У каждого из нас есть свой Олимп. Иногда он высотой с одноименную гору, иногда это просто порог, который почему-то очень трудно переступить. Разве можно выйти из жизненного пике, когда твой диагноз похож на безжалостный приговор без срока и надежды на помилование?
Добиться рекордов в легкой атлетике, если у тебя ампутированы ноги? Побеждать в соревнованиях по плаванию, если у тебя нет обеих рук? Стать чемпионом в дзюдо, если ты слепой? Забивать голы, если у тебя детский церебральный паралич? Бежать марафон, если у тебя парализованы ноги?..
Оказывается, можно. Это блестяще доказали результаты очередных, ХII Паралимпийских игр в Афинах. Наши ребята взяли 41 медаль, из них 16 золотых. Это был благородный металл самой высокой пробы.
В сентябре 2004 года в Афинах встретились 5000 спортсменов из 140 государств. Люди, которых болезнь, казалось бы, приговорила к унылому прозябанию в четырех стенах, прилетели на родину Олимпийских игр, чтобы в очередной раз доказать всему миру: они умеют быть лучшими.
Паралимпийские игры традиционно подхватывают олимпийскую эстафету и проходят на тех же площадках и сооружениях. Для всех горит тот же Олимпийский огонь. Но между олимпиадами нет знака равенства: одну называют большой, другую — малой. Золотая медаль здорового олимпийца стоит 50 тысяч долларов, а “золото” чемпиона-инвалида “легче” ровно в 5 раз. “Серебро” приносит физически полноценному спортсмену 30 тысяч долларов, инвалиду — всего 4 тысячи. И это, конечно, несправедливо. Потому что все олимпийские победы достаются в жесточайшей борьбе. А рекорды паралимпийцев часто добываются кровью. В прямом, а не в переносном смысле.
Стоит только слепому легкоатлету, который разбегается на голос тренера, отклониться от своей траектории на один градус, и он приземлится не в яме с песком, а на жестком покрытии стадиона. Это каждый раз — прыжок в неизвестность. Я видела парня-колясочника, до мяса ободравшего предплечья. Безногого баскетболиста, отстегнувшего страховочные ремни и взмывшего на метр ввысь, чтобы точно забросить мяч в корзину. Спринтера без руки, наматывающего изнурительные метры на беговой дорожке. Футболистов с диагнозом ДЦП, играющих лучше, чем наша сборная на чемпионате Европы в Португалии. Пловчиху с ампутированными по локоть руками. Все они сражались на пределе физических и духовных возможностей человека. Большинство — не за призовые деньги. Ради победы.
У каждого из 86 российских спортсменов, представлявших нашу сборную на Паралимпийских играх в Афинах, — своя драматическая история. Кто-то родился с физическим недостатком, кто-то получил увечье в аварии, кто-то перенес тяжелую болезнь. В большой спорт их привела инвалидность. Звучит, конечно, парадоксально. Но здоровым на Паралимпиаде делать нечего. Поэтому, когда Наташу Большакову из нашей сборной, в третий раз приехавшую на Игры, в Афинах неожиданно признали здоровой, она чуть не плакала. “Радуйся! — убеждал ее главный врач сборной паралимпийской команды России Евгений Петрович Попов. — Спорт сотворил чудо, он тебя вылечил, избавил от ДЦП”. Но Наташа все дни ходила грустная, не могла примириться с мыслью, что не сможет больше бороться за свою команду.
Легкоатлета Артема Арефьева привыкли видеть на лавочке перед корпусом российской сборной с томом Льва Толстого в руках. В забегах на 400 и 1500 метров этот голубоглазый, с потрясающей улыбкой парень “сделал” всех соперников и завоевал две золотые медали. Помимо детского церебрального паралича у Артема серьезные проблемы со слухом и зрением. Но он не считает себя хуже других. Он везде первый — не только в спорте. Диагноз не помешал ему окончить школу с золотой медалью и поступить в университет.
— Если честно, то я рассчитывал только на одну золотую медаль, — сияет медалист. — Еще на тренировках мы отрабатывали разные тактические варианты, чтобы улучшить личный результат и, возможно, поставить новый мировой рекорд. Четыре круга я бежал третьим, но как только образовалась маленькая брешь для прорыва, выстрелил изо всех сил и обошел лидеров забега.
Пока шли паралимпийские старты, Артем жил по правилам аскета. С первого дня отключил мобильный телефон и не звонил домой, чтобы меньше переживать. Даже не видел Афин, отложив культурную программу до самого закрытия.
