Языки расконсервированные

В отличие от мускулов или штучного костюма владение иностранным языком — скрытый козырь. Но если его пускают в ход, он приносит обладателю массу очков. Понимая это, наши политики и чиновники начали учиться. Нынче в моде приглашать к себе в кабинет преподавателя. Или уезжать на языковые курсы за границу. “МК” разузнал о тайном оружии, которым владеют или хотят овладеть представители власти...

В начале второго срока в должности президента “кадровую” анкету работника по фамилии Путин пора обновлять: в придачу к немецкому гарант у нас теперь еще может объясняться и по-английски.

Как следует освоить его Путин надумал вскоре после того, как стал главой государства. Требовалось заводить себе друзей среди других мировых лидеров, а какие там неформальные контакты, когда рядом всегда третий лишний — переводчик. И вот в кремлевский кабинет Владимира Владимировича зачастил, по слухам, преподаватель одного из вузов, обучавший его по ускоренной, но все же более-менее традиционной методике.

Одним из первых, на ком попрактиковался Владимир Владимирович летом 2001-го, стал Джордж Буш. “Я пытался с президентом немножко поговорить по-английски, несколько слов сказал. Он сделал вид, что меня понял”, — описывал потом свои впечатления Путин.

В конце года, накануне поездки ВВП в Америку, он удивил американскую журналистку Барбару Уолтерс, приехавшую брать интервью. “This is a difficult for me. But I hope, the visit into United States is helpful to American people, to us — to Russia, to both countries”, — довольно бегло высказался президент по поводу надежды на “полезность визита для обеих стран”.

С тех пор пошло-поехало. Когда британский премьер Блэр прибыл с супругой в Завидово, Путины усадили их в лимузин, и компания поехала кататься по заповеднику. Экскурсоводом был ВВП. А самым ответственным экзаменом стал госвизит Владимира Путина в Великобританию прошлым летом. Начиналось с заготовок: в библиотеке Сигнет в Эдинбурге президент цитировал ученым мужам по-английски поговорку “Радушный прием — это самое лучшее угощение”, а закончилось все диалогом с Елизаветой Второй в Букингемском дворце перед отъездом.

Но головокружения от успехов у ВВП пока не происходит. Как нам стало известно от источников в Кремле, президент занятия продолжает: “хоть по пять минут, хоть по сорок, но регулярно”. А на официальных переговорах пользуется услугами переводчиков. Но в отдельных случаях поправляет или уточняет их слова. Иногда речь гаранта ставит толмачей в тупик: так, известная фраза про “обрезание”, сказанная после саммита РФ—ЕС в Брюсселе, поначалу не была оценена по достоинству как раз из-за того, что ее часть переводчик попросту опустил...

А еще президент умудряется сделать приятное главам стран СНГ с помощью пары-тройки выученных фраз. “Салам, аскер!” (“Здравствуйте, воины!”) — крикнул он роте почетного караула в бакинском аэропорту. “Барев дзес!” — а это уже приветствие на Учредительном съезде Всемирной армянской организации.

Что касается других членов семьи, то в арсенале первой леди — немецкий, испанский и французский. По-испански она, например, беседовала во время визита в Испанию с королем Хуаном Карлосом. А по-немецки разжевывала Дорис Шредер тонкости хохломской росписи на выставке “ЭКСПО-2000”. Дочки же ВВП учат английский, немецкий и французский. А одна из них вдобавок ко всему пару лет назад, как признался Путин, увлеклась китайским…

Спикер Госдумы Борис Грызлов близок к Путину и в языковом смысле — он учил немецкий в школе и в институте.

Позднее Грызлов осваивал английский, но владеет им не так свободно, как немецким. Знание языков помогает Борису Вячеславовичу налаживать контакты с иностранными гостями — встречи с ними входят в обязанности председателя Госдумы. Как правило, какую-то часть встречи общение идет без переводчика.

