До страшного “часа Х” остались считанные недели — в феврале, в крайнем случае в начале марта) дом по адресу ул. Молодцова, 29, корпус 2, будет снесен с лица земли. И больше 40 семей (около 150 человек) окажутся просто выброшенными на столичные улицы.
Если бы это были москвичи, все бы возмущались, били в колокола. Но они — армянские беженцы, и с ними не церемонятся.
— Мы приехали в Москву из Баку в 1989—1990-х годах, когда там была резня, — говорят беженцы. — Кто мог — поселился у родственников. Но у большинства их в Москве не было. И нам дали временное жилье.
После страшных сумгаитских событий Юрий Лужков издал распоряжение о том, чтобы в связи с чрезвычайными обстоятельствами чиновники оказывали беженцам содействие. Они его оказали — людей поселили в дома на улице Молодцова. Уже тогда было известно, что старые кирпичные пятиэтажки пойдут под снос. Чиновники давали москвичам-переселенцам ордера, а когда те выезжали из своих трущоб, туда селили беженцев. В квартирах после переезда хозяев были вырваны двери, все стояло вверх дном. Беженцы все отремонтировали, вставили окна-двери, а через пять лет собрали деньги и заменили в доме проржавевшие трубы, высушили подвал.
Но минувшим летом один из “армянских” домов — №29, корпус 1, — снесли. А всех беженцев, которые там жили, выгнали.
— В 5 утра подъехали машины с ОМОНом. Мы еще спали. Они дали людям на сборы пять минут, а потом... — страшная картина до сих пор стоит перед глазами у Евы Мерзорян и других жителей снесенного дома. Теперь за Еву говорит соседка: после инсульта 52-летняя женщина онемела.
В поисках пристанища жители снесенного дома перебрались в соседний дом — №29, корпус 2. Но скоро снесут и его. Беженцы с ужасом смотрят, как их соседи-москвичи покидают свои квартиры. За 13 лет, прожитых бок о бок, они успели подружиться. Но теперь между ними — пропасть. Москвичам дают смотровые ордера, потому что они зарегистрированы в этом доме. Беженцам — не дают, потому что власти всегда отказывали им в регистрации по месту жительства.
— У нас давно российские паспорта, — говорят беженцы, — у нас есть московский листок беженца. Если нас хотели выгнать на улицу, то зачем тогда пустили в Москву? Не хотели бы — не принимали. Мы живем в столице больше 10 лет, и даже по московским законам нас уже можно считать москвичами.
Об отдельной благоустроенной квартире беженцы даже не мечтают. Сегодня они просят переселить их хотя бы в общежитие.
