На могиле двухлетнего Альберта Адырхаева лежит серебристый паровозик, яркий оранжевый мотоциклист и плюшевый мишка — любимые игрушки малыша. Каждый день к нему и его погибшим родителям на кладбище приходят родные... То же самое и у других могил. Здесь как будто каждый день заново хоронят целый город. А ямы все роют и роют...
В минувшие выходные среди обугленных трупов удалось опознать еще двух женщин — 41-летнюю Жанну Дзгоеву и 22-летнюю Яну Рудикову. Неопознанными остаются еще 116 тел.
В Северной Осетии каждый день проходят митинги — люди требуют отставки президента республики Александра Дзасохова. Но пока полетели головы только силовиков — Владимир Путин своим указом отстранил от должностей главу МВД Северной Осетии и начальника местного управления ФСБ.
— Этого мало, — скандировали вчера на центральной площади во Владикавказе осетины.
Среди сотен людей, пришедших на митинг, несколько человек держали портреты погибших детей. С десяток женщин в резкой форме требовали встречи с руководством республики. Одной из них стало плохо, и на площадь вызвали машину “скорой помощи”.
— Конечно, состояние жителей республики еще долго будет носить следы трагедии, — сказал председатель парламента Северной Осетии — Алании Таймураз Мамсуров, у которого у самого в заложниках было двое детей. — Я как участник всех событий от первой до последней минуты находился непосредственно на месте операции по освобождению заложников и считаю, что отставка двух руководителей силовых ведомств — правильный шаг.
Между тем во Владикавказ прибыл замгенпрокурора Владимир Колесников. Он сказал, что установлены личности уже 11 боевиков, участвовавших в захвате заложников, и опроверг сообщения ряда СМИ о том, что среди убитых в Беслане бандитов не было их главаря по кличке Полковник. “Хочу категорически заявить: данная информация недействительна”, — заявил Колесников. Он сообщил журналистам, что “руководитель бандгруппы по прозвищу Полковник был опознан обвиняемым Кулаевым под номером 12”.
Колесников продемонстрировал журналистам фото убитого боевика и сказал: “Он получил то, что заслужил, и находится в одном из рефрижераторов. Мы знаем его фамилию, имя, отчество, однако процессуального закрепления эти данные еще не получили”.
По последним данным, в больницах Северной Осетии, Москвы, Ростова-на-Дону остаются 353 пострадавших в результате теракта в Беслане, из них 216 — дети. Состояние 56 человек, в том числе 31 ребенка, врачи оценивают как тяжелое.
Занятия в школах Беслана до сих пор не начинались и вряд ли начнутся сегодня.
Министр внутренних дел Ингушетии Беслан Хамхоев: “Повторения 92-го года не будет”
Ингушетия, пережившая июньский налет и недавнюю трагедию в соседней Осетии, сейчас напоминает прифронтовую зону. На блокпосту при въезде в Назрань по трассе Ростов—Баку стены КПП “украшены” множеством дырок от пуль. Не оправилось от последствий и здание МВД республики: в стенах следы от пуль, пулевые отверстия красуются в оконных стеклах. На самом здании установили гранитную плиту, где выгравированы имена погибших. Об обстановке в республике мне рассказывает новый министр внутренних дел полковник милиции Беслан Хамхоев. Его предшественник — Абукар Костоев — был убит при налете боевиков 21 июня.
— После событий в Беслане поступило указание усилить внешние границы. Какие меры принимаете?
— Мы выставили дополнительные наряды на границе с Чечней и Осетией, где, по нашим данным, могли бы проникнуть боевики в Ингушетию. Есть недобитые группы, которые ожидали подкрепления, ведь боевики пришли и собирались уходить из района Горагорска. По нашим данным, сейчас они ушли в Итум-Калинский и Веденский районы Чечни. Они оперативно перемещаются, так что усиление пока снимать не думаем.
— А с Осетией границу укрепили еще и для того, чтобы не было конфликта национального?
— Знаете, это все бред. Террористы, конечно, пытались разжечь конфликт, но люди прекрасно понимают, что у террора нет национальности. И это не просто громкие слова. Это на самом деле так. Это нелюди. Может, я и неоригинален в этом смысле. Повторения 1992 года не будет.
— Внутри республики усиленные меры охраны предпринимаете?
— Конечно. У нас сотрудники в таком напряженном режиме уже два месяца работают. Те, кто в отпусках, на работу просятся. Скажу вот что: у нас была информация, что должна была быть захвачена школа в Ингушетии. Все образовательные объекты были взяты под усиленный контроль. Может, это нас спасло. Но кто знал, что такое случится в Беслане! Еще кровь на могилах убитых 21 июня не высохла, а эти сволочи новую кровь пролили. Да еще чью?! Детскую! На святое посягнули!
— Как продвигается расследование трагедии 21 июня?
— В Верховном суде Ингушетии уже началось слушание пяти дел. Двое из пятерых обвиняемых, испугавшись внесудебных расправ, написали заявление о том, чтобы судебные заседания проходили за пределами республики. Уже завершили расследование еще 13 уголовных дел, которые в скором времени тоже отправятся в суд. Многие из участников НВФ скрылись за пределами Ингушетии, поэтому в их поимке мы работаем вместе с коллегами-соседями.
— Ваш предшественник Абукар Костоев был убит боевиками. Вы не боитесь подобной участи?
— Нет, не боюсь. Меня уже трудно испугать. Я прошел много горячих точек. В республику вернулся только в 98-м году. В молодости меня, южного человека, отправили в Воркуту. А в то время там был самый мощный очаг преступности — зоны же вокруг. Трудно было, но ничего, справился. Мы всю жизнь на передовой. А все остальное — судьба. Тем более что волков бояться — в лес не ходить. Так ведь?
Об угрозе осетино-ингушского конфликта в Ингушетии говорят с улыбкой. Говорят, что не может такого быть. Здесь каждая мать рыдала, каждый человек соболезновал Беслану. Раненых из Северной Осетии готовы были принять три больницы Ингушетии — в Назрани, Малгобеке и станице Слепцовской. Здесь слишком хорошо помнят варфоломеевскую ночь июня, когда очереди сдавать кровь тянулись длинной змейкой не меньше, чем в Москве.
