Волк-одиночка

В марте этого года замечательный артист Игорь Бочкин попал в реанимацию. Врачи боролись за его жизнь. Жена — актриса и режиссер Анна Легчилова — на звонки журналистов не отвечала. К счастью, все обошлось. Вскоре стало известно, что актер пошел на поправку. Но и тогда звездная чета хранила молчание, чем порождала многочисленные слухи о состоянии здоровья Игоря Ивановича. В минувший четверг исполнилось ровно полгода, как Бочкин покинул стены Боткинской больницы.


— Игорь Иванович, во время болезни вы отказывались говорить с журналистами...

— Вы задаете вопросы, не зная, как все было.

— А как все было?

— В январе мы с супругой вернулись в Москву из Таиланда. Вскоре я почувствовал себя плохо, начались боли. Я грешил на кишечник. Тем более, все сразу делали “понимающие” лица: “Ах, ну да... Вы же в Таиланде отдыхали”. Я держался, несмотря на совершенно сумасшедший график: гастроли в Израиле, Америке и Канаде, плюс репетиция новой пьесы “Энергичные люди” по Шукшину.

11 марта я отыграл спектакль, и меня конкретно рубануло... Почти всю ночь просидел скрюченный, после чего позвонил Алексею Ивановичу Хрипуну. Это мой друг, профессор, доктор наук из 31-й больницы. “Леша, — говорю, — у меня что-то не того...” Леша отвечает: “Немедленно в больницу!” На следующий день я уже по лестнице не мог подняться. Не мог спать, даже дышать. Короче, меня отвезли в инфекционную реанимацию Боткинской больницы, где 13-го числа я умер, а 14-го меня воскресили и перевели в реанимацию кардиологии. Проблемы оказались не с кишечником... Что тут сказать? Спасибо всем врачам, всей больнице. Нижайший им поклон. Они меня просто вытянули с того света.

А что касается журналистов... Какие тут могут быть комментарии?! Я вам сейчас как на духу говорю: никому не было сказано ни слова. И что? Я выписался из больницы, сижу дома, открываю газету, а там черным по белому: у Бочкина все плохо, чуть ли не язык отнялся! Мне звонит Мишка Ефремов: “Ты что?! Опять в больнице?!! Я тут прочел в газете, что у тебя повторный приступ”. Тут я просто руками развел: “Ребята, да вы меня еще похороните заживо”. Даже не буду говорить, что за газета. Если честно, я ее еще со времен “ЧП районного масштаба” не воспринимаю. Когда фильм вышел, разве что “Мурзилка” про него не написал. А то издание — нет.

— Игорь Бочкин — злопамятный человек?

— Я не злопамятный. Хорошее тоже помню. Какой бы ни был Сергей Снежкин — не очень добрый человек, но именно он — режиссер “ЧП” и снимал меня в главной роли. Там же долгая история была. Как он не хотел меня на роль утверждать, потом, когда уже утвердили, не хотел, чтобы я себя озвучивал.

— По-моему, Виктор Трегубович настоял, чтобы именно вы снимались.

— Верно. Мы когда с ним позднее встречались на студии, я всегда говорил: “Здравствуй, крестный папа!” Трегубович, когда выбирали артиста на главную роль, сказал очень просто: “Должен играть неизвестный актер. Если будет сниматься звезда, то кино не получится”. В результате он оказался прав. Я же до “ЧП” совсем не снимался.

— Первый день после премьеры небось на всю жизнь запомнили?

— Нет, о чем вы? Картина была полностью закрыта. Приезжали в город, скромно вешали афишу. Зрителей, были такие прецеденты, чуть ли не с конной милицией разгоняли. Это же реальная история, когда директор Харьковского тракторного завода положил на стол партбилет, когда городские власти запретили показывать картину. На секундочку, “ЧП” до сих пор ни разу не показали ни по одному из центральных каналов. Это же о чем-то говорит.

— Интересно, была ли у вас хотя бы еще одна столь громкая работа?

— Наверное, “Горячев и другие”. Во всяком случае, я горжусь, что невольно оказался у истоков сериального движения. Так-то у меня, конечно, много хороших работ. Куча призов. Но... это все другие роли.

— У Юрия Полякова, автора “ЧП районного масштаба”, есть и другие произведения про “комсомольцев-добровольцев”...

