Кандидат в Зурабовы

Официальный титул бывшего питерского воеводы Владимира Яковлева звучит расплывчато-загадочно: министр регионального развития. Но Владимира Анатольевича правильнее было бы назвать “министром по делам всего”. От объема его полномочий захватывает дух. Яковлев отвечает и за межнациональные отношения, и за контакты между центром и регионами, и за районы Крайнего Севера, и, наконец, за жилищно-коммунальную реформу.

Похоже, что пока даже сам Владимир Анатольевич еще не опомнился от груза свалившейся на него ответственности. Суть его ответов на многие вопросы сводилась к формуле: проблема есть — будем делать специальную федеральную программу! Но суждения шефа ведомства регионального развития и образ его мышления тем не менее крайне любопытны.

— Владимир Анатольевич, вы не боитесь, что попытка осуществить жилищно-коммунальную реформу приведет к еще более массовым народным волнениям, чем в январе?

— Выйти на улицы люди могут по любому поводу. Все зависит от того, кто и как этот выход будет готовить и организовывать. Но, конечно, власть не должна вновь наступить на грабли. Надо просто больше разговаривать с населением, разъяснять ему суть наших действий, и тогда все будет нормально. Конечно, мы предлагаем в том числе и неприятные меры. Но мой опыт работы питерского губернатора убедительно свидетельствует: когда людям разъясняешь, что без этих мер жить нельзя, они, как правило, понимают.

А жить дальше без реформы ЖКХ на самом деле невозможно. Если ее не проводить, страна просто замерзнет и останется без воды, газа и электричества. Это вовсе не голословное заявление. Изношенность инженерных сетей в России составляет сегодня от 40% до 70%. Потери по воде доходят до 30—40%, по теплу — до 50%, по электрической энергии — 17—18%.

CПРАВКА “МК”

В чем смысл реформы?

Суть реформы ЖКХ: перевести коммуналку из социальной в рыночную отрасль со всеми вытекающими последствиями. Отсюда стремление властей привлечь частников и лозунги типа: пора переходить на 100%-ную оплату услуг. Проще говоря, чтобы потребители платили за тепло, газ, свет, уборку мусора, содержание дома по экономически обоснованным тарифам. Сегодня в среднем по стране платежи до этой суммы не дотягивают совсем чуть-чуть — порядка 13%. Уровень собираемости в последние два года тоже на высоте: колеблется в районе 80—90%.

Самые добросовестные — пенсионеры. Злостные неплательщики — муниципальные и ведомственные предприятия и организации (школы, больницы, библиотеки, военные городки). В результате баланс жилищно-коммунальных контор годами не сходится. На 1 января 2005 года коммунальщики задолжали около 265 млрд. руб., а долги перед ними составили 304 млрд. руб.

— Извините, но 90% россиян уверено: реформа ЖКХ выльется только в повышение тарифов, а разруха как была, так и останется.

— Я в курсе, что когда люди слышат о реформе ЖКХ, они сразу хватаются за кошельки. Мы хотим такую психологию изменить. Например, с помощью разумных разговоров, типа нашего.

— Насколько конкретно вырастут тарифы в результате реформы? Когда, например, большинство россиян будет оплачивать коммунальные услуги в стопроцентном размере?

— В прошлом году средний уровень оплаты услуг ЖКХ по стране составил 82%. А около десяти территорий уже вышли и на 100-процентный уровень оплаты. Согласно постановлению правительства, 100-процентная оплата жилищных услуг вскоре будет на всей территории России. Насколько конкретно вырастут тарифы? В прошлом году тарифы на ЖКХ в среднем увеличились на 21%. В этом году эта цифра должна составить 23,2%. Впрочем, в разных регионах цифры могут различаться. Ведь часть тарифов определяется на федеральном уровне, а часть — на местном.

— И когда же этот взлет тарифов прекратится? Сколько, например, составит повышение тарифов в 2006 году?

— Я считаю, что в дальнейшем улучшение работы ЖКХ должно происходить за счет сокращения потерь и внедрения новых технологий. Поэтому производители должны не повышать тарифы, а сокращать свои издержки. Тарифы должны расти только пропорционально инфляции.