— Меня поражает, как они хорошо адаптированы в жизни, в отличие от здоровых людей, которые все время ноют, — размышляет Евгений Петрович Попов. — Посмотрите на золотую дзюдоистку Мадину Казакову: девушка почти ничего не видит, а всегда улыбается. А Игорь Плотников! Парень без обеих рук плавает, как дельфин, и вырывает у соперников “золото”. Спорт дает инвалидам два преимущества. Во-первых, они физически крепче своих товарищей по несчастью, а во-вторых, не изолированы от мира. А как умеют веселиться! Слепые потрясающе поют, колясочники виртуозно танцуют, выделывают такие восьмерки на одном колесе — это надо видеть. Они абсолютно бесстрашны, на соревнованиях выкладываются полностью. И фантастически терпеливы. Вот приходила Таня Утекина — ее замучила сильная боль в плечевом суставе: “Доктор, я, конечно, проплыву, на зубах, со слезами, но сделайте обезболивание хотя бы до старта!..”
У Вики Потаповой — челка до глаз и голубые очки. Хрупкая, как стебелек, девушка–дзюдоистка, серебряный призер чемпионата мира 2002 года, чемпионка России. В Афинах взяла “бронзу”. Своим результатом спортсменка недовольна: она мечтала стать первой.
“У меня вообще нет зрения”, — говорит Вика и неожиданно снимает стильные очки. Мне становится не по себе: там, где должны быть глаза, — только хирургические рубцы. Когда девочке исполнилось полтора года, врачи поставили страшный диагноз: рак. Из-за злокачественной опухоли глаз пришлось удалить. В начальной школе ее дразнили очкариком, но Вика давала обидчикам такого жару, что даже отъявленные драчуны предпочитали ее не задирать.
Через несколько лет болезнь нанесла очередной удар: опухоль начала пожирать второй глаз. В десять лет девочка осталась слепой. И стойкий оловянный солдатик, помнивший все краски мира, а теперь погруженный в кромешную темноту, недолго думая, отправился прямо в спортзал. Вика занималась гимнастикой, потом перешла в дзюдо.
— Все-таки гимнастика мне больше нравилась, там я всегда была первой, — признается она. — В дзюдо, если оба соперника тотально слепые, бороться очень трудно. Вцепимся друг в дружку, изо всех сил упираемся — с места не сдвинешь. У слепых очень цепкие руки, захваты тяжело снимать. Травмы, конечно, бывают. Вчера меня довольно сильно плечом воткнули в татами...
Она старается все делать сама, потому что понимает: мама не вечна. Вика ездит на тренировки и на работу, ходит в театр и в гости. Дорогу переходит без проблем: поднимает тросточку и бесстрашно топает вперед. А о том, что рак может однажды вернуться, Вика старается не думать.
Теперь можно признаться: в Афины я собиралась с тяжелым сердцем. Боялась, что смотреть на поединки парализованных, с ампутированными конечностями и слабовидящих людей будет невыносимо. Ужас обернулся праздником эйфории. В дни Паралимпиады стадионы были заполнены до отказа. Билет на соревнования стоил 10 евро. За эту доступную цену весь день можно было на любом виде муниципального транспорта перемещаться с состязания на состязание. Казалось, вся Греция пришла поболеть за спортсменов-инвалидов. И не суть важно, чей гимн исполнялся после очередного рекорда: зрители дружно вставали и нещадно отбивали ладони. Когда немецкий легкоатлет без ноги выбил “золото” в прыжке в длину, трибуны неистово взвыли от бешеного восторга. Победитель неожиданно сделал сальто назад — протез только мелькнул в воздухе — и помчался по периметру поля, кланяясь благодарным зрителям. Это был его звездный час. Потрясенные болельщики стонали.
Мощнейшая волна поддержки поднималась от трибун и словно подхватывала тех, кто выбивался из сил и безнадежно отставал от лидеров. А уж когда стартовали забеги инвалидов-колясочников, на стадионе начиналось нечто невообразимое. Зрители аплодировали стоя, на многих лицах блестели слезы. Это был настоящий катарсис — самое великое человеческое чувство.
На приеме в российском посольстве, устроенном в честь побед нашей паралимпийской сборной, я спросила нашего посла Андрея Вдовина, плакал ли он на Играх. “Я испытал сильное потрясение, — признался высокопоставленный дипломат, — а моя супруга Людмила плакала навзрыд, за двоих”. Что уж говорить про автора этих строк, безуспешно вытиравшего реки слез на каждом выступлении спортсменов! И старты, и финиши, и награждения — все происходило на слишком пронзительной ноте.
— Какой я инвалид?! Мне смешно, когда я это слышу, — улыбается парень с типичной фигурой борца и сломанным в поединках ухом. В Афинах он взял “серебро”. — Люди не верят, что я не вижу. Говорят, “он врет, он косит под слепого...”