Геннадий Зюганов, как сообщили “МК” в аппарате фракции КПРФ, “свободно переводит с английского со словарем”. Для общения с иностранцами такое мастерство, конечно, не годится, поэтому у КПРФ есть несколько специалистов, которые в совершенстве владеют теми или иными языками. Имеются “англичанин”, “японец”, “испанец”, “грек”. Впрочем, Зюганов старается лишний раз не брать их с собой в зарубежные поездки, потому что это — “дополнительные расходы”.

Борис Немцов познакомился с английским еще в школе. Продолжилось это в институте. Но когда Борис Ефимович стал нижегородским губернатором, то понял, что его английскому еще далеко до совершенства. Поэтому занялся самоучением: практиковался в беседах с иностранцами, корпел над учебниками. Сейчас Немцов общается на английском свободно. Во всяком случае, лекции в Англии и США он читал именно на этом языке.

К “партии англичан” принадлежит и Григорий Явлинский , который читал на Западе лекции по экономике на инглише. Кроме английского Григорий Алексеевич великолепно знает язык своей родины — Украины (лидер “Яблока” родом из Львова). Кстати, еще живя во Львове, Явлинский слегка ознакомился с польским, поскольку среди его знакомых было немало поляков.

Виктор ПЛЕСКАЧЕВСКИЙ, председатель Комитета по собственности (“Единая Россия”):

— Знаю только английский, на среднем уровне. В начале 90-х, когда оказался в США в первый раз, понял, насколько язык необходим. Так как уверен в своем знании не был, купил накануне отъезда русско-английский разговорник. В качестве формулы обращения к гражданам в случае каких-нибудь затруднений там предлагалось: “I have a problem” (“У меня проблема”). Когда я подходил к американцам, пытаясь узнать, как добраться куда-нибудь, и произносил эту фразу, они просто шарахались от меня! У них все всегда о’кей, а тут я со своими “проблемами”... Оказывается, надо было в таких ситуациях спрашивать: “Can you help me?”

Константин КОСАЧЕВ, председатель Комитета по международным делам (“Единая Россия”):

— Шведский — основной, учил его в МГИМО, а потом 9 лет работал в посольстве РФ в Швеции. Он для меня практически как родной, я даже переводил на переговорах на высшем уровне... Английский знаю прилично. Французский — в глубоком пассиве: читаю, понимаю, но не говорю.

Владимир РЫЖКОВ, независимый депутат:

— Английский у меня не ахти какой, на институтском уровне — но сдобренный практикой. Интервью даже на английском даю — почти дословно понимаю, что мне говорят, и могу донести смысл того, что хочу сказать сам. Мне кажется, я говорю понятно, но очень смешно...

Когда общаешься с иностранцами, всегда перед тобой встает проблема: либо используешь переводчика, но теряешь живой контакт с собеседником, либо говоришь сам, но постоянно забываешь нужные слова. Как-то раз Сергей Караганов проводил семинар в Вене по европейской безопасности. Участвовало около 40 человек, рабочий язык — английский. Но среди нас не было ни одного англичанина или американца, а были сербы, хорваты, боснийцы, украинцы, австрийцы, и все — на разных стадиях знания или незнания английского. Это было очень смешно, как мы общались, — без падежей, без артиклей, рублеными фразами...

Владимир ПЛИГИН, председатель Комитета по конституционному законодательству и государственному строительству (“Единая Россия”):

— У меня хороший английский и в пассиве — немецкий. Как-то мне пришлось участвовать в беседе на четверых с президентом одной из стран СНГ. Он блестяще знал английский, но говорил по-русски, а переводчиком был я. И вот президент произносит: “Я использую это как козырь”, а я замешкался с переводом. Когда он понял, что у меня проблемы со словом “козырь”, потом с наслаждением трижды употребил его и с интересом наблюдал, как я выворачиваюсь...

