Размышляя о путях преодоления кризиса в национальном вопросе современной России, необходимо вспомнить не только о советском, но и о российском опыте.
Россия сформировалась как многонациональное государство, и на вопрос о том, как это произошло, ответ один: Россия стала многонациональным государством в результате непрерывного расширения своих границ.
Начиная со времен Московского княжества, Россия все время наращивала территорию. Были небольшие исключения (ну, например, потеряли земли, включая Смоленск, во время Смутного времени; была японская война, когда потеряли какие-то территории на Дальнем Востоке). Но в целом территория дореволюционной России непрерывно расширялась.
Таким образом, многонациональность России являлась результатом русской экспансии.
Каковы причины этой экспансии? На этот вопрос имелось несколько теорий.
Одна из теорий была развита в советское время. По этой теории Россия выступала в роли благодетеля и благотворителя. Она все время кого-то защищала, спасала. К ней обращались с просьбами, а те, кто не хотел присоединяться, были или врагами, или шпионами, или кем-то там еще.
Действительно, в истории России не раз бывали случаи, когда к ней обращались с просьбами защитить и помочь. Но в целом эта теория противоречит очень многим известным фактам.
Более весомые объяснения экспансии выдвигал историк Ключевский. Ключевский считал, что Россия формировалась в условиях непрерывных набегов кочевников. Приходилось защищать себя. И у нее была внутренняя потребность иметь границы, которые были бы естественными рубежами. Кавказ стал бы рубежом России на юге. Выйти к Балтийскому морю. Выйти к Тихому океану. Выйти к Черному морю. Определенная логика в его теории была.
Но в целом надо сказать, что и эти объяснения лишь частично отражают суть дела.
Несомненно одно: в формировании России вопрос о поглощениях был одним из фундаментальных.
И все же главное (и этот вопрос имеет к нам самое прямое отношение) дело в том, что нахватать нетрудно. В истории не раз и не два возникали огромные многонациональные империи. Но эти империи очень быстро исчезали. А Россия удерживалась и росла. Почему?
Прежде всего — православие и крещение. Очень много народов были крещены, стали православными.
А в российском многонациональном государстве был очень четкий порядок: если кто-то стал православным, он становился русским. Никаких других критериев в царское время для того, чтобы стать русским, не существовало. Такой подход к определению национальности способствовал сохранению многонациональной России.
Но кроме православия сыграла роль и очень разумная политика в отношении других религий. Петр I приказал перевести на русский язык Коран. При Екатерине II появилось Духовное управление по делам мусульман.
До этого уже была линия на интеграцию: родовитые татары становились русскими дворянами. Десятки дворян, фамилии которых нам хорошо известны: Тургенев, Тимирязев, Юсупов (убийца Распутина), Анна Ахматова и ее муж Гумилев, — все они были из татарского дворянства.
В объединении с Украиной сыграло огромную роль то, что Россия приняла список реестровых казаков, уравняла реестровых казаков с российским дворянством, то есть они автоматически становились дворянами.
И был еще один процесс, который не очень в советское время любили вспоминать. Россия проводила определенную политику предоставления автономных прав. По существу автономией была Польша. Автономией была Финляндия. Автономии, достаточно полные, были и в Бухаре, и в Коканде, и в Хорезме.
Примерно за пятьдесят лет до того, как освободили русских крестьян, в Прибалтике крестьян уже освобождали. И когда мы говорим, например, о Столыпине, то надо иметь в виду, что он связан с Литвой: там его имение.
Поэтому, подводя итог, надо сказать, что в России был создан гигантский механизм, который позволял этому государству достаточно эффективно работать как многонациональное. Во всяком случае, расхожий лозунг “Россия — тюрьма народов” требует серьезных уточнений.
Тем не менее в девятнадцатом веке и в начале двадцатого века в России произошло резкое обострение национальных проблем, усилился национальный гнет.
После смерти Александра II впервые российская власть и российское самодержавие открыто перешло на позиции российского национализма, а попросту говоря, шовинизма.
Поводов было много. После победы над Наполеоном антирусским силам в Европе удалось остановить движение России в сторону славянских земель. Россия получила часть Польши, но из Европы ее выставили и толкнули на завоевание Кавказа.
Поводом к борьбе с инородцами было и то, что в формировании капитализма большую роль играли еврейские капиталисты.
Поводом было и то, что все оппозиционные царю партии во многом состояли из поляков, евреев, кавказцев. Ленин писал: “Российская социал-демократическая партия, примерно, включает сто тысяч человек. Из этих ста тысяч человек русских двадцать пять тысяч, евреев тридцать тысяч, поляков пятнадцать тысяч, латышей шестнадцать тысяч”. Ненамного от социал-демократов отличались эсеры, ненамного отличались и кадеты, и октябристы.
Ну и поводом для отвержения инородцев было то, что появились три места, где царская политика нашла “на камень”.
Первое место — это Польша. Польша, несмотря на братскую, славянскую кровь, была тем не менее постоянным очагом восстаний в России.
