В начале 80-х Майкл Джира врывался на сцену голым по пояс, делал зверское лицо, сжимал микрофон так, как будто собирался его раздавить, и рычал под уникальный аккомпанемент группы Swans (“Лебеди”) — такой грохот могла бы произвести машина, заколачивающая сваи в вечную мерзлоту.
К концу 80-х в Swans завелись томная вокалистка Джарбо, скрипки, флейты, волынки и религиозная лирика; Джира надел романтичную широкополую шляпу и принялся декламировать сумрачные баллады об испепеляющей божьей любви. К середине
90-х Swans не стало, Джира записал внушительный ряд коллабораций со сливками нью-йоркского авангарда, а к 2004-му обнаружил, что на его концерты дома собирается человек 50 знакомых.
Московский аншлаг, очевидно, смутил и растрогал немолодого человека в костюме коммивояжера, ковбойских сапогах, стетсоне и нелепых широких помочах. Джира начал было носить табуреты из VIP-зоны в партер, чтобы люди могли сесть, но был остановлен охраной; на левом запястье его красовался клубный штамп — чтобы не выделяться из толпы; собравшихся он называл “братья и сестры”, а жена индустриальной легенды самолично торговала его компактами у входа.
С незначительным (в сравнении с алкогольным триумфом своих ровесников из The Fall) опозданием Джира скинул шутовской наряд разбогатевшего техасца, закатал рукава черной рубахи, уселся на стул, представился, подстроил гитару и промочил горло серией мелких глотков — что за бурая жидкость стояла на столике перед артистом, не ясно, но запивал он ее старательно: сперва минералкой, а затем пивом. После Джира запел. Cуровое кантри, с двух аккордов объяснившее, откуда растут ноги у Sixteen Horsepower; песни под обесточенную гитару, которые иначе как бардовскими и не назовешь — но пугающей страсти и напряжения; все из свежего, двухтысячных годов. В VIP-зоне болтали, Джира потребовал “шат ап”, потому что он не для того пролетел 4000 км, чтобы слушать их болтовню; в партере свистели. Джира поинтересовался, означает ли у русских свист — фак ю? Означает ли свист — сукин сын? “А моя мама и была сукой, — сообщил Джира, — как и все женщины. Следующая песня про нее”. На этой реплике заткнулся и партер, и VIР-зона: старые вещи Swans, из которых одну — New Mind — вообще невозможно представить себе в акустическом исполнении, Джира пропел в атмосфере какой-то спонтанной литургии. Люди, средний возраст которых заметно превышал тридцать, вдруг скопом вернулись в свою разносторонне отравленную молодость, в самое начало 90-х с их тревожной кетаминовой мистикой — духовная музыка производит иногда неожиданные эффекты.
В том, что музыка Джира именно духовная, сомневаться к долгому и похожему на братание бису было уже невозможно.
