Так совпало, что лицейский день в гуманитарном университете много лет подряд отмечался как шумный и веселый праздник — в этот день поздравляли с днем рождения декана историко-филологического факультета профессора Галину Белую. Приходили и выпускники. Ее лекции по советской литературе на журфаке МГУ заканчивались в духе тогдашних партийных съездов: бурными и продолжительными аплодисментами. Хотя свободолюбие, с которым преподаватель высказывала собственное мнение, вполне могло закончиться изгнанием. Ее смелость преодолевала все.
Нынешний “лицейский день” впервые прошел без самой Галины Андреевны и стал днем памяти замечательного ученого. Запись этой беседы была сделана весной, когда болезнь еще не окончательно сразила Галину Андреевну. Поводом для разговора стал отказ некоторых демократических издательств от публикации одной, памятной старшему поколению книги под предлогом того, что это “советская пропаганда”.
— Любая историческая книга будет нести на себе эту печать. Большинство советских писателей были советскими людьми. И если были талантливыми, писали произведения, которые шли вразрез с их мировоззрением. Зощенко, например, всегда оставался советским человеком, но характер, который он открыл, это и есть то, что сегодня называют “совок”.
В 1960-е годы и Булат Окуджава, и Юрий Трифонов, и многие другие были очень советскими писателями. А книги, которые они написали, оказались гораздо шире. Сейчас, вспоминая те годы и все бои вокруг советской власти, я отношусь к этому с недоумением. Политические споры велись с таким остервенением, с такой ненавистью, которая пожирала все: любовь к детям, любовь к женам. Она становилась тотальной. Это определенный фермент, который есть в человеке.
— Именно в русской общности?
— Думаю, нет, вообще. Когда-то я спрашивала историков: почему такой яростной была война католиков и гугенотов? Там политические идеи тоже играли вторичную роль. Особые типы собирались в одну партию, типы с другими характерологическими особенностями — в другую. Очень много значит антропология — природа человека.
— Галина Андреевна, а в вашей смелости не тот огонь, который горел в поколении революционеров?
— Да? Это замечательно! Масштаб их личности очень серьезный. Конечно, я сегодня ни за что бы не пошла ни бороться с Путиным, ни на танки. Потому что у меня взгляд не на Путина, а взгляд на власть. И у меня очень изменился взгляд на народ. Не так давно я написала статью, она опубликована в “Вопросах литературы” и называется “Срыв культуры: нераспознанное поражение”. Я пишу по источникам, по документам о том, что культуру в 1920-е годы погубила не только советская власть, но погубили сами крестьяне, пришедшие в город. Которые разрушали музеи, дома...
— Крестьяне?! Извините, очень неожиданно. А не идеи большевизма?
— Как составляющая, конечно. Бердяев очень хорошо писал, что большевики были очень ловкие люди. И они активизировали какие-то старые архетипы. Например, архетип жертвы, религиозный. Они сыграли на зависти врожденной — антропологическое качество, усиленное в русском народе его рабством. Они сыграли на низменных инстинктах человека.
— Галина Андреевна, у меня очень сильное подозрение, что будь вы их современником, вы оказались бы в одной команде. Там было много романтиков.
— Да, я не сомневаюсь. Но будь они живы сейчас... Знаете, как кончается моя статья? Я пишу о том, что не было диалога между крестьянской культурой со своими особенностями, как говорил Юрий Лотман, инокультурой, и культурой русской классики. Культурой образованного класса. Здесь был раскол. Они не понимали друг друга. Совершенно. Это был диалог глухих. Я привожу свидетельства людей, которые к этому приходят. И я говорю, что этот диалог глухих продолжается сегодня. Цитирую Варлама Шаламова: “Учить людей нельзя. Учить людей — это оскорбление”. Можно только научиться, считал он. Это личное усилие. “Все должно вырастать изнутри людей. Из их культуры”. И я заканчиваю статью очень горько: “Но в представлениях интеллигенции ничего не меняется”. Ни наше понимание того, как эту страну поднять. Ни наше понимание того, как надо учить. Хотя все пришло в противоречие. В советской России все кончали десятилетку. Где эта десятилетка? Вон какие варвары! Значит, что-то неправильно было поставлено — в образовании, в воспитании. Что-то извне шло и не проникало вглубь, не меняло их природу. Сейчас все выросло. Поп-культура, массовая культура заняла почти всю площадь, а культура настоящая, высокая занимает маленький сегмент.
P.S. В Институте А.Гарримана в Нью-Йорке прошел вечер памяти Галины Белой — выдающегося филолога, гуманиста, которая открывала американцам глаза на нашу культуру.