Вячеслав ВОЛОДИН, вице-спикер Госдумы (“Единая Россия”):

— Языков я не знаю, но учу английский. Почему не знаю? Заканчивал я сельскую школу в Вольском районе Саратовской области. Иностранный язык (немецкий) должна была вести у нас молодая учительница, только что закончившая пединститут. Год мы проучили этот немецкий — учительница вышла замуж за выпускника школы и ушла в декретный отпуск... Через год-полтора она вышла из отпуска, и я начал учить немецкий снова. Проучил немного — она опять уходит в декрет!

Дмитрий РОГОЗИН, лидер фракции “Родина”, владеет ни много ни мало пятью языками: французским, испанским, итальянским, английским и — немножко — чешским.

— Первый мой язык — французский. Я учился в спецшколе с его углубленным изучением. В десятом классе даже занял первое место в конкурсе за перевод Верлена! Следующие три языка — испанский, итальянский и чешский — изучал уже на международном отделении журфака МГУ. А к освоению английского приступил, будучи уже депутатом Госдумы.

Любимый язык Рогозина — итальянский, который Дмитрий Олегович изучал в студенческие годы факультативно. “Когда я был спецпредставителем президента по Калининграду и поехал на переговоры в Италию, меня там принимали на очень высоком уровне, — вспоминает он. — И вот зашли мы с представителями встречающей стороны в лифт. Там было написано, что он рассчитан на 500 кг. И в скобочках указано: 10 персон. Расчет по весу был, конечно, на итальянцев. А мы увидели только последнюю надпись — про 10 человек. И в итоге лифт сломался между первым и вторым этажами. Висели мы минут пять, и все это время на первом этаже метался Берлускони и кричал на своих людей: “Идиоты! Придурки! Это друг моего друга Владимира!” А я между тем не растерялся: провел в лифте переговоры и решил все основные вопросы”.

Валерий БОГОМОЛОВ, генсек “Единой России”:

— Я по-честному владею немецким и венгерским. Венгерский я учил уже после перестройки. Мне предложили поехать работать в газету “Трибуна” венгерскую. Пошел в МИД, нашел преподавательницу. Она говорит: “Я вам только буквы покажу, как читаются, у меня много работы”. Я говорю: “Я вам заплачу”. Она отказалась. Я назвал ей сумму — отказалась, назвал еще — сказала, что попробовать все-таки можно, но добавила, что в таком возрасте, как у меня, язык уже не учат. Мне было около 45 лет. И у меня неплохо получалось, она заинтересовалась мной и даже друзьям рассказывала: “Представляете, у меня кроме молодых ребят, студентов, которые ни хрена не учат, есть один старик, который в 45 лет сел учить венгерский язык и уже говорит кое-что!”.

“Иногда людям приходится поправлять мой английский язык: я понял, что у меня есть проблема, когда это стал делать Арнольд Шварценеггер”, — шутил Буш на предвыборном съезде республиканцев. Словесные перлы президента США дают повод к сомнениям: если Буш так обходится с родным наречием, то можно ли от него ждать познаний в других языках?

Оказывается, можно. В мае 2001 года президент поразил Америку, выступив с еженедельным обращением на испанском. Причем вполне сносном. На лингвистические способности хозяина Белого дома Интернет откликнулся ернически: “Если уж Буш может изучить иностранный язык, то и ты тоже можешь”.

Кстати, собираясь в 2001 году принимать чету Путиных у себя на ранчо в Техасе, Буш планировал разговаривать по-испански с Людмилой Путиной. Несколькими испанскими фразами он перебросился во время саммита в Словении с Игорем Ивановым.

Как-то Буш признался, что знает только одно русское слово — “нет”. Зато его новый госсекретарь — Кондолиза Райс — владеет русским языком.

Другие лидеры “Большой восьмерки” тоже не лыком шиты и могут похвастаться языковыми познаниями.

Тони БЛЭР знает немецкий и французский. На одной из совместных пресс-конференций с Шираком Блэр не пользовался наушниками с переводом, однако все равно отвечал на вопросы по-английски, вставляя изредка “мон ами Жак” и “мерси”.

