета находила своего читателя. В последний раз ее отказались печатать ВСЕ типографии страны. В приватных беседах их директора говорили: и газета замечательная, и заказ выгодный, сами мы не “против”, а “за”, но поступил “звонок из министерства”. При этом они картинно разводили руками: мол, со звонком мы поделать ничего не можем.
В стране с нормальной демократией президент, который попробовал бы выкинуть номер с “разрешительным” референдумом, скорее всего получил бы народный отказ. Исключений немного. Но Белоруссия — случай особый, и можно предположить…
…на что рассчитывает Лукашенко
Меньше года назад НИСЭПИ проводил социологическое исследование. Противников Лукашенко в стране почти в три раза больше, чем убежденных сторонников (47,8 против 14,8 процентов). НО! 83,3% белорусов не знают, кто другой мог бы занять президентское кресло. То есть, как Батька ни противен, а кроме него вроде никого и нет.
Откуда им взяться, если оппозиция слаба, разрозненна и никак не может заявить о себе — попробуйте это сделать, когда все СМИ контролируются сверху. Когда так же — сверху, “по звонку” — работают сети распространения, типографии, радио и телевидение. Когда отключается вещание телеканалов “братской” России и зажимаются любые независимые источники информации. Когда над каждым оппозиционером висит дамоклов меч стать “без вести пропавшим”.
Ни одна диктатура не может позволить себе сильной оппозиции. Лукашенко пошел дальше — он не позволяет даже сильных соратников. Чего проще: выдвинул преемника — и отдыхай себе на пенсии. Хочешь, в хоккей играй, хочешь, картошку перебирай — не тут-то было! Не видит Батька никого, кто мог бы стать этим самым преемником. И боится измены. Этот страх — неотъемлемая черта всех диктаторов. Из истории известно, что Гитлер до того боялся заговоров, что высшие офицеры абвера за глаза называли его параноиком.
Впрочем, вероятнее другое: нет у Лукашенко единомышленников даже среди ближайшего окружения. Не знает он никого, кто обеспечил бы ему спокойную и безбедную жизнь после сложения полномочий. А тут только дай слабину, и плотину уже не удержать. Придется отвечать за деньги из “президентского фонда”, которыми единолично и бесконтрольно распоряжается нынешний глава Белоруссии, за “без вести павших” политических оппонентов, за “безвинно севших” по экономическим статьям коммерсантов и директоров государственных предприятий. Отвечать придется не с президентского кресла, а со скамьи подсудимых. Есть чего бояться, и, чтобы избежать такого сценария, можно наплевать на закон, на интересы страны, на международные нормы. Вряд ли кто-то из тех государств, которые считают нынешнее лукашенковское правление незаконным, изменит свое мнение после октябрьского референдума и выборов 2006 года. Батька так и останется едва ли не единственным в мире “невыездным” президентом. И не только он. На Олимпиаду в Афины не пустили главу делегации — министра спорта Белоруссии Юрия Сивакова. Раньше он возглавлял белорусское МВД, и его фамилия фигурирует в докладе ПАСЕ в связи с исчезновением людей.
А как поступит Россия?
Ответ на этот вопрос столь же туманен, как и сама российская политика в отношении стран бывшего СССР. Откровенно проиграв борьбу за влияние в странах Балтии, Средней Азии и Закавказья, нынешние внешнеполитические стратеги имели шанс отыграться на объединительном процессе с Белоруссией. Заявление Лукашенко ставит на нем жирный крест. Не собирается он больше объединяться с Россией, ведь если это пресловутое объединение не за горами, зачем нужен третий срок единоличного президентства?
Используя риторику об объединении, Лукашенко долгие годы обеспечивал собственные политические и экономические интересы. Так было при Ельцине, так остается и при Путине. Если отбросить мелочевку, то этих интереса два: а) цена на энергоносители; б) молчаливая поддержка режима: Москва ведь не гнушается подавать руку президенту-изгою. Эти “а” и “б” в Кремле считали наиболее мощными рычагами воздействия на строптивого соседа. Однако, когда нынешней зимой рычаги “а” и “б” решили задействовать, “неожиданно” для российской политики выяснилось, что сам-то Лукашенко “сидит на трубе”. Той самой, по которой мы качаем экспортный газ в страны Европы. И отдавать эту трубу он никому не собирается, сколько бы ни возмущались деятели нашего “Газпрома”.
Получается, что сотни миллионов долларов, которые Россия недополучила, годами продавая газ в Белоруссию по внутрироссийским ценам, — это всего лишь щедрый подарок президенту “братской” страны? Из разницы между закупочной (российской) и отпускной (внутрибелорусской) ценой на газ сметливый Батька формировал тот самый “президентский фонд”, о котором говорилось выше. Кто-то в российском правительстве после заявления о референдуме должен ответить на этот вопрос. Или за этот царский подарок. Лишний раз история преподает наглядный урок: подавая руку диктатору, сам становишься на колени. И сегодня…
…можно лишь предположить,
что если фокус с “разрешением от народа” у Лукашенко получится, то российская карта будет разыгрываться им и дальше. Просто нет другого выхода. В Америку и Европу трехкратного президента не пустят точно. Будут новые заявления о “скором объединении” и новые непреодолимые препятствия на его пути. Будут новые сроки введения единой валюты и их перенос по техническим причинам. Будут выдаивание уступок в тарифной политике и громкие крики: “нас хотят разорить”. Впрочем, все это мы уже видели и слышали. Не видели и не слышали другого — ясной российской позиции по этим вопросам из уст правительства и президента. Сделав заявление о референдуме, Лукашенко перешел незримый Рубикон. Пора расставить точки. Остальной мир со своей позицией определился. На глобусе “великого диктатора” осталась только наша страна.
Однако
есть и другая версия. 23 августа президенты Путин и Лукашенко встречались в Сочи. Неизвестно, обсуждалась ли на ней тема третьего президентства, но, если белорусский лидер заручился поддержкой, не исключено, что Белоруссия станет полигоном для российских политтехнологов, уже прикидывающих варианты развития событий перед российскими выборами 2008 года.
