Осенний марафон

— После допинг-контроля Юра подбежал ко мне, поднял, прижал к сердцу. Надел на меня свою медаль, а сам пошел трусить. Ему срочно надо было “забегать” победу. Иначе стало бы плохо. Понимаете, стресс ведь очень большой. И может просто вывернуть наизнанку. Некоторых часами после такой нагрузки тошнит, — взахлеб, точно его ученик выиграл Олимпиаду только вчера, рассказывал тренер Борзаковского Вячеслав Евстратов. Его жена столько раз просматривала пленку: незабываемый финал в дистанции на 800 м. Казалось, соперники затерли Борзаковского, перекрыли ему путь, как вдруг он торпедой пронзает пелетон насквозь и первым пересекает финиш. Этот кадр навсегда останется в истории. Только самому Юре тренер внушал совсем другое: “Выиграл — забудь, что ты великий. Работай как работал: начни сначала”.

Как же Борзаковский рыдал на афинском пьедестале. Сердобольные зрители — и те еле сдерживались. Юра плакал от счастья и еще от какого-то переполнявшего чувства:

— Понимаете, накануне, перед последним забегом, мне приснился мой сын Ярослав — я вспомнил об этом, и эмоции просто захлестнули меня!

— Я пришел в легкую атлетику из любви к футболу, — смеется Юра. — Случайно попал на игровую тренировку. 1 сентября 1991 года записался в спортивную школу своего родного города Жуковского и начал заниматься в секции самбо. Но когда увидел в спортзале своих друзей, которые играли в футбол, не удержался. Мне захотелось к ним — кто же не любит футбол. Попросился — взяли. Только потом оказалось, что это была группа по легкой атлетике. Но мне все равно там понравилось. И я остался — у тренера Владимира Борисовича Мирошниченко...

— Вплоть до 1997 года, — рассказывает Евстратов. — Знаете, у тренера, как у врача, главный принцип — “не навреди”. И надо отдать Володе Мирошниченко должное — он не сгубил Юрин талант, хотя испортить в юности такого самородка очень легко. Стоит только задушить его неправильными нагрузками. Но Мирошниченко сумел заложить правильную базу.

А потом у Володи начались проблемы, он развелся с женой Любовью Михайловной. И так сложилось, что Юра стал дальше тренироваться у нее. Владимир Борисович совершенно искренне тогда сказал: “Я рад”.

Потом он погиб — попал под машину...

Юра еще преданней стал относиться к своим тренировкам. В 1998 году выиграл Всемирные юношеские игры, и о нем заговорили всерьез. Было ему тогда 17 лет. А в 1999-м Любовь Михайловна предложила мне работать с Борзаковским вместе с ней. Талант Юры надо было развивать. Но треугольник в жизни — это всегда тяжело. В спорте — тоже.

Любовь Михайловна в чем-то подавляла его, а он не мог сопротивляться. Наверное, она привыкла, что он маленький пацан — а парень-то растет! Это все равно что матери объяснить, что ее сын взрослеет.

Поначалу, когда мы стали работать втроем, все было хорошо, никаких отклонений. Но потом отношения напряглись. Может быть, она ревновала ко мне ученика, может, не согласна была в чем-то, не знаю. Мне не нравилось, что Юру заставляли бегать кроссы по 30 км. Я же прекрасно видел, что он скоростно-силовой парень, ни к чему было заниматься длительной беготней. Может, кто-то считал иначе.

Знаете, никто ведь от Любови Михайловны не отказывался. Я только попросил: “Когда я постарею, ты будешь у руля, а сейчас ты только меня не выгоняй”. В общем, в какой-то момент мы собрались втроем, и я не выдержал, сказал: “Юра, извини, но я больше работать с тобой не буду”.

А на следующий день он позвонил мне: “Вячеслав Макарович, пишите план, я остаюсь с вами”.

Это была осень 2000-го.

По натуре Юра никогда не был лидером. Он и в компании не любил выделяться, хотя его всегда любили. До определенного момента он вообще не умел сопротивляться, если кто-то на него давил. Но в чем-то это даже хорошо. Мне он никогда не противоречил. Просто доверял и слушал. Вот есть у меня в группе второй ученик, Дима Богданов. На тренировках лучше, чем Юра, бегает, а на Олимпиаде вылетел из забега. Приехал туда и сломался. Тренировка — это одно, турниры — совсем другое.