Второе место, где Россия столкнулась с национальным сопротивлением, был Северный Кавказ: Чечня и Дагестан, движение Шамиля.
И третье место, где Россия столкнулась с сопротивлением, была Аляска. На Аляске алеуты очень легко приняли православие, а вот индейцы Аляски объявили России войну и вели эту войну непрерывно. Поэтому в доводах, почему продали Аляску, этот фактор сыграл существенную роль.
Конечно, в начале ХХ века самодержавие пыталось что-то делать в национальном плане.
Война 1914 года резко обострила проблему с набором в армию. Но и царская власть, и Государственная дума заботились о единстве армейских частей и даже в мыслях не могли вообразить, чтобы многонациональную роту — или как недавно первый курс в пограничном училище ФСБ в Голицыне — окропил святой водой православный священник (видимо, не понимающий, что он не только нарушает положение Конституции России о светском характере государственной власти, но и оскорбляет чувства курсантов других вероисповеданий и атеистов). В России пошли по другому пути. Появились латышские полки (впоследствии чуть ли не целиком перешедшие на сторону большевиков). Была создана мусульманская дивизия из северокавказских горцев генерала Эрдели, прозванная “дикой дивизией”.
В конце войны было решено сформировать из призывников народов азиатской части России почти полумиллионную армию вспомогательных прифронтовых частей. Но замысел начальства — как обычно бывало в России — “утопили” чиновники. По своей полной неготовности к порученному им делу они умудрились назначить призыв на недели мусульманского праздника и довели все до столкновений.
Определенное отражение национальный кризис получил и при выборах, и в работе первой, второй, третей и четвертой Государственных дум (1905—1917 гг.).
В книге “Национальный вопрос в Государственной думе России”, изданной в 1999 году, приводится много интересных фактов. Нерусские национальности составляли в начале века в России почти 60% населения. Но в первой Думе среди депутатов было 265 русских, 62 украинца, 12 белорусов, 51 поляк, 13 евреев, 10 литовцев, 8 татар, 4 башкира, 2 мордвина и по одному чеченцу, казаху, вотяку, болгарину, чувашу, молдаванину и калмыку. На заседании Думы аплодисментами было встречено заявление депутата Ф.И.Родичева (того самого, который потом придумал термин “столыпинский галстук”): “Всякий русский подданный должен иметь право называть Россию своим отечеством”.
Первая Дума была вскоре распущена. Во второй Думе было 54 украинца, 46 поляков, 14 татар, 8 литовцев, 7 армян, 6 белорусов, 6 казаков, 6 грузин, 6 евреев, 5 латышей, 5 эстонцев, 3 азербайджанца и 3 узбека. Была создана мусульманская фракция.
Но и вторая Дума была распущена. В третьей Думе Европейской России отдали 403 места. А от других — в силу “недостаточного развития гражданственности” — число депутатов было резко ограничено: от Польши — 14, от Кавказа — 10, от всей Азии — 15 депутатов. Избирательных прав были лишены 4,5 миллиона казахов, и их лидер — Букейханов — с горечью писал: “...в Думе только 40 или 50 человек представляют русских мужиков. Кому какое дело до какого-то малограмотного, разоренного казахского народа, когда такое пренебрежение к русскому мужику, на котором держится Царство Российское?!”
Все четыре Думы обсуждали и пытались решить важные для национальной России вопросы. Об автономии Польши. О том, что столыпинское переселение организовано так, что земли лишаются народы, жившие в тех краях раньше. О правах евреев.
Многие вопросы звучали так, будто все происходит сегодня: об “экзекуционных отрядах” в Хасавюртском районе. О конфликте ингушей и казаков. О нападении банды чеченцев на Грозный. О крупномасштабном выселении лиц еврейской национальности из прифронтовых районов. О том, что значительная часть богатых среди малых национальностей в результате взяточничества русских чиновников “откупается от мобилизации” и т.д.
При обсуждении национального конфликта в Казахстане побывавший там с комиссией депутат А.Ф.Керенский — будущий премьер — говорил: “...никаких других причин войны, кроме самого указа и формы и способа его исполнения, не было... И нам, представителям русской государственности, русской культуры, всех без различий партий, должно быть болезненно стыдно за то поношение, за то оскорбление, осквернение русской культуры, которое проделывалось русскими чиновниками, когда наша культура бросалась в грязь на глазах этой местной туземной массы... Того, что происходит в горах Семиречья, может быть, мир до сих пор еще не видел”.
Один из лидеров оппозиции в Думе, П.Н.Милюков, пытался объяснить: “Нет сильнее связи человеческого общества, чем сознание национального родства, и нет более мужества и отчаяния, которые развиваются, когда самому существованию этого сцепления национального грозит опасность”. Но в Думе тон задавали сторонники идеи “Россия для русских”. Они вели дело к национальному краху России 1917 года.
Авторы упомянутой книги сделали правильный вывод: Дума “не сумела выполнить роль инструмента межнационального и гражданского согласия”, что подтвердили события 1917 года.
