Если верить Большой советской энциклопедии, то дизайн — это проектирование предметного мира. И, следуя этой логике, самым первым дизайнером был Господь Бог, сотворивший белоснежные шапки гор, струящиеся шлейфы водопадов, украшения из морских звезд и раковин. Придать миру новые формы — задача не из легких, поэтому многие дизайнерские вузы до сих пор мучаются вопросом: чему учить и как учить?
Креатив на старой кухне
В России само слово “дизайн” стало безумно популярным в годы перестройки. У людей появилась возможность тратить деньги на красоту, а специалистов не было. И возник реальный спрос на дизайнеров.
Текстильные вузы так же, как и в советское время, продолжали готовить специалистов по дизайну, но в пику им возникли многочисленные учебные заведения с манящей специальностью. Модным словом завлекают абитуриентов не только коммерческие, но и государственные вузы, на первый, да и на второй взгляд не имеющие никакого отношения к сфере дизайна.
— Химический институт внес изменения в название курса технологии тугоплавких металлов, и теперь специальность означена как дизайн и технологии тугоплавких металлов, а по сути специальные дисциплины там не преподаются и выпускают они все-таки технологов, а не дизайнеров, — возмущаются методисты.
Просто поразительно, с какой легкостью многие высшие учебные заведения проходили процедуру лицензирования в Минобразе. Для того чтобы получить официальное разрешение использования понятия “дизайн” в названии курса или факультета, достаточно предоставить данные о том, что есть помещение для лекций (некоторые “вузы” вмещаются в однокомнатную квартиру) и учебники по дизайну (одного достаточно).
Дипломированные на кухнях специалисты не имеют не то что знаний, а даже целостного представления о якобы полученной специальности.
Понятие “дизайн” настолько затерли, что некоторые вузы, наоборот, решили больше не использовать его в названиях своих факультетов. Вернувшись к советским терминам, например, “художественное проектирование изделий текстильной и легкой промышленности”. Выпускник получает квалификацию художника—стилиста.
Специалисты предупреждают: если в программе вуза на спецдисциплины отведено менее 500—600 часов, то это профанация.
Какой такой фигчайзинг?!
Научно-практическая конференция, которая проходила в рамках ежегодного Российского фестиваля моды в Сочи, целиком была посвящена проблемам дизайн-образования. Представители высших дизайнерских школ России определяли, какое направление наиболее выгодно для развития индустрии моды в нашей стране.
Столичные вузы предлагали региональным университетам присылать лучших своих студентов на обучение в Москву. С тем, чтобы готовить преподавателей для местных кафедр и просто хороших специалистов со столичным дипломом и широтой мысли, которые смогут двигать отечественную моду, пусть даже и в небольшом городе. Но практика сразу же потерпела фиаско. Первая провинциальная ласточка оказалась дочкой декана факультета дизайна и категорически отказалась возвращаться на свою малую родину. После защиты диплома она затерялась на столичных просторах...
Преподаватели текстильного университета сетуют, что у нынешних студентов нет возможности обучаться на производстве. 99 процентов предприятий легкой промышленности сегодня находятся в руках частников. И если раньше предприятия-шефы предоставляли студентам возможность проходить практику под присмотром опытных специалистов, то сейчас владельцы фабрик не очень-то стремятся к тому, чтобы обучать своих потенциальных работников. Дешевле взять уже готового специалиста, пусть даже путем переманивания у конкурента.
Отсутствие практики приводит к тому, что из вузов выпускаются специалисты-теоретики. Во время учебы они занимаются исключительно творчеством, создавая коллекции для внутренних показов и межвузовских конкурсов. Студенты, не имея реального выхода на потребителя, не соотносят свои идеи с затратами на производство и пошив.
— “Сколько вы мне заплатите за эскиз?” Вопрос, который выпускники задают работодателю в первую очередь, — рассказывали представители западных компаний, активно продвигающие свои бренды на российском рынке. — Мы задаем ответный вопрос: “А вы уверены, что вашу одежду будут покупать?” И слышим: “Мы творцы, а не продавцы!”
Сегодняшние молодые дизайнеры не настроены на коммерческий успех своего творчества. А если люди не хотят тратить деньги на брюки из твоей коллекции — так ли ты хорош?
Позиция потребителя зачастую совершенно не учитывается в сегодняшнем образовании и считается чуть ли не убийственной для настоящего творчества.
— Обучайте студентов хотя бы основам маркетинга и франчайзинга! — предлагают производители дизайнерским кафедрам.
— Не нужен нашим ребятам этот фигчайзинг! — категорически заявила в ответ одна преподавательница.
Студенты знают, как вытащить из себя креатив, но не знают, как его успешно реализовать.
Дизайн в России существует отдельно от бизнеса. Это национальная особенность отечественной моды.
В Париж, на выставку!
— Я согласен сделать для вас коллекцию, — студент-старшекурсник набрал номер директора вышивальной фабрики, которая, между прочим, занимает третье место в мире среди таких же производств.
— Знаете, у меня, наверное, не хватит денег, чтобы даже выслушать вашу идею, — осадила его опытная директриса.
Сегодняшние бизнесмены готовы пойти в вузы на поиски талантов. Но зачастую не знают, как подступиться. Открытой практики нет, приходится протискиваться в аудитории, прикрываясь личным знакомством с ректоратом или кафедрой.
Преподаватели тоже, бывает, идут на сознательный обман своих учеников. Якобы в рамках программы объявляют среди студентов конкурс на лучшее вечернее платье. Эскизы попадают в руки производителей — и модели быстренько отшиваются. Студент не получает ни копейки. “Ему и так приятно, что его оценили, — говорят дельцы. — Платить им деньги — значит развращать. Они получат диплом — и тогда все равно будут сдирать с нас деньги за креатив. Так что пусть пока за так поработают!”
И только немногие заказчики идут на то, чтобы поощрять студентов поездками на европейские дизайнерские выставки или просто оплачивать первый состоявшийся дизайнерский опыт.
Еще одна проблема, которую подняли на конференции, — трудоустройство. В советское время молодых специалистов распределяли в дома моды Союза или на предприятия легкой промышленности. Сейчас — крутись как хочешь. Наших дизайнеров приглашают на турецкие кожаные и меховые фабрики. Многие творят анонимно, от всенародной славы и элементарного узнавания их хорошо защищают рекламные щиты западных компаний.
Некоторые начинают шить на дому. Создавая одежду собственного стиля и отдавая на реализацию в торговые павильоны. Сколотив хоть какой-то капитал, дизайнер может внести оплату за участие в Неделе моды; если его заметят — пойдет вверх. Мечта каждого дизайнера — жирненький производитель, который возьмется шить его одежду и будет платить проценты с продаж.
Но российские бизнесмены от моды идут другим путем: создают торговые марки с французским или итальянским звучанием и открывают фирменные магазины, в которых продают коллекции российских дизайнеров-надомников. Со стопроцентной накруткой.
Эта одежда не подлежит уценке — когда заканчивается сезон, остатки возвращаются к создателю, и он сам потихоньку их распродает. Поэтому дизайнерскую вещь, сделанную вручную (“от кутюр”), можно недорого купить в каком-нибудь районном универмаге или торговом павильоне рядом с метро. И знать не будете, что это коллекционная, эксклюзивная вещь от российского кутюрье. Продавец наверняка для солидности скажет вам, что палантин соткан в Италии.
