Пути Господни неисповедимы. Пока наша “золотая молодежь” погрязает в искушениях и похоти, вера православная расширяет свои границы далеко за пределы России. В Московской духовной семинарии уже полтора года учатся три слушателя... из Северной Кореи!
Мечты у них самые что ни на есть скромные: жить подле своего свечного заводика в Пхеньяне, нести православную религию в широкие северокорейские массы, а по вечерам вместе с матушкой потягивать наливочку — по чисто русскому обычаю.
В Московскую семинарию четверо северокорейцев поступили в марте 2003 года. Знают о них крайне мало, в силу специфики учебного процесса корейцы держатся особняком, у них как бы монастырь в монастыре.
Поскольку все наши попытки встретиться с ними успехом не увенчались (на территорию семинарии посторонним вход запрещен), попытаемся дать словесный портрет христианских сподвижников, собранный, можно сказать, по крупицам.
Ким, Цой, Пак и Ра (так зовут слушателей) не вчерашние школьники, им от 32 до 38 лет от роду и все у себя на родине имеют невест. Факт весьма замечательный: православный священник должен быть обязательно женат. Нам рассказывали, что где-то в Йошкар-Оле живет 70-летний псаломщик с семинарским образованием: ему приход не дают по той причине, что он так и не смог жениться.
Ходят корейцы в подрясниках, и им уже разрешено отращивать бороды — символ житейской мудрости. Такой чести наши семинаристы удостаиваются только к четвертому курсу, когда совершается постриг чтеца. С того момента семинарист может носить подрясник, отращивать бороду и имеет право во время службы стоять в алтаре. Пока российским слушателям-младшекурсникам полагается каждый день бриться и ходить в форменных кителях и брюках.
Вначале наших северокорейских друзей (все они более-менее прилично владеют русским языком, а один из них вообще переводчик) для скорейшей адаптации “бросили” в семинарскую бучу — боевую и кипучую. В семинарии на первом курсе три группы, по 30 человек в каждой. Стало ясно, что новоявленным православным постигать азы христианства в таких условиях тяжело. Теперь они учатся своей маленькой северокорейской диаспорой.
Точнее, на момент поступления в семинарию корейцы еще не были православными. Крещение, как удалось выяснить “МК”, они приняли спустя полгода, перед Рождеством. Таинство происходило в Даниловом монастыре в Москве. Кима нарекли русским именем Федор, Цоя — Кириллом, Пака — Иоанном, а четвертый семинарист, по фамилии Ра, крещение не принимал по той причине, что с каникул, которые они проводили по домам в Северной Корее, не вернулся.
Так их осталось трое.
При всей строгости церковных традиций, существующих в православии, сегодняшняя духовная семинария мало чем напоминает ту, которая описана в “Вие” Гоголя. Расположена она в восточном крыле Троице-Сергиевой лавры и буквально утопает в зелени. Состоит из учебного корпуса старинной постройки и общежития, где к тому же находится хороший музей истории этого учебного заведения.
Оказывается, в свое время его заканчивал выдающийся русский ученый... Михайло Ломоносов! Это сюда он пришел пешком из Архангельска. Только не в Сергиев Посад, а в Москву, и называлась семинария тогда Славяно-греко-латинской академией. Которая в лавру, сменив название и профиль, перебазировалась в 1814 году, после пожара в Москве, учиненного наполеоновскими войсками.
Здесь, конечно, нет традиционных звонков и суеты на переменах, свойственных гражданским институтам. Слушатели чинно прохаживаются по городку с молитвенниками в руках и со знанием дела ведут богословские дискуссии. По мнению преподавателей и наставников, молодая церковная смена, как сыр в масле катается. Подъем в 7 утра — и сразу утренняя молитва, в 8.00 завтрак в столовой, а перед ним, конечно, тоже молитва.
Сколько в день они читают молитв — сами не знают. Даже у первокурсников это идет непроизвольно, от души. “Ведь это наша жизнь!”
Занятия начинаются в 9 утра, а по дороге в классы каждый слушатель норовит поклониться мощам преподобного Сергия в Троицком соборе. Никто этого от семинаристов не требует, но им трудно избежать многовекового обычая. Ведь православные верующие со всей России едут сюда поклониться святым мощам. А у них такая редкая, исключительная возможность...