— Ну да. Следующая его книга называлась “Апофегей”. После успеха “ЧП” все хотели и эту повесть экранизировать, а в театре Гоголя собирались поставить пьесу со мной в главной роли. Но я умный и большой мальчик. Один из режиссеров тогда сказал: “После “ЧП” все роли паркетных начальников будут за Бочкиным”. Так что я решительно отказался.

— Сейчас как себя чувствуете?

— Вы же видите. Нормально. Еще раз спасибо врачам. Правда, до сих пор наблюдаюсь у докторов, глотаю таблетки. А что делать? Все хотят, чтобы Бочкин был полноценным человеком!

— К работе уже приступили или пока на домашнем режиме?

— Работаем потихоньку. Про пьесу “Энергичные люди” я уже говорил. Снялся в четырехсерийной картине “Полнолуние” у Сережи Белошникова. Мы с Сережей очень давно знакомы. Он когда снимал “Маросейку, 12”, приготовил для меня роль. Но так вышло, по разным причинам, что я там не снялся. Зато вот сейчас по полной программе на съемках оторвался. Безумно классный триллер, а у меня совершенно замечательная роль. Таких давно не было. Я играю такого провинциального, спивающегося мента, которому изменяет жена. И вот на этом фоне возникает некое запутанное страшное дело, появляется оборотень. Еще снимаюсь в картине у Рудольфа Фрунтова “Жулик”. Больше ничего не скажу. Какой-то я стал суеверный в последнее время.

— Что так?

— Просто как-то получается, что начинаешь о новом кино рассказывать, а его вдруг прекращают снимать. Вот и подумаешь лишний раз, прежде чем рот открыть. У меня тут один корреспондент спрашивал: верю ли я в судьбу. Да как в нее не верить?! Все мы под Богом ходим, это же понятно.

— Можно вопрос на засыпку? Что такое “талант”?

— Вот это вопрос! Не знаю... Честно, не знаю.

— И даже никогда не задумывались?

— Кажется, нет. Хотя есть формулировка Баратынского. Он сказал, что талант — это поручение, данное Богом человеку.

— А что такое “счастье”?

— Это когда тебя понимают. (Смеется.)

— Вас часто понимают?

— Но вы же знаете мой образ жизни. Я живу сам по себе. Люди всегда удивляются: “Как?! У вас нет своего агента?!” Так ведь на самом деле нет, равно как и прочих всяких вещей. Мне, например, все равно — понимают меня или не понимают. Я в больнице когда лежал, все советовали: “Поезжай в санаторий”. Ну не могу я себя представить в санатории. Я живу своей жизнью. Такой волк-одиночка. Не могу с кем-то идти на завтрак, с кем-то на обед, с кем-то на ужин... Не могу, когда мне дают кефир, а я хочу чай. Не могу, когда хочу смотреть по телевизору футбол, а кто-то собирается переключить на “Вокруг света”. Это же удавиться просто, а не жить!

Но при этом я всегда честен. Может быть, слишком принципиален иногда бываю. Из-за этого редко схожусь с людьми. Но уж если сошелся, то по-настоящему. По-мужски. Вплоть до того, что можно иногда даже с кем-то пооткровенничать.

— Водки выпить...

— Но это мне теперь не скоро светит. Я тут говорил со своим лечащим врачом — он возглавляет кардиологическую реанимацию Боткинской больницы: “Борис Марленович, ну на Новый год-то можно будет хоть капельку?” Он согласился: “Игорь, вот к Новому году будет можно!” А пока, как сами видите, приходится довольствоваться зеленым чаем и пломбиром. (Смеется.)

— Правда, что в свое время вы взвесили свою душу?

— Это так давно было... Возили меня в какой-то институт, клали под какой-то колпак и, действительно, измеряли вес души. В общем, она у меня нормально весит. Сколько положено.

— Тут случайно наткнулся по телевизору на сериал “Наваждение”, который сняла ваша жена.