До трагедии, полностью уничтожившей его прежнюю жизнь, дзюдоист Олег Крецул был известным спортсменом, участником Олимпийских игр в Атланте, серебряным призером чемпионата Европы в Голландии, заслуженным мастером спорта. Он считался перспективным спортсменом, женился на любимой девушке и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Беда случилась через несколько дней после свадьбы.
“Такие не выживают”, — реаниматологи были единодушны. Весь опыт врачей свидетельствовал: у 22-летнего пациента, которого бригада “скорой” доставила в больницу после тяжелейшего ДТП, нет ни одного шанса. У парня не было лица. Нос, лоб, глаза — все оказалось вдавлено внутрь. Опознать в этом залитом кровью месиве члена молдавской сборной по дзюдо Олега Крецула не смогла бы и родная мама.
В реанимации он пролежал целый месяц. Друзья не отходили ни на шаг, и только когда Олег спрашивал про своих родных, которые в момент аварии находились в его “БМВ”, отводили глаза и говорили, что все нормально. Открыть страшную правду решились только на сороковой день после катастрофы, когда скрывать уже было невозможно. “Олег, — сказали друзья, — держись. У тебя больше нет жены. Она погибла”. Последнюю порцию горя он получил, когда врачи сняли с его лица бинты. Перед глазами сомкнулась кромешная темнота. Он полностью ослеп.
Понадобились два года и каждодневная поддержка друзей, чтобы бывший борец вернулся в спорт. Олег Крецул стал паралимпийцем. В чем-то ему сегодня легче, чем другим. Остались отличная тактика и молниеносная реакция, появилась способность видеть противника внутренним зрением. А в чем-то — тяжелее: прошлое никуда не исчезает.
Знаменитый хирург-офтальмолог Мулдашев сделал ему уже две операции. Пока безуспешно. Олег готовится к третьей, хотя надежда прозреть тает с каждым днем. “Если бы не спорт, я бы точно не выжил”, — он поднимает голову, и солнце переливается в стеклах темных очков.
Накануне закрытия Игр в Греции произошла трагедия: в результате ДТП перевернулся автобус со школьниками, которых везли в Афины на соревнования паралимпийцев. Семь детей погибли. Плохие вести доходят быстро, и о драме на шоссе мгновенно узнала вся страна. На всех стадионах, где шли состязания, тут же приспустили государственные флаги Греции. Спортсмены почтили память погибших минутой молчания. Практически сразу по радио и телевидению сообщили, что торжественное закрытие летних Паралимпийских игр пройдет по другому, более скромному сценарию. В стране был объявлен национальный траур.
Кто объяснит, почему у нас все по-другому?
Я иду по залитой греческим солнцем Олимпийской деревне. Плывут по дорожкам олимпийские автобусы и автомобили. Шоферы постоянно начеку, потому что пешеходы могут не услышать сигнал или не увидеть машину. Как справиться с комом в горле, когда видишь молодых, красивых людей в инвалидных колясках, без рук, незрячих? Когда у каждого встречного что-то не так, и ты, с твоим полным “комплектом” конечностей, начинаешь ощущать себя чужеродным пришельцем на планете под названием Паралимпиада. А потом говоришь себе: стоп. Кого жалеть? О ком плакать? Кому сочувствовать? Рекордсменам и медалистам, настоящим героям нашего времени, которым рукоплескала вся Эллада? Они не считают себя инвалидами.
— Это единственно правильная позиция, — уверен Борис Григорьевич Ржищев, старший тренер сборной паралимпийской команды по легкой атлетике среди спортсменов с поражением опорно-двигательного аппарата. — Жалость им не нужна. Мои ребята занимаются вместе со здоровыми спортсменами, по той же методике, причем без всяких скидок. Иногда думаешь: дай Бог, чтобы они ходили, а они бегают! Что ни забег, то рекорд. Слабовидящие, ампутанты, на протезах прыгают в длину за 7 метров; спортсмены без рук, без обеих ног преодолевают двухметровый рубеж высоты. Работают с такой отдачей, что приходится их останавливать. Показывают потрясающие результаты, приближаясь к высокой планке олимпийцев. А в пауэрлифтинге (подъем штанги в положении лежа) даже превосходят своих здоровых соперников. В Афинах наши паралимпийцы вообще перекроили всю таблицу рекордов. Вот Леша Иванов, инвалид первой группы, с высокой ампутацией обеих ног. Он серебряный призер сиднейской Олимпиады в гонках на колясках на 5000 метров. Вы много видите в Москве инвалидов-колясочников?..