Учебный процесс в семинарии достаточно напряженный, в день по четыре “пары” — хотя это слово семинаристы стараются не употреблять. После большого перерыва — полдник с чаем и куском черного хлеба с джемом, потом опять занятия. В 14.45 обед и до 17.00 — свободное время, разрешается даже поспать. С 5 до 8 вечера самоподготовка под присмотром священнослужителя и ужин.
Спать семинаристы укладываются в 23.00. Здесь не армия, чтобы одеваться и раздеваться за 45 секунд. Можно поделать кое-какие дела, если, конечно, они не растянутся на полночи. Например, на сон грядущий полезно почитать Евангелие или Псалтырь. Утро, как по команде, начинается с этих же великих книг.
Как и у студентов светских вузов, у семинаристов тоже есть каникулы. Зимние — месяц, летние — два месяца. Но будущие священники утверждают, что в лучшем случае они отдыхают половину от официальных каникул. Например, зимние каникулы связаны с Рождеством Христовым, и отдохнуть причитающийся месяц никак не получается. Часть слушателей уезжает по домам на две недели до Рождества, а часть — на две недели после Рождества. Под церковные знамена в родную альма-матер нужно обязательно вернуться до праздника Богоявления.
Летние каникулы “привязываются” к Святой Пасхе. В наступающем году она отмечается 1 мая. Сначала идет Страстная неделя, когда заниматься грешно, потом Пасха и Светлая неделя — тоже нельзя ничего делать. После сессии они разъедутся по домам. Но 18 июля праздник Преподобного Сергия, к этому времени обязательно нужно быть в стенах семинарии. До начала нового учебного года они будут выполнять разные послушания: кто петь в церковном хоре, кто сидеть на вахте, а кто станет алтарником...
Священнослужители и сами российские семинаристы утверждают, что наши северокорейские братья по вере учатся с прилежанием и усердием, которого им не занимать. Хотя учатся по упрощенной программе. Вместо 5 лет для нашего брата — 2 или 2,5 года: семинарское начальство пока еще не определилось точно.
Но ожидается, что уже в апреле 2005 г. их должны рукополагать — сначала в диаконы, а потом уже в священники. Скорее всего рукополагать будет ректор духовной академии, владыка Евгений.
В связи с этим набор изучаемых дисциплин для корейцев заметно “урезан”. Вместо 18—20 предметов на первых двух курсах, многие из которых нужно заучивать наизусть, как “Отче наш”, всего семь-восемь. Для семинаристов, привыкших к дословному запоминанию текстов, в этом нет ничего особенного.
Что вообще изучают семинаристы? В отличие от ломоносовских времен, когда тут глубоко штудировали и математику, и физику, и химию, сейчас в семинарии преподают исключительно богословские предметы и все, что с ними связано: общая история, история России и православия.
Поскольку “в начале было слово”, то огромное внимание уделяется языкам: обязательно нужно знать один из европейских языков (английский, французский или немецкий) и современный греческий — почему-то именно он пользуется у семинаристов большим уважением. Чтобы добиться индивидуального подхода, группы разбивают пополам, по 15 человек в каждой.
Но это далеко не все. На первых двух курсах семинаристы изучают церковно-славянский язык, со второго по пятый — латынь, а с третьего по пятый — древнегреческий. Формально латынь можно не изучать — это факультативные занятия. Но без латыни не поступишь в духовную академию, а поскольку каждый, как тот солдат, мечтает стать иерархом, то латынь учат все. Факультативно, по желанию, здесь учат иврит, сирийский и арамейский — именно на нем разговаривал Иисус Христос.
Наши корейцы неплохо владеют английским языком, а вот латынь, греческий и древнегреческий не изучают совсем, просто некогда. Вместо этих дисциплин они пытаются постигнуть азы великого и могучего церковно-славянского языка. Дело это непростое, поскольку Священное Писание десятки веков назад переводилось на церковно-славянский с древнегреческого. А молодым корейским пастырям, в свою очередь, предстоит вести службу в приходах на корейском языке, т.е. “переложить” его с церковно-славянского на корейский.
Но, как говорится, ничто не ново под Луной. Библия и Евангелие на корейский язык были переведены в начале прошлого столетия, когда в Корее в 1900 г. появились первые русские миссионеры. Их работы наверняка станут подмогой молодым корейским богословам, ступившим на стезю православия.