— А где гарантия, что эти производители вас послушают?

— Гарантия — только в нашей совместной работе.

— Значительной части населения оказалось не под силу платить деньги даже за проезд на общественном транспорте. Как же они смогут в полном объеме оплачивать услуги ЖКХ?

— Для многих семей это будет трудно, но, по нашим расчетам, все-таки возможно. Кроме того, предусмотрено, что если оплата счетов за ЖКХ переваливает за 22% семейного бюджета, то государство в обязательном порядке будет помогать таким семьям. Ясно же, что если рост тарифов будет опережать рост зарплат, люди просто не будут платить.

— А в чем еще, кроме повышения тарифов, будет заключаться реформа ЖКХ?

— Согласно постановлению правительства, большая часть организаций ЖКХ должна быть ликвидирована. Затем все это хозяйство должно быть переведено на рыночные рельсы. Предполагается нанимать для оказания коммунальных услуг тех, кто предлагает самые выгодные условия. К сожалению, процесс идет пока очень медленно. Требуются, видимо, дополнительные разъяснения.

— Не выльется ли это в новый разгул коррупции?

— Вы знаете, под коррупцию все можно подвести — даже наш сегодняшний разговор. Другие журналисты ко мне не попали, а вы попали. Кто-то может сказать, что вы сделали это окольным путем!

— А если все ЖЭКи ликвидировать, не получится ли так, что коммунальными проблемами вообще никто не будет заниматься?

— Есть такая боязнь. Но уверен, что эти страхи окажутся необоснованными. Что до принципиальных возражений против приватизации, то какая разница для населения, кто его будет обслуживать — государство или частники? Главное, чтобы все было дешевле и качественнее. Вот к чему надо стремиться!

— А почему это у частников будет дешевле?

— Меньше накладных расходов, больше оперативности в решении задач. Именно этого не хватает государственным структурам.

— Итак, 100-процентная оплата услуг ЖКХ будет уже в этом году. А когда государство выполнит свою часть сделки и приведет отрасль в приличное состояние?

— Конкретных временных рамок назвать нельзя. Помнится, в советское время власть пообещала и коммунизм построить к 1980 году, и жилищную проблему решить. Все помнят, во что это вылилось. Приведение ЖКХ страны в достойное состояние потребует триллионов рублей. Этой работы всем нам хватит на всю оставшуюся жизнь. Инженерные коммуникации и здания, как и люди, требуют постоянного “лечения”. Но все равно нельзя терять оптимизм!

— Так я не понял: когда же все-таки будет светлое будущее?

— Еще раз повторяю: светлое будущее бывает только в сказках. Но перспективы улучшения вполне реальны. Например, чтобы соблюдать нормативы по выводу из эксплуатации ветхого жилья, необходимо в год строить по одному квадратному метру жилья на каждого россиянина. А сегодня строится по 0,24 кв. метра на человека. Но мы рассчитываем, что ситуация изменится после того, как активно заработает ипотека. В 2004 году в стране было выдано всего 46 тысяч ипотечных кредитов. А президент поставил задачу: увеличить их количество до миллиона в год. Учитывая, что до 70% россиян хотят улучшить свои жилищные условия, эта задача вполне может быть решена. Хуже после реформы ЖКХ людям точно не будет!

CПРАВКА “МК”

Сколько стоит реформа?

Цена вопроса — порядка 1 триллиона рублей (около $36 млрд.). Ежегодные расходы коммунальных контор на обслуживание тепловых и инженерных коммуникаций, домов, зарплату дворникам, инженерам и прочим работникам составляют около 880 млрд. руб. Эти расходы компенсируются бюджетными дотациями, субвенциями, субсидиями на сумму 500 млрд. руб. и платежами населения — на 300 млрд. руб. По мнению властей, “недостача”, которая в последние годы составляет около 10%, может быть покрыта и перекрыта за счет 100%-ной оплаты ЖКУ и модернизации ветхих коммуникаций, труб, котельных, которая позволит снизить себестоимость услуг на 40%. Однако, чтобы заменить изношенные на 60—80% сети и оборудование, нужно около 2 трлн. рублей — или почти две трети всех бюджетных затрат за год.

