Иногда люди, претендующие на серьезность, с возмущением спрашивают: “Зачем “МК” публикует эти ужасные заметки про убийства? Без них газета была бы гораздо лучше”. Я считаю их возмущение деланным. Криминальный жанр — один из старейших в журналистике. И есть немало фотографий, которые, несмотря на свою жестокость, остались как вехи в истории репортажа.
Почему читатель каждое утро так любит рассматривать газетные снимки с разными неприятными вещами: убийствами, картинами ограблений, свидетельствами из зала суда и т.д. и т.п. Ответ “запретный плод сладок” в чистом виде не кажется убедительным. Но в каком-то смысле это верно.
Любому нормальному человеку прикосновение к убийству, насилию — противопоказано. И большинство живет так, чтобы избежать этого в своей жизни. Люди справедливо боятся толкнуть дверь с надписью: “Не входи — убьет!”. Но ощущение, что есть какая-то другая действительность: с крутыми мужиками, пистолетными выстрелами, с противостоянием каким-то коварным врагам — оно тоже существует.
С возрастом, с опытом, многие понимают, что за всей этой “несыгранной жизнью” нет ничего, кроме ужаса и смерти. Что “украл, выпил, в тюрьму” — реальный путь для большинства бандитов. И что расстрелять трех человек за то, что их раньше тебя обслужили в гардеробе, — это не признак силы и самоуважения. Это прежде всего признак больных мозгов.
Но все равно увидеть, как все происходит в запретном мире, — хочется. И фото в газете дают возможность безопасно пережить приключения, прикоснуться к большим эмоциям. Лично я уверен, что криминальные фото и телесюжеты играют большую профилактическую роль. Так же, как порнография сокращает количество изнасилований, они уменьшают количество преступников. К тому же действительно сильные фото становятся и обличением, и предупреждением.
Например, на снимке неизвестного автора мы видели тело несчастного Рубина Стэйси, которого повесили ку-клукс-клановцы во Флориде в июле 1935-го. Заместитель шерифа городка Форт-Ловердайл публично обвинил Стэйси в “атаке на белую женщину”. После чего отпустил домой. В следующую же ночь приехали люди в масках (соседи их видели), заковали чернокожего в наручники и вздернули на дереве. Наутро те же соседи пришли посмотреть на зрелище. Один из них, видимо, снял этот известнейший кадр. Убийц не поймали. Не удивлюсь, если одним из них был тот самый заместитель шерифа.
Сейчас, наверное, для того чтобы понять, в чем заключалась “атака” Стэйси на белую женщину — в изнасиловании, ограблении или просто соленой шутке или наглом взгляде, — надо проводить специальные изыскания. А в том, что метод судьи Линча неприемлем и омерзителен, понятно с первого взгляда на фото. Как и то, что люди, с интересом приходящие к месту казни, еще получат неприятности от “черных пантер” (не сами, так и их дети). И что для этой страны расовая проблема — одна из важнейших и труднорешаемых.
Много чего можно понять из снимка неизвестного автора. Криминальный репортаж тем и хорош, что если он получился, то рассматривать его можно долго, приходя подчас к выводам, вроде прямо к делу не относящимся.
Может быть, потому, что моим первым начальником, человеком, взявшим меня в “МК”, был выдающийся уголовный хроникер конца восьмидесятых — начала девяностых Володя Кравченко, но у меня особое отношение к репортерам. Я считаю, что в их работе наиболее ярко проявляется суть профессии журналиста — рассказать первым о том, что еще никому не известно. И иногда именно в этом жанре можно встретить просто классическую корреспондентскую работу.
Например, в 1979 году фотограф “Нью-Йорк дейли ньюс” Фрэнк Касторан перехватил по радио сообщение о двойном убийстве в итальянском ресторанчике в Бруклине. Он понесся туда и успел по крайней мере на полчаса раньше коллег. Полицейские не пустили его внутрь, но он догадался залезть на крышу соседнего жилого дома. Оттуда и сделал кадр, который перепечатывался много раз. Во дворике ресторана лежали два трупа — лидера одной из нью-йоркских “семей” Кармино Галанте и его “зама” Леонардо Копполо. Хрупкий Галанте смотрел единственным оставшимся глазом вверх, грузный Копполо уткнулся лицом в газон. Вокруг валялись обведенные полицейскими мелками гильзы 45-го калибра. Действия стражей порядка были так же скоординированы, как и действия убийц сразу перед этим. Когда понаехали журналисты, оба мафиози уже были отправлены в морг. В итоге благодаря своей смекалке, настойчивости и удаче Касторан оказался единственным, кто успел. Так и должен работать настоящий фотожурналист.
Но вторым снимком в сегодняшнем выпуске “ФА” сегодня будет не кадр Касторана. Автор выбрал фотохит 1957 года. Его сделал Джордж Силк в парикмахерской отеля “Парк Шератон”. Туда пришел постричься Альберто Анастасиа — “капо” одной из пяти нью-йоркских семей (а в 50-е это было покруче, чем в 70-е или тем более сейчас). В тот момент, когда парикмахер закрыл лицо Анастасиа горячим компрессом, другой посетитель неожиданно встал и выстрелил Анастасиа в голову.
Это было одно из самых знаменитых убийств. Марио Пьюзо в “Крестном отце” использовал тему убийства в парикмахерской для описания одного из ударов Майка Корлеоне по своим врагам.
Убийство Анастасиа стало таким громким и потому, что именно его допрашивали в марте 1952 года в сенатском комитете конгресса. Тогда американские законодатели впервые решили выяснить — насколько же сильна и организованна “коза ностра”. И впервые же слушания снимались для показа по ТВ. 20 миллионов человек видели допрос Анастасиа, который держался уверенно, почти нагловато.
Убийство 1957 года стало как бы второй серией. Вся страна хотела увидеть конец гангстера, его расплату за преступления. И полицейские, которых мы видели совершенно равнодушными на фото Силка, опять-таки разрешали телевизионщикам снимать. По сути, именно в этой точке впервые криминальный телерепортаж встал вровень с традиционным фоторепортажем. Эпоха ТВ пришла и в бандитский мир. Именно с фото Силка началось “историческое отступление” фотографов.
Впрочем, окончательно ТВ никогда не забьет фотохроникеров. Читатели любят внимательно рассматривать фотографии. А некоторые любят снимать. В свое время Летиция Батаглиа, известная итальянская журналистка, решила: хватит писать про мафию. Лучше снимать ее преступления, чтобы люди поняли, с чем имеют дело. Ее снимок убитого судьи Чезаре Террановы, застреленного в собственном автомобиле, даже получил премию. Но, наверное, не как репортерское достижение, а как свидетельство мужества итальянских полицейских, карабинеров, судей, которые выкорчевали сицилийскую мафию, заплатив десятками жизней. На смену толстому лысому очкарику Терранове пришли тогда другие бойцы. И наверняка в этом есть и заслуга фотожурналистки Батаглиа. Ведь даже ужасная смерть непродавшегося судьи стала примером, волнующим совесть остальных.