— Юра — совершенно обычный человек и даже подчеркивает это, — размышляет Вячеслав Макарович. (Только странно как-то: коли человек обычный, отчего успехи у него такие — выдающиеся? — Е.Ш.) — Юра сам говорит: “Я такой же, как все, ничем не отличаюсь”. Видно, рос таким. Простым подмосковным парнишкой. Открытым, мягким. Добрым, даже сердобольным. В семье очень бедной, рабочей. Мама — уборщица, отчим развозит мусор на контейнере. У них даже телефона никогда в квартире не было. И хотя сын помогает, причем достойно, можно не сомневаться — после Олимпиады подарил им отличную машину, — родители упорно свою жизнь менять не хотят. Знаете, когда пожилым людям дарят новомодные электрические чайники, они по привычке все равно старенькие на плите кипятят. Мама Юрина говорит, что до пенсии бросать работу не собирается. “Буду и дальше мыть подъезды”, — и все тут. Привыкла трудиться, ничего не поделаешь. Так же и отчим. Кстати, он отличный мужик, стоящий. К Юре всегда очень тепло и искренне относился. А Юра совершенно родительских профессий не стесняется. Маму обожает просто. Жалеет. Видит, она где-то с метлой стоит, всегда подойдет и представляет всем, как королеву. А она смущается, тихая такая, немного нелюдимая. А ведь какого сына вырастила...

Нас приглашали в Москву, но мы не поехали. Борис Всеволодович Громов нам в Жуковском такие сказочные условия создал, нам и незачем стало уезжать. К тому же тут родной город, нас тут все знают. И через полтора года Громов планирует достроить новый стадион — мирового уровня. Так что будем в отличных условиях тренироваться. Знаете, когда члены областного правительства “разбирали” виды спорта, чтобы следить там за порядком и все курировать, Громов сказал: “Легкую атлетику оставлю себе”, знаете, как было приятно. А сейчас нам с Юрой дали квартиры в одном доме. Так что рядышком теперь живем.

Иногда пытаешься угадать мысли стайера, как он проживает эти бесконечные метры под ногами, чувствуя, что силы тают, а новые взять неоткуда. Тренер говорит, у Юры холодная голова. И мозги работают от старта до самого финиша.

— Трудно было ощутить эту победу, — вспоминает Борзаковский. — До сих пор не верится, но я рассчитывал на нее. Когда я заходил на последний вираж, мои соперники ускорились. Это было за 250 метров до финиша. Я бежал и думал. Вообще, это редко бывает, когда спортсмен бежит и думает, но у меня это довольно-таки частое явление. Я знал, что с такими скоростями их до конца не хватит. Все считают, что я бегаю в первую очередь головой. Мне даже тренер говорит: “Беги головой, и у тебя все получится”.

Юра помнил и еще одну тренерскую установку: “Соперники встанут на финише, а ты выиграешь. А если бы с ними дернулся... Так ведь и на чемпионате мира в Париже ошибку допустил: рванулся со всеми вместе — очень быстро. Это и подкосило”.

Самое страшное — дыхание “толпы”. Когда на животном уровне ощущаешь конкуренцию, чувствуешь рядом локти соперников. Главное — не поддаться общему порыву, не сорваться со старта вместе со всеми, если знаешь, что надо экономить силы. Бывает, конечно, что отпустишь остальных слишком далеко и потом не хватит мощности, чтобы вырваться вперед. Но это еще с юности кредо Борзаковского: из последних вырываться в лидеры. Особенно когда тренер говорит: “Нам не нужен рекорд, нам нужна победа”. А именно так перед Олимпиадой он настраивал Юру. Логично: когда предстоит несколько забегов, нет смысла тратиться раньше времени — на финал их может просто не остаться. Потому и проиграли спортсмены, у которых в предварительных забегах были лучшие результаты, чем у Юры.

— Перед Олимпиадой в Сиднее я боялся, потому что за весь летний сезон ни разу не выиграл. Это давило психологически. Плюс семейные проблемы. Ничего серьезного, но все равно мешает, даже пустяки на результате сказываются.

