С нею удивительно легко. Встретившись абсолютно незнакомыми людьми, к концу дня мы расставались, как будто дружили лет сто. Валентина Суркова со всеми такая — глаза горят, душа нараспашку: хохотушка-веселушка. Хотя по жизни занимается вещами совсем не смешными. Она помогает сирым и обездоленным. Сотни бомжей, пьянчуг и беспризорников эта российская “мать Тереза” бесплатно одевает, обувает, дает им кров и пропитание. Она восстанавливает паспорта и даже возвращает квартиры — ну не чудо ли?
…Мы входим в подъезд высотки у Красных Ворот. На лестничной площадке первого этажа всего одна квартира и несколько кладовок — это и есть владения Валентины Сурковой. Свободные углы заставлены мешками с одеждой и обувью. В шкафах эпохи доисторического материализма стоят коробки с аккуратными подписями: “Книги в тюрьму”, “Для бомжей на Казанский вокзал”, “Для инвалида Саши Пучкова из Нижнего Новгорода”. На лестничных перилах сушатся рубашки, кофты, штаны.
— Со всей Москвы мне приносят старые вещи. Я их перестирываю вручную, сушу и раздаю бедным.
Пока мы, вытаращив глаза, прикидываем объемы тети Валиной прачечной, она носится от кладовки к кладовке и собирает очередную посылку для подопечных из Воскресенского района, где у нее дача. Вскоре мы должны вместе с нею туда отправиться.
Неожиданно тетя Валя вскакивает на подоконник, и у нас на глазах разыгрывается комичный спектакль.
“Ты кто такой?” — кричит Валентина в форточку. “Петя из Каширы”, — доносится с улицы. “Какой размер обуви?” — кричит Валентина. “Сороковой”.
— Ой, да по ним географию можно учить, — приговаривает она, выбрасывая за окошко мужские ботинки. Затем через форточку на панель уходит поношенное пальто, фуфайка, трусы. Бомж переодевается прямо на улице под сенью незабвенного Михаила Юрьевича Лермонтова, памятника.
Для желающих покрутить пальцем у виска сообщаем персонально: у Валентины Николаевны три высших образования. Кроме того, она всегда была рьяной общественницей. Что в политехническом институте, который закончила на Дальнем Востоке, что позже — в юридическом. Пока училась, умудрилась стать инструктором парашютного спорта. И еще она в советское время закончила специальные курсы по подготовке менеджеров высшего звена при институте управления. Правда, тогда слово “менеджер” рассматривалось приблизительно как “иностранный шпион”, поэтому весь выпуск обозвали “организаторами производства”.
…Нагрузив нас авоськами и мешками с одеждой, тетя Валя хватает свой дежурный рюкзак и стремительно бежит вниз к редакционной машине. На ходу успевает рассказать парочку любопытных историй.
Лидию Андреевну и Степана Яковлевича Валентина нашла на Казанском вокзале, где они попрошайничали. В Рязанской области у них был дом и 24 сотки земли. Однако хозяйство они постепенно пропили и подались в Москву. Валентина привела стариков к себе в однокомнатную квартиру.
Поставила им диван, постельное белье меняла раз в неделю. Мыться заставляла! Бегала по чиновникам — восстановила им документы, в их родной деревне заставила администрацию снова выделить бомжам дом с землей. Но они после сказочного житья-бытья под крылышком у благодетельницы к родным пенатам возвращаться не захотели.
— На коленях стояли — не выгоняй. Да я бы не выгнала, если бы не узнала, что они тайком попрошайничают. Самое смешное, что Яковлевича все три года я не могла приучить в туалет ходить! Он вставал на унитаз ногами, здоро-о-овый такой! И не разувался принципиально. Такие люди.
Жалость к бомжам проснулась в тете Вале с момента их появления на московских улицах. Прямо под ее окнами с началом перестройки развернулся бедлам: выходцы со всех концов бывшего СССР торговали, кто во что горазд. С одного такого торговца все и пошло. Привела домой, несмотря на то, что он был пьяный и “благоухающий”. За обедом Сергей рассказал тете Вале свою историю. Бывший военный, попался в руки мошенников. Квартиру в городе отобрали, мать упекли в психушку.
— В моей семье все жалостливые, — сообщает нам Валентина. — Бабушка вырастила своих шестерых детей и четырех сироток. Мама, помню, всегда мне давала мороженый круг молока, чтобы я отнесла его на двор к беднякам. А тогда их было полно — жили среди ссыльных в дальневосточной тайге. Не забуду, как люди в лесу руками землю рыли, чтобы построить землянки, новую жизнь начать.
“Старается помочь другим даже в ущерб себе” — так написала в характеристике школьная учительница Валентины, когда Суркова закончила десятый класс. Всю жизнь Валентина Николаевна оправдывала эти строки. Перед уходом на пенсию несколько лет проработала заведующей общественной приемной полномочного представителя Президента РФ в Центральном округе. Должность солидная. К ней на прием приезжали обездоленные со всей матушки-России. Тетя Валя восстанавливала справедливость. Одной женщине из Архангельского Суркова прямо в кабинете с себя сапоги сняла и отдала — уж больно у посетительницы обувь была драная. И все это за спасибо, за теплое рукопожатие.
— Любую стену снесу, даже кремлевскую, если кого-то защитить надо, — кипит тетя Валя. — Чиновники уже знают — этой бабе, если что-нибудь просит, лучше дать. Иначе спокойной жизни не будет.
За разговорами не заметили, как доехали до деревни Дворниково Воскресенского района. Здесь ее знает вся округа, в соседнем Губине, Знаменке, Левычине, Ванилове — всюду у нее подопечные. Кому забор помогла поставить, кого-то одеждой снабдила, кому-то продукты таскает.
Подъезжаем к дому старушки Фадеевой. Однажды одинокая пожилая женщина попросила Валентину Николаевну помочь отремонтировать избу-развалюху. Валентина просьбу выполнила, вложила деньги, которые копила себе на зубы, но тут объявились, откуда ни возьмись, дальние родственники старушки и... взбунтовались. Три года судились с Сурковой, чтобы отремонтированный дом записали на них. Только в ноябре этого года суд закончился не в их пользу.
На даче Сурковой застаем очередную подшефную — 13-летнюю Свету из соседней деревни. У девочки пьющие родители. Когда Валентина Николаевна стала приводить Свету в дом, та выглядела как семилетний ребенок. За несколько месяцев поправилась на 18 кг. И заразилась вирусом благотворительности.
— Тетю Валю в деревне ждут как бога, — шепнула нам Света. — Она всем бедным, инвалидам помогает. Я когда вырасту, стану такая же…
После выхода на заслуженный отдых у Валентины Сурковой стало туго с деньгами. Сама пенсионерка. Как помогать людям? Она организовала частный фонд “Дворянка”, только регистрировать его не стала. Просто объявление дала в Интернете и все.
— Регистрируют фонды те, кто деньги отмывает или зарабатывает на нищих. А у меня помощь безвозмездная. Мой девиз — три “Б”: “Бомжи, бедняки, беспризорники”. И еще принцип — у нищих нет национальности. Для чего я им помогаю? Чтобы они видели, что можно жить достойно, не грабя, не убивая. Я лучше сама на трех работах буду работать и милостыню раздавать, чем разглагольствовать о том, что бомжей можно заставить работать. Это все равно что крокодила из зоопарка в плуг запрячь!
Как отмечать Новый год, Валентина уже придумала. Ровно в полночь 31 декабря она вынесет подарки и вещи бомжам к памятнику М.Ю.Лермонтову. Вот так — простенько и со вкусом.