Еще корейцы по полной программе учат катехизис — основы веры, библейскую историю и их православные наставники огромный упор в процессе учебы делают на практические занятия: литургию, всенощную, в какой момент брать кадило — и пр., и пр., и пр. Литургику у них ведут три преподавателя — на каждого слушателя по одному. “Пионерам” православия на далекой северокорейской земле в этом плане скидок не делают никаких, в церкви все должно быть как надо, соответствовать строгим церковным канонам.
Во всем остальном, не без доброй зависти говорят русские семинаристы, корейцам здесь допускают много поблажек. Послушаний у них практически не бывает.
С первого по третий курс обычные семинаристы живут в общежитии в комнатах по 20 человек, где из их “собственности” только кровать да тумбочка. На 4—5-м курсах — по 12. Это уже воспринимается, как отель “Калифорния”, номера “люкс”. 20 человек все-таки ужасно много...
Корейцев с самого начала поселили в академическом корпусе (где живут слушатели духовной академии), там комнаты на 3—4 человека, с отдельным санузлом. Никто из их сокурсников не знает, есть ли у корейских слушателей стипендия — и какая? У россиян она чисто символическая, в зависимости от успеваемости — от 40 до 70 руб. в месяц.
Конечно, на эти деньги нельзя купить абсолютно ничего. Билет на автобус из Сергиева Посада до Москвы в один конец и тот стоит 55 рубликов. А ведь сколько в столице-матушке интересных храмов можно посмотреть!
Многие слушатели с разрешения наставников подрабатывают: кто пономарит в соседней церкви, кто читает псалтырь по усобшим, а кто и просто роет траншеи, благоустраивая лавру или семинарский городок. Как ни печально, отдельные “студенты” не видят даже этой стипендии, ее они отдают на алтарь церкви. Дело в том, что пересдача экзаменов для неуспевающих тут платная и стоит 70 руб. за экзамен.
В ходе недавней встречи президента Путина с членами Архиерейского собора епископ Читинский Евстафий пожаловался. Мол, местные власти в Забайкалье преимущество отдают китайцам — им достаются лучшие рабочие места, а наш народ постепенно спивается.
Президент напомнил епископу, что в Русской церкви уже 10 лет существует миссионерский отдел. Почему бы работникам этого могучего отдела не обращать в православие хотя бы те китайские общины, что находятся на территории России?
Процесс этот уже идет! Правда, почему-то без участия миссионерского отдела. С 2003 года с разрешения Управления по делам религий правительства КНР 15 китайцев обучаются в православных семинариях России. Опять-таки почему-то не в Москве или в Питере, а в провинции. В скором времени они смогут быть рукоположены. Хотя пока неизвестно, позволят ли им вернуться в Китай священниками, или они останутся в России, чтобы окормлять китайскую паству.
В Пекине с недавнего времени наездами служит православный священник Дионисий Поздняев, постоянный приход которого в Гонконге. Литургия совершается в здании российского посольства раз в полтора месяца. На богослужение приходят граждане России, Украины, Сербии и Черногории, Болгарии, Македонии и Эфиопии, где тоже есть православные христиане. Самое забавное, что при посольстве еще с дореволюционных времен существует храм. Однако советскими дипломатами он был переоборудован в гараж. Пора бы его отреставрировать и вернуть Русской церкви.
В декабре прошлого года в Поднебесной скончался старейший православный священник — 80-летний Александр Ду Лифу. Теперь остались лишь два клирика-китайца — священник Михаил Ван и протодиакон Евангел Лу.
На православную религию лидер КНДР Ким Чен Ир обратил внимание, когда был с визитом в России в 2002 г. Рассказывают, что он зашел в одну из церквей на Дальнем Востоке, а ее настоятелем оказался весьма необычный батюшка. Он не только показал высокому северокорейскому гостю храм, но и познакомил его с основными обрядами. В частности, как надо креститься, входя в храм, как принимать благословение у священника, как отбивать земной поклон...
И все это на глазах у изумленной охраны, которая словно онемела. И... дорогому учителю Ким Чен Иру приглянулись отважный батюшка и наша религия. Вернувшись в Пхеньян, он дал “добро” на открытие в своей стране православных церквей.