Жак ШИРАК владеет английским, но разговаривает на нем неохотно. Повсеместное использование английского его не устраивает. В молодости изучал с частным преподавателем русский язык. Даже переводил “Евгения Онегина” на французский. Сам как-то сказал журналистам, что на переговорах с Путиным часто говорит по-русски.

ИЗ ДОСЬЕ “МК”:

КТО ИЗ ЛИДЕРОВ ВЫУЧИЛ РУССКИЙ?

Нородом СИАМОНИ, новый король Камбоджи.

Чан Дык ЛЫОНГ, президент Вьетнама.

Рудольф ШУСТЕР, президент Словакии.

Александр КВАСЬНЕВСКИЙ, президент Польши.

— 50 лет назад В.М.Молотов своим знаменитым синим карандашом подписал приказ о создании Бюро переводов МИДа, — начал нашу беседу замглавы Службы лингвистического обеспечения МИДа Алексей ФЕДОРОВ. — Мы традиционно считаем 2 апреля днем своего рождения, но не забываем, что история дипломатического перевода в России насчитывает 450 лет.

— Как организована работа вашей службы?

— Наша задача — обеспечить устными и письменными переводами высшее руководство страны: президента, председателя правительства, председателей палат Федерального собрания, секретаря Совета безопасности, руководителя Администрации Президента и, конечно, самого министра иностранных дел. В нашем департаменте работают 30 письменных и 25 устных переводчиков на основные европейские языки — это в первую очередь английский, испанский, французский и в меньшей степени немецкий. Около половины объема работы уходит на обеспечение мидовских мероприятий. Вторая половина — обеспечение конференций и переговоров на высшем уровне, в том числе и телефонных переговоров. К примеру, в недавней поездке Владимира Путина в Чили на саммит АТЭС его сопровождали 5 наших сотрудников.

— К вам, наверное, не так-то просто попасть?

— Отбор жесткий. В первую очередь ценятся великолепное знание языка, переводческие навыки, а также собранность и дисциплинированность. У нас существует система наставничества: более опытные кадры учат перспективных молодых. На подготовку хорошего специалиста для работы в МИДе у нас уходит около 3—4 лет. Недавно открылись годичные курсы переводчиков для международных организаций, на которые мы отбираем человек 13—15. На курсах “молодежь” учат не только переводу, но и тонкостям дипломатического перевода...

— Каким, например?

— Переводчику необходимо помимо профессиональных качеств обладать куражом, то есть умением не теряться в трудных ситуациях. С профессиональной точки зрения хороший переводчик — это специалист, присутствие которого незаметно. Желательно, чтобы какого-то лишнего звена между беседующими лидерами не было. У англичан существует такое понятие “clean picture” (досл. — “чистая картинка”. — Авт.). Это значит, что на встрече лидеров на фотографиях — только сами участники встречи, а переводчик не виден, хотя он всегда рядом.

— Насколько правильно действовали переводчики президента в курьезных ситуациях, например, когда Владимир Путин предложил иностранному журналисту на саммите ЕС сделать себе обрезание?

— Переводчик всегда должен переводить то, что было сказано, но переводчик президента не должен ошибаться. К нам обращались коллеги из британского МИДа с просьбой истолковать это высказывание. Мы, естественно, ограничились его официальной формулировкой. Этот, по сути, технический сбой в переводе (переводчик не сразу подыскал нужное слово) получил неоправданный резонанс в СМИ, что было очень неприятно.

— Как переводятся телефонные переговоры президента с мировыми лидерами?

— Зачастую при переводе телефонной беседы переводчик сидит в отдельном помещении и не видит ни одного из говорящих. К тому же голос и интонация по закрытой правительственной связи иногда искажаются, что усложняет процесс синхронного перевода. В теории, если переводчик выдает на выходе около 70% сказанного — это нормальный показатель. Наши специалисты работают если не на 100, то на 90—95%.