Однако на первом же старте 2001 г. в Карлсруэ Юра установил рекорд России — 1.44,15 и сказал тогда: “Я знал, что смогу пробежать быстро, но не ожидал, что настолько”.

Евстратов рассказал, что одна из причин, почему на этой Олимпиаде было так мало рекордов, по сравнению с предыдущими — усиленный допинг-контроль.

Многие боялись попасться и отказались от фальшивого успеха.

В легкой атлетике часто зашкаливают допинг-проблемы. Нужна выносливость, даже профи ее часто не хватает. И многие стимулируют. Но мы — нет. Потому что грамотно работаем. А если нормально тренироваться, не залезая в организм, этот допинг не нужен просто.

Психотропные стимуляторы убивают. Ты просто забываешь, что тебе тяжело. Защита организма не срабатывает: ты не ощущаешь усталости. Мышцы, нервы — все работает на полную мощь. Эффект колоссальный. Но недолгий. Все ведь изнашивается. Ты измочаливаешь организм, пока не сорвешь окончательно. Тот, кто принимает психотропные стимуляторы, быстро сходит. Два-три года — не больше. Примерно так же действует кокаин. Все мышцы работают одновременно, ни одна не отдыхает, поэтому кажется, что силы бесконечны и можно бежать на предельной скорости до бесконечности. Психотропный эффект. Но потом все заканчивается разом. И может вообще не восстановиться.

— Юра был счастлив — через столько лет после своего предшественника англичанина он сломал осточертевший стереотип: мол, “черные” априори быстрее “белых”.

На самом деле он был не просто счастлив. Он по заслугам гордился собой:

— Я выиграл скорее психологически, чем физически. Меня злило, что жара мучила меня, а моих соперников из Африки — нет. И я захотел этот барьер преодолеть. Я все перенес — и у меня получилось!

— Лишь одного великого “черного” Юра обожал с детства, — продолжал Евстратов, — Уилсона Кипкетера. Прицеливался на него. И вот наконец встретился — и победил. А Кипкетер оказался не просто уникальным спортсменом, но и человеком удивительным. Проиграл, а повел себя красиво. Первым подошел ко мне, пожал руку и поклонился. Приятно было. Часто ведь победителей носят на руках, а тренеры в сторонке остаются.

Но вообще Кипкетер — уникальный случай. Остальные намного жестче. Был случай на турнире “Золотой серии” в Париже. За 90 метров до финиша Юра мог обойти кенийца, а тот как вломит ему локтем! Борзаковский с третьей дорожки на пятую перелетел! Долго потом в себя прийти не мог. Только сейчас его так легко уже не возьмешь. Это уже не тот ребенок, которого толкали “черные”. Сейчас он сам в одиночку с ними воюет. Саданет — другие отвалятся.

Толкаться я не люблю. Всех соперников уважаю. Но с закаленными бойцами по-другому не получается. Когда-то я мечтал с ними встретиться — и вот получил. Кениец Ноа Нгени — (как раз тот, о котором тренер рассказывал), рекордсмен мира на 1000 м — засадил мне прилично. Не ожидал от него такой наглости. Если бы это был чемпионат мира или Олимпийские игры, его бы сняли. А тут — посмотрели сквозь пальцы. Это меня сильно выбило из колеи.

На чемпионате России тоже была ситуация: все так жестко вели себя в финале, будто заранее спланировали. Пора было выходить вперед, а меня жестко закрыли. И за два круга до финиша мне тоже пришлось пустить в ход локти — ведь надо было выигрывать!

Если честно, за границей мне бегается легче, чем дома. Я не могу этого объяснить. Но почему-то психологически мне там проще...

— Если слава испортит Юру — будет очень жаль. И в Афинах я Юре сразу это сказал. Звездная болезнь убивает в спортсмене человека. Я не думаю, что Юре это грозит, и предупреждаю его просто так, на всякий случай. Каждый раз так делаю, для профилактики.

Понимаете, он ведь идеальный парень. Не пьет, не курит. Вокруг него и раньше крутилось множество разных людей, теперь и подавно будет еще больше — хороших и не слишком. И начнут сбивать его с пути. А он ведь живой человек — соблазняется. Но, к счастью, из тех, кто вовремя одумывается.