Кто-то усматривает в неожиданном интересе северокорейских коммунистов к нашей религии политические мотивы. В отличие от СССР религия в Северной Корее была полностью искоренена. Так почему бы ее не возрождать в том числе с православного христианства? Помощь братского российского народа будет обеспечена. Даже в Московской семинарии некоторые считают, что корейские слушатели выполняют некую миссию своего правительства.
Во всяком случае, не так давно в Пхеньяне была сформирована православная община и строится первая православная церковь Святой Троицы. Возведение храма финансируется северокорейским государством, но поступали пожертвования от южнокорейских православных и от губернатора Приморского края. Когда храм площадью 300 кв. м будет построен, он сможет вмещать около 200 молящихся. Не исключено, что там будет служить один из сегодняшних северокорейских семинаристов.
Пока в КНДР с населением в 21 млн. человек насчитывается всего 1500 христиан и открыты католическая и две протестантские церкви — одна из них носит имя матери бывшего лидера Северной Кореи товарища Ким Ир Сена.
Для человека, не обремененного познанием истины, семинарские будни покажутся унылыми и скучными. Даже за ворота, в город можно выйти только по “увольнительной”. Да и что делать в греховном мире? Пить и курить здесь категорически запрещено. Если слушателя увидят с сигаретой в зубах — отчислят в тот же день. Выпивка — вопрос более тонкий. Не секрет, что церковное вино (и даже кое-что покрепче) употребляют все священнослужители, которым, как известно, ничто человеческое не чуждо. “Просто, — учат они своих воспитанников, — нужно знать меру и место”.
Телевизор на всю семинарию (несколько сот человек) один. Да и его включают по великим праздникам, когда, допустим, транслируют прямые репортажи со Святой земли, от Гроба Господня.
Вечерами слушатели собираются в “десятки” — чтоб попеть церковные песни. Многие в лавре отмечают успехи корейских друзей в исполнении церковных песен. Сам по себе корейский язык, речь делится на разные тональности, и им освоить мелодию проще, чем россиянам. А попеть в лавре есть где: три хора мужских из слушателей духовной академии, три смешанных (с семинаристами), один братский хор — с монахами, и еще знаменный хор. Словом, пой душа — не хочу.
Если корейцы являются заядлыми завсегдатаями церковных хоров, то вот в семинарской столовой их почти не бывает. Из чего товарищи по образованию делают выводы, что:
а) они сами готовят себе еду — роскошь для российских семинаристов непозволительная. Однако никто не сомневается, что зарубежные слушатели строго придерживаются церковных обрядов и, как православные, соблюдают пост;
б) с “женским вопросом” у корейцев все в полном порядке.
Как мы уже говорили, сан священника можно получить только женатому выпускнику семинарии. А найти себе такую подругу жизни, чтоб только смерть разлучила их, совсем непросто.
Это у нас на “гражданке” лафа, которую мы, грешники, не всякий раз ценим: на каждые 10 девчонок по статистике 9 ребят. А в семинарии, отрезанной от внешнего мира высокими толстыми стенами, увидеть благочестивую христианку — уже событие. А уж удостоиться ее взора... Нет, нет!
Но при чем здесь обеды в столовой, на которые не ходят корейцы, и поиск невесты?! Мы слышали про специальные ярмарки, их якобы периодически устраивают для семинаристов. Будто бы добропорядочных православных девиц привозят на “смотрины”, а уж выпускнику остается только выбрать себе “половинку” по душе.
Но они, семинаристы, в ответ застенчиво улыбаются: не все так просто, никто им барышень на блюдечке с голубой каемочкой не преподносит! Никакой, соответственно, ярмарки. “Ищите и обрящете!” — советуют им духовные пастыри.
Невест, в частности, они обретают в регентской школе — она расположена на территории лавры, и в ней учатся только девушки. Да среди официанток — они работают в этой самой семинарской столовой.
Кстати, из всех наших собеседников, с которыми удалось инкогнито поговорить, на питание никто не жаловался. Кроме постных дней по средам и пятницам, а также поста им всегда дают по хорошему куску мяса, в рационе есть овощи и фрукты, можно даже попросить добавку. В общем, на провианте в семинарии не экономят.
...Перспективу всю жизнь провести в молитвах даже при хорошей зарплате большинство наших читателей вряд ли назовут заманчивой. Слушатели семинарии не сомневаются в своем призвании и мечтают поскорее начать самостоятельную церковную жизнь.
И — не корысти ради.