Признаюсь, что немного, да и то в довольно жалком виде: в метро, в подземных переходах, на дорожных перекрестках — с вечно протянутой рукой. В подавляющем большинстве это профессиональные нищие, которых каждое утро рассаживают по “рабочим” местам. Другие калеки прикованы к дому, потому что не в силах преодолеть ступеньки подъездов, высокие бордюры и эскалаторы подземки.
Спортивные питомцы тренера Ржищева этих проблем не знают. Любые лестницы преодолевают запросто, по эскалатору поднимаются элементарно. Одной рукой держатся за перила, другой — крутят колесо коляски. Пассажиры следят за этим зрелищем затаив дыхание. Бывают случаи, когда сердобольные москвичи пытаются всучить ребятам деньги, а те норовят выкинуть смятые купюры. Как-то посторонний мужчина, жутко смущаясь, положил в коляску целую пачку денег.
— Объясняю им, что люди подают из добрых побуждений. У них сердце рвется при виде молодых безногих парней, — грустно улыбается тренер, — но ребятам все равно обидно. Бывало, меня принимали за “смотрящего”. Иду однажды из Лужников с пятью колясочниками и слышу такой разговор: “Смотри, “бугор” пошел, сейчас своих расставлять будет”.
Когда ребята встречают собратьев по несчастью, собирающих дань с москвичей, они испытывают шок и стремятся как можно быстрее проехать мимо, чтобы только не видеть чужого унижения.
Алексей Иванов попал к Борису Григорьевичу случайно. Приехал на международный марафон колясочников, который ежегодно стартует в Омске каждую первую субботу августа, и остался. В Афинах Алексей стал лучшим в метании диска и в беге, но по сумме очков в золотые призеры не вышел. То, что пережил этот парень с внешностью киноактера, не дай Бог вынести никому.
Колеса электрички чудовищным скальпелем изувечили ноги. Высокая ампутация — это тот самый случай, когда протезы не к чему прикрепить. Единственное средство передвижения — инвалидная коляска.
— Я не жалею о том, что произошло, — говорит Алексей, — может быть, даже рад. Я нормально обосновался в этой жизни, у меня много друзей. Больным себя не считаю. Какой же я инвалид, если все умею делать и обхожусь без посторонней помощи? Был бы мотоцикл — я показал бы вам, как ездить без ног! Люблю экстремальные виды спорта...
Он не меняется, этот любитель скоростей. Хотя в его биографии был случай, когда на вираже при скорости 135 километров в час Леша мячиком вылетел из седла мотоцикла. С компрессионным переломом позвоночника, не сказав никому ни слова, он выиграл марафон на колясках и только потом лег на операционный стол.
Впрочем, у всех спортсменов-колясочников страсть к экстриму в крови. Без хорошей дозы адреналина им в легкой атлетике делать просто нечего. Потому что забеги колясочников можно сравнить только с заездами “Формулы-1”. Рабочий темп спортивной коляски — 30 километров в час, но в забеге атлеты разгоняются до 40 километров, а на марафонской трассе вообще несутся под “полтинник”. В Афинах на марафоне произошел завал на скорости 54 километра в час. Страшное зрелище! И если на большой Олимпиаде помощь извне запрещена, то здесь разрешается помочь вылетевшим из седла спортсменам.
Настоящие спортивные “болиды” вместе с доставкой и таможенными пошлинами обходятся примерно в 8 тысяч долларов. Одно колесо тянет на полторы штуки “зеленых”. При этом коляски ни маневренностью, ни прочностью не отличаются. Хрупкие колеса ломаются при любом ударе.
— В Сиднее не повезло моему другу — канадцу Келли Смиту, — вспоминает Леша. — Начинается полуфинальный забег на 1500 метров, я сижу в комнате пентатлона и смотрю прямую трансляцию по телевизору. Дают старт, а через 100 метров происходит завал. Крупный план. Мой друг упал, колесо лопнуло пополам. Ну, я, конечно, бегу, откручиваю колесо от своей коляски, прорываюсь на поле и помогаю канадцу поменять колесо. В итоге Смит попадает в финал и занимает второе место.
Вы часто видите такие поступки в большом спорте?..
В афинском аэропорту “Элефтериос Венизелос” была необычная предполетная суета. Греция прощалась со своими героями. Инвалидные коляски сдавались в багаж. Лайнеры уносили спортсменов на крыльях. Нашим золотым призерам “Аэрофлот” подарил полет в салоне бизнес-класса. Но они так и не примерили роль особо важных персон. Весь самолет безмятежно спал. И Гераклам требуется отдых.