— Сначала она сняла сериал “Вкус убийства”. Ну это такая... работа. Я мягко скажу, чтобы не обидеть Анну, это был у нее подростковый период. А сейчас я вижу — серьезное кино получилось. За год она сильно помудрела, повзрослела. В “Наваждении” я тоже должен был сниматься, но попал в больницу. Да что об этом говорить? Болезнь много всяких вещей перечеркнула. До сих пор обидно, что не попал в один классный сериал про боксеров, который продюсирует Денис Евстигнеев. Это вот к нашему разговору про суеверие. Наговоришь с три короба, а потом ба-бах и все. Пропал человек, нет меня. Многие вообще не знали, что со мной случилось. Я никому не сообщал. Многие звонили, многие не звонили. В больницу ко мне, как в Мавзолей, приходили. Палата была вся завалена живыми цветами и подарками!

— Игорь Иванович, скажите откровенно. Во время болезни помогла ваша узнаваемость, популярность? Все мы знаем систему отечественного здравоохранения.

— Помогла или не помогла? Конечно, помогла! Я поэтому и повторяю постоянно: “Всем большое спасибо!” Мы же, пока не прижмет, и знать про этот мир ничего не знаем. Конечно, меня курировали постоянно, на какие-то уступки шли. Главврач все спрашивал у сестер: “Как там этот трагик?” В конце концов, я что-то заслужил, согласитесь? Заслуженный я артист или кто?..

— Вы, кстати, один из немногих артистов, кого невозможно застать на светской тусовке.

— Мне многие об этом говорят. В последнее время просто вал каких-то приглашений. Предлагают все: начиная от съемок на обложку и заканчивая участием в ток-шоу, играх разных, серьезных программах.

— Так в чем же дело? Я бы еще понял, если речь шла о ток-шоу. Но ведь Бочкина и на кинофестивалях почти не видно.

— Одно дело, когда ты едешь на фестиваль и знаешь, что твоя картина в конкурсе. То есть ты там не просто так, а по делу. И даже если не получил награду и ее отдали другому, то понимаешь: “Ага, он сработал лучше. Мне есть чему поучиться”. А просто так ехать как гостю? Да зачем мне это? Ну хорошо, я вот недавно с картиной “Дунечка” был в Бердянске. Замечательно! Там уютный коттедж на берегу Азовского моря, где я никогда не был. Маленькая компания, со всеми давно знаком. А не будь этого всего, так я бы сидел злой на весь мир и пил бы не водку, а свои таблетки. Тоска, а не жизнь.

— Дачей так и не обзавелись?

— Нет, хотя очень хочется. Дом, участочек... Ко всему надо подойти. Вот сейчас понимаю, что пора. В Москве уже как-то не очень. Главное, чтобы домик недалеко от города был. Максимум километров 50 от МКАД.

— Чем бы там занимались?

— Да нашел бы чем. Сидели бы с друзьями, говорили, смеялись. Спели бы что-нибудь, шашлыки пожарили. Да в конце концов, просто бы посидели, вытянув ножки, и о чем-нибудь подумали. Все, как у нормальных людей, одним словом.

— А рубаночком что-нибудь построгать?

— Почему нет? Я раньше это дело очень любил. Вообще хочется что-нибудь самому сделать. Ну а пока четыре дня в неделю смотрю сериал своей жены. И еще футбол. Я свои вкусы не меняю. Кроме футбола, вообще ничего не смотрю.

— Я как-то уже спрашивал, помните ли последнюю ссору с женой.

— Не верю, когда люди говорят, что можно прожить совсем без ссор. Бывает, конечно, я возмущаюсь — зачем моей жене лишняя пара обуви! Так ведь не потому, что жалко, а потому, что ставить некуда. Квартира-то — хрущоба крохотная. Метров 30 с небольшим общая площадь, где умещаются два с половиной человека. Мы с Легчиловой и кошка. Ей-то, понятное дело, лучше всех живется!

— Дома кто главный? Вы, супруга или кошка?

— У нас такой тройственный союз. Хотя, если подумать, конечно, кошка. Попробуй ей скажи что-нибудь поперек!

— Знаете, у меня такое ощущение, что о самом главном мы сегодня так и не поговорили.

— О главном?

— Да. Вот для вас на сегодня что самое главное?

— Наверное, моя болячка. Дай мне Бог прожить еще много лет, но ведь от нее никуда не уйдешь, никуда не денешься. Но так уж получилось, что теперь поделать. Сердце это такая штука, что...

Ну а так, если уж совсем серьезно говорить, то на первом месте, конечно же, дом. Очень хорошее и объемное слово. И еще — работа. Но дом все-таки на первом месте.


Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру