Король альтернативной музыки на этот раз представил свою сольную программу.
В Москву и Петербург он привез лучшие хиты в акустике, трех музыкантов и безупречные костюмы настоящего денди.
Ник Кейв всегда славился своей исключительной разборчивостью в гастрольных маршрутах и нежеланием играть концерты слишком часто. То, что он решился на рискованный сольный эксперимент, да еще согласился отметить свой день рождения (в минувшую среду ему исполнилось 47) в России, говорит скорее всего о хорошей форме и позитивном настроении артиста. Поводов для этого может быть несколько.
Самоустранение Бликсы Баргельда, гитариста The Bad Seeds и давнего соратника мистера Кейва, могло внести в жизнь Ника некоторую сумятицу. Однако оставшиеся музыканты сконцентрировались и записали очередной, тринадцатый по счету и даже двойной альбом, которым довольны все, включая критиков.
Личная жизнь Кейва стабильна, как курс евро. В 1999 году Кейв женился на 30-летней модели и актрисе Сюзи Бик, а весной 2000-го на свет появились мальчики-близнецы Артур и Ерл. Отношения с разного рода ядами у артиста тоже нормализовались. На гастролях ему уже не нужен драгдилер, и выпивает рок-стар весьма умеренно.
В клубе, где мистер Кейв решил отпраздновать день рождения, был концерт наших блюзовых авторитетов Crossroads. Музыканты и публика были в весьма приподнятом настроении и в какой-то момент предложили Нику джемануть. Иностранный гость посетовал на свою трезвость, усомнился в готовности “догнать” общее настроение и предпочел просто посидеть в уголке.
На своих концертах он тоже сидел — за роялем, но публика была не в обиде. Поначалу многие опасались, что акустика выльется в смурное бормотание под нос и без того невеселых песен, однако уже на втором номере, на знаменитой Red Right Hand стало ясно — на сцене настоящая рок-группа с поистине звериной энергетикой. Скрипка Уорена Эллиса звучала иногда жестче, чем электрогитара, барабанщик Мартин Кейси удивительным образом совмещал вальяжную салонную игру с жутким панк-рубиловом, сам Кейв пел и играл на рояле с невероятным энтузиазмом. Близость публики (специфика театрального зала позволяла если не похлопать артиста по плечу, то попросить песню) придала атмосфере максимум неформальности.
“I love you, Nick”, — прохрипел нетрезвый мужской голос из партера. “I love you too (Я тоже тебя люблю)”, — не растерялся Ник. В доказательство музыкант вместо одного биса, как правило, обозначенного в контракте, с удовольствием пел сверхурочные песни.