— Кто руководитель реформы ЖКХ — вы?

— Это хороший вопрос. Я не хотел бы находить здесь главных. Главными в вопросах, связанных с ЖКХ, являются органы местного самоуправления. С 2006 года всеми этими вопросами будут заниматься они. Но мы как правительство не должны уходить от ответственности. Оставить один на один регионы с этими проблемами мы не можем. Но главными будут именно они.

— Но кто главный реформатор ЖКХ на федеральном уровне?

— Министерство регионального развития входит в число структур, которые будут определять политику в сфере ЖКХ.

— То есть все-таки вы?

— Все-таки я. Но здесь не должно быть одного ответственного. Министерства финансов, экономического развития, энергетики тоже причастны.

— Вы не боитесь стать таким же непопулярным, как Зурабов?

— По всей моей жизни я часто становлюсь и непопулярным, и популярным. Жизнь у нас такая. Я стараюсь так выполнять свои функции, чтобы не навредить. Но не всегда все зависит от одного министра.

CПРАВКА “МК”

Где “обкатывалась” реформа?

Еще весной 1997 года было принято постановление правительства, в котором оговаривались некоторые пилотные города для отработки механизмов реформы. Каковы итоги — до сих пор неизвестно. В 2003 году эксперимент проводился уже в 30 муниципальных образованиях Татарстана, Чувашии, Башкирии, Якутии, Нижегородской, Тюменской, Ростовской, Самарской областей, Краснодарского края — всего в 19 регионах. Здесь подняли стоимость ЖКУ до 100%. В результате чуть ли не половина населения побежала за жилищными субсидиями. (Выплачиваются соцслужбами за счет как федеральной, так и региональной казны.) В большинстве случаев деньги перечислялись людям на персональные банковские счета. Что удивительно, их практически никто не пропил: население стало исправно платить по выставленным коммунальщиками счетам.

— В советское время, когда политика хотели отправить в политическое небытие, ему поручали заниматься сельским хозяйством. Вам не кажется, что сегодня для этой же цели людей делают ответственными за ЖКХ?

— Этот риторический вопрос мне так часто задают, что я к нему привык. Я отвечаю: не дождетесь.

— Одной из главных причин фиаско с монетизацией льгот было полное отсутствие координации между центром и регионами. Почему так произошло?

— Наше министерство новое: оно было создано в сентябре, а положение о нем подписано и вовсе в январе. До недавнего времени по отношению к регионам велась пассивная политика. Можно сказать даже, что этой политики не было вообще. Регионы и федеральный центр существовали как бы в параллельных плоскостях. В результате многие вопросы поднимались, но так и оставались в подвешенном состоянии. Был диалог слепого с глухим: одни не хотели слышать, другие — видеть.

— Ладно, вы не виноваты. А кто же виноват?

— Конечно, поиск виновных всегда был одним из самых любимых занятий в России. Но указать здесь на кого-то персонально очень трудно. Можно сказать, что правительство в целом не занималось этими вопросами. И вообще главное — в том, что президент и премьер осознали ошибку и, чтобы прекратить эту практику, создали наше министерство.

— Регионы жалуются, что у них отобрали значительную часть доходов, зато взвалили кучу финансовых обязательств. Вы с этими жалобами согласны?

— Я говорил об этом еще в свою бытность губернатором. Основная нагрузка по большинству соцвопросов всегда лежала, лежит и будет лежать на регионах и органах местного самоуправления. А финансовые потоки сейчас перераспределены в пользу федерального центра. При такой системе провалы просто неизбежны.

Посмотрите, что получается. Допустим, регионы-доноры зарабатывают все больше. Но у них при этом все больше забирает центр. Поэтому возникает вопрос: а стоит ли в таком случае активно развиваться? Зато у регионов-получателей есть стимул увеличивать свои расходы и больше просить у центра. Ясно, что при таком раскладе надеяться на увеличение количества регионов-доноров нереалистично. А ведь у нас и так 80% регионов сегодня являются дотационными! И вообще, неправильно, что все замыкается на центр. Центр в такой стране, как Россия, все вопросы решить не может просто по определению. Исправление всех этих перекосов я считаю одной из своих главных задач на посту министра.

