Когда о нем написана летопись. Как ни странно, годы девяностые долго не были прошедшим завершенным — потому что существовали лишь в сумбурных, невнятных книгах и неприлично бородатых анекдотах про шестисотые “Мерседесы”, голдовые цепи и остальные малиновые пиджаки. Девяностые вплоть до недавнего времени были слишком быстры, чтобы осмыслить и отпустить их. Теперь же, к новой пятилетке, подоспели две летописи девяностых. Эпоха наконец закончена.
ВОЛЧЬИ ЗАКОНЫ
Сергей Кузнецов. Серенький волчок. Роман. М., “Эксмо”, 2004.
По правде говоря, автор романа “Серенький волчок” Сергей Кузнецов одним из первых догадался, что девяностые — тоже эпоха, и решил описать ее с соответствующим эпохальным размахом — трилогией. Были книжки “Седьмой лепесток” и “Гроб хрустальный” — двое из ларца, благополучно изданные пару лет назад и тут же благополучно забытые. Сергей Кузнецов притих и призадумался. И вот, когда даже самые страстные читатели и думать забыли о третьей части этого мерлезонского балета, подоспел “Серенький волчок”.
Мерлезонский балет называется коротко и ясно: “Девяностые: сказка”. Творческий метод Кузнецова от романа к роману не меняется: он берет с детства знакомый сказочный сюжет, круто замешивает его с детективом, щедро приправляет получившуюся солянку аутентичными деталями — приятного аппетита! Но что “Лепесток”, что “Гроб”, казавшиеся на первый взгляд вполне себе, в итоге оставляли невнятное ощущение недоготовленности, что ли.
А сделанный как будто по тому же рецепту “Волчок” достоин самых теплых слов. Итак, девушка Маша Манейлис, практически иностранка (в Москве златоглавой была последний раз пятнадцать лет назад), приезжает в гости к старому знакомому Сергею Волкову. Сергей Волков совершенно неуместно оказывается бездыханном телом с пулевым отверстием в голове. Маша знакомится с друзьями Сергея, отношения, как выясняется, переплетены в такой узел, развязывать который невозможно и попросту лень. Проще выстрел.
Расследования — главной составляющей детективного романа — как такового нет. Не так важно, кто убил Волкова, — важно то, как все запуталось-перепуталось в эти годы. И странное дело: отходит на второй план излишний порой пафос повествования (можно ли без пафоса о таком пафосном времени?). Не раздражают все эти сказочные аллюзии. Более того, даже за волчьи уши притянутый детективный сюжет кажется единственно возможным: в этой нелепости и невозможной предсказуемости, собственно, вся соль девяностых.
Действие романа разворачивается в дни августовского кризиса девяносто восьмого, но падение рубля для героев проходит по касательной — не до того. Банальная истина “не в деньгах счастье” поворачивается новой, остроумной стороной — “не в деньгах несчастье”. Кузнецов уловил во времени главное, и это главное — пронзительное ощущение зыбкости и подложности этого благополучия.
ПЕРЕМЕННАЯ ОБЛАЧНОСТЬ
Анатолий Курчаткин. Солнце сияло. Роман. М., “Время”, 2004.
Анатолий Курчаткин с романом “Солнце сияло” отличился дважды и по-крупному: номинация на “Букер” и победа в конкурсе “Российский сюжет”. Последнее, пожалуй, едва ли не более важно: сюжет в современной отечественной литературе — самая настоящая проблемная зона, сгонять ленивые застойные жирки с которой нужно всяческими массажами и стимуляциями. К сюжету курчаткинского романа это, правда, не относится — там все стройно и складно, любо-дорого.
Постперестроечная Москва покоряет молодого провинциала Сашу, и он решает покорить ее тоже, чем и занимается все девяностые годы напролет. Покорение проходит с переменным успехом: стоит Саше увериться, что счастье есть и его не может не быть в этом городе, как все начинает идти на такой перекосяк, что читайте сами. Работа на ТВ, разборки на ночных пустырях, съемки клипов, тысячи долларов в скромном кейсе и десятикратные долги — все это, как ни удивительно, в книге Курчаткина не главное.
Главное, как водится, скрыто в названии: “Солнце сияло” — цитата из солнца же русской поэзии и, что уж там, прозы А.С.Пушкина, автора в данном случае “Капитанской дочки”. Капитанская же дочка, как мы помним, вовсе не о капитанской дочке история, а о чести и достоинстве в условиях русского бунта, бессмысленного и беспощадного.
Возможно, достоинство, честь и даже, не побоюсь этого слова, мораль — странный и неожиданный лейтмотив для романа о девятьсот девяностых. И тем не менее роман Курчаткина именно об этом. Возможно ли остаться человеком в условиях тотального быдлянства? Возможно ли продать маленький кусочек своей души, не поломав ее при этом? И бывает ли так, что полный лузер в действительности настоящий герой, пусть и не своего времени? Да, да, нет, да. Подробности — в новом романе Анатолия Курчаткина.