— Юрина жена — наша обычная жуковская девочка. Хорошая. Юра с ней в 1997 году познакомился.

Сначала вместе учились в ПТУ, потом тренировались в спортивной школе. Потом в “Малаховку” вместе поступили, физкультурную академию Московской области. Три года они встречались, даже больше. Зато потом на свадьбе всласть салатиков поели. Было и венчание. Через год сын родился, Ярослав... Юра очень жену любит. И слушает. Посоветовала волосы осветлить — послушался. Сразу имидж изменился. А теперь-то у него, ясное дело, еще больше поклонниц появилось, чем раньше. Но он молодец — держится стойко. Конечно, она ревнует его, но деваться-то некуда. Муж должен быть на виду, деньги зарабатывать. Тем более что у него есть возможность делать это честным трудом.

— Были и дома проблемы, как иначе. В семье трудно жить, когда у мужа сплошные сборы. Вообще он часа по 4 в день тренируется. Но это когда в Жуковском бывает — а это от силы дней 20 в году. Потом снова уезжает. Жене грустно, конечно. Было время, мы и в Жуковском сборы проводили, но не дело это, как оказалось. Юру ото всех приходилось прятать, чтобы бытовыми проблемами не грузили. Его ведь все дергают. То маме надо картошку отвезти, то на огороде что-то перекопать. А Юра и так три семьи содержит. Кроме своей собственной — маму с отчимом, сводными братом и сестрой и еще семью жены.

Но он не жалуется никогда. Такой жизнелюбивый. У него в жизни помимо семьи и спорта две слабости — компьютер, с которым не расстается. И машина — тут он просто сходит с ума. Каждую деталь уже исследовал. Если сядет за руль, его оттуда не выманишь. Он часами может гонять — Шумахер!

Перед серьезной тренировкой Юру даже близко к машине подпускать нельзя. И я увожу его куда-нибудь подальше, лишь бы он про свое авто не вспомнил.

Что касается книг, то не думаю, что он много читает. Молодежь сейчас вообще литературой не увлекается, я имею в виду художественной. По специальности — другое дело.

Юра получил диплом тренера в Малаховской академии физкультуры, и думаю, в этой профессии вполне может состояться. Он детей любит. Тренировал тут недавно маленького двоюродного братика, план ему писал...

P.S.

Сейчас Юра отдыхает в Турции. Все мобильные отключил, а у него их за последнее время много появилось. Наверное, друзья сами дарят, чтобы легче было найти. Но Юра ото всех скрылся на морском побережье. Хочет догулять последние деньки. Даже вернуться решил только 2 октября, непосредственно к празднованию 75-летия Подмосковья.

А вообще насчет отдыха у Борзаковского своеобразное представление:

— Хуже нет, чем после жестких тренировок лежать и ничего не делать. Я когда отдыхаю, бегаю кросс.

— Кстати, у Юры до сих пор любимая тренировка — футбол, — рассказывает Евстратов. — Он все-таки классный игрок. Быстрый, цепкий, координированный. Хорош одинаково — в нападении и в защите. У нас во всех амплуа приходится работать.

1998 г. Всемирные юношеские игры, Москва, 800 м, 1-е место

1999г. Кубок Европы, Париж, 800 м, 1-е место

1999 г. Чемпионат Европы среди юниоров, Рига, 800 м, 1-е место

1999 г. Кубок Европы среди клубов, Афины, 800 м, 1-е место

2000 г. Зимний чемпионат Европы, Гент, 800 м, 1-е место

2000 г. Олимпийские игры, Сидней, 800 м, 6-е место

2001 г. Зимний чемпионат мира, 800 м, 1-е место

2001 г. Чемпионат Европы среди молодежи, Амстердам, 400 м, 1-е место

2001 г. Финал IAAF GranPri, Мельбурн, 800 м, 2-е место

2002 г. Кубок Европы, Анси, 800 м, 1-е место

2002 г. Чемпионат Европы, Мюнхен, 4—400 м эстафета, 2-е место

2003 г. Чемпионат мира, Париж, 800 м, 2-е место

2004 г. Олимпиада, Афины, 800 м, 1-е место