— Почему социально-экономический кризис на Северном Кавказе, несмотря на вбухивание туда огромных госсредств, с каждым годом все углубляется и углубляется?

— Уже в первые дни своей работы в качестве полпреда президента на Северном Кавказе я выделил три главных проблемы региона. Самая низкая средняя зарплата по стране, самый высокий уровень дотаций из центра, самая высокая безработица. Если не обращать внимания на экономическую составляющую, то не помогут ни танки, ни самолеты, ни пулеметы. Чеченскую проблему, например, можно решить только одним способом: создавая рабочие места и поднимая экономику. На каждый двор ведь милиционера не поставишь!

— Вам не кажется, что получается заколдованный круг? Стабильности нет, поскольку нет инвестиций. Но кто же будет инвестировать в нестабильные регионы?

— Если поднимать экономику региона с умом, то выход из этого заколдованного круга вполне может быть найден. Что я имею в виду? Нельзя игнорировать национальные особенности Северного Кавказа. В советское время, в условиях централизованного планирования, об этом факторе забывали и внедряли несвойственные региону производства. Я убежден, например, что все связанное с электроникой или вообще с большими промышленными предприятиями на Северном Кавказе не нужно. Вместо этого нужно возрождать традиционные промыслы — даже если это потребует дотаций.

— На чьи деньги это должно делаться — государства или частных инвесторов?

— И государства, и частных инвесторов. Впрочем, государство и так уже активно помогает. В среднем в бюджетах северокавказских республик дотации из центра составляют 60—90% бюджетов.

— И, как говорят, на 90% все эти дотации разворовываются...

— И такое присутствует. Хотя разговоров на эту тему много, а пойманных за руку практически нет.

— И почему так плохо ищут?

— Мне кажется, что в этой теме много надуманного.

— Как можно приостановить процесс вытеснения русскоязычного населения с Северного Кавказа?

— Это продолжение той же темы недостатка рабочих мест. Когда экономика больна, так называемому некоренному населению всегда говорят: ребята, уезжайте обратно! Именно это сейчас, к сожалению, и происходит на Северном Кавказе. Ясно, что допускать такое больше нельзя! Конечно, нельзя все сводить только к одной экономике. Сегодня джамааты и прочие сторонники экстремистского ислама ведут на Северном Кавказе более четкую политику, чем официальные власти. Эта ситуация тоже должна измениться.

— Западные эксперты уверяют, в России сегодня больше скинхедов, чем во всех остальных странах мира, вместе взятых...

— Не знаю, кто в этом уверяет. Мы пользуемся информацией правоохранительных органов. Согласно их данным, это пока единичные случаи. Но, конечно, даже если учитывать масштабы страны, этих единичных случаев слишком много.

— И в чем же, по-вашему, причина этих “единичных случаев”? И как с ними планируется бороться?

— Выступая в Польше, Путин признал, что вина за появление в России подобных организаций лежит в том числе на власти. Что-то мы, значит, недосмотрели. Не созданы, например, молодежные организации. Раньше все было понятно. Пришел из детского садика и сразу стал октябренком, затем — пионером и комсомольцем. Была четко продуманная идеология. Молодежь активно вовлекалась в политический процесс. Сегодня, к сожалению, этого нет. Появляются только первые организации подобного рода.

— Так что всем надо вступать в “Идущих вместе”, что ли?

— Нет, конечно. Но проблема скинхедов напрямую связана с социально-экономическим положением как страны в целом, так и конкретных семей. Посмотрите, например, что у нас показывают по телевидению. Примерами для молодежи стали не Гагарин и не Аркадий Гайдар, а совершенно другие личности!

— А может быть, первопричина проблемы — в том, что силовые органы смотрят на “шалости” скинхедов сквозь пальцы?

— Конечно, возможно, что долгое время скинхедов действительно старались не замечать, чтобы не портить свои показатели. Да и с законодательством у нас действительно есть проблемы.

Подготовлено при участии Ираиды СЕМЕНОВОЙ.