Нет, одной лишь монетизацией наш народ не убьешь.
Он обязательно вывернется, найдет лазейку, обманет власть — а без прежних субсидий жить ни за что не станет.
Так почти три десятка тамбовских колхозников, лишенных льгот, вернули себе отнятые государством соцблага, всего лишь прописавшись в соседней деревеньке.
И... получили за это сроки.
Суд признал их отпетыми мошенниками.
23 первых уголовных дела, возбужденные в России против бывших льготников, — это ли не беспрецедентная победа закона над справедливостью?!
Манна небесная над Сосновским районом Тамбовской области пролилась лишь однажды. В виде радиоактивных дождей в 86-м, принесших с собой чернобыльские льготы.
Приехавшая из Москвы комиссия, перекопав чернозем в поисках цезия и стронция, тут же наградила эту часть Тамбовщины чернобыльским статусом.
— Нам доплачивали 20 рублей к зарплате, увеличили декретный отпуск и разрешили досрочно уходить на пенсию. Женщинам — в 52 года, а мужчинам — в 57 лет, — вспоминают деревенские те благословенные времена.
Но нередко народ выстраданными льготами даже не пользовался, просто не доживая до них. Сердечно-сосудистые заболевания, онкология, щитовидка — вот полный комплект диагнозов. “96% деревенских детишек у нас сегодня растут больными”, — вздыхает Владимир Черняков, глава сельсовета села Отъяссы Сосновского района.
В 98-м году в район снова прикатили ученые из Москвы. Проверили, не появились ли тут мутанты о двух головах. Опять взяли землю на пробу и, не найдя ни одного двухголового монстра, дали оптимистичный прогноз: “Радуйтесь, жители Сосновки, отныне вы живете в экологически чистой зоне, и, значит, льготы вам больше не нужны!”
Злые языки, впрочем, шептали, что сделано это было не из-за отсутствия мутантов, а из-за дефицита денег в госказне.
Впрочем, жаловаться деревенским было тоже грех: отмена льгот на них обрушилась не как сейчас на страну — “сразу и навсегда”, а по частям. Например, в районном центре Сосновка, где три тысячи жителей, эти льготы ликвидировали подчистую. А в селе Русское, где одна улица и кучка древних стариков, давно уже не нуждающихся в досрочной пенсии, все привилегии почему-то сохранили.
Драматическая граница меж теми, кто отныне имел права на льготную милость от государства, и всеми остальными прошла по речушке Русской. Ее еще называют здесь Маленькой. Узкая она, в два шага перейти. Но большую, очень большую зависть породил среди жителей района этот незначительный водоем.
Проштампуем — будешь жить
Если льготы не идут к человеку, то человек сам идет к льготам.
С 2002 года в Сосновском районе началась повальная миграция. Жители районного центра кинулись прописываться в Русском. В полузаброшенные домишки к бабулькам и дедулькам, где пол земляной и печку топят дровами. Где всего 10% газифицированного жилья и ни одного магазина.
Да, на первый взгляд в этой дыре не было никаких удобств.
Зато там было главное — льготы!
Те, кто получал заветную прописку, автоматически возвращали себе и милые сердцу привилегии. “А у нас по Конституции каждый гражданин имеет право жить там, где ему нравится, — демонстрирует поразительное знание Основного закона страны Надежда Ерохина, специалист сельсовета. — Поэтому, когда ко мне приходили местные бабушки и дедушки и добровольно просили зарегистрировать у себя их дальних знакомых, я и шла им навстречу. А что, нельзя?”
Надежду Ерохину не удивляло даже то, что за последний год таких вынужденных переселенцев насчитывалось уже три десятка человек. Причем люди были далеко не простые. Не доярки с трактористами. Среди тех, кто сменил домашний уют райцентра Сосновка на непролазную грязь села Русского, — вице-глава районной администрации, руководитель райпотребкооперации и даже, страшно подумать, депутат поселкового совета.
Наверное, именно поэтому Надежда Ерохина так легко и шла им навстречу.
Впрочем, на ПМЖ в село Русское, к лучинам и печке, никто из деревенской элиты и не переехал. Лучшие люди района спокойно оформили себе досрочную пенсию и тут же возвратились обратно на историческую родину.
За последние два года такую операцию провернули аж 35 сосновских граждан. Но уголовные дела прокуратура возбудила только против тех 23 человек, кто уже успел незаконно воспользоваться льготами, в том числе и медицинскими. “Например, одна дама вставила себе бесплатно за счет Пенсионного фонда все зубы — на 2,5 тысячи рублей”, — говорят в местной прокуратуре.
А в целом, как выяснилось, жители Сосновки кинули наше бедное правовое государство больше чем на десять тысяч долларов.
В масштабах района — астрономическая сумма.
В масштабах России... Ну, примерно столько же стоит 10-дневный отдых на горнолыжном курорте какого-нибудь кремлевского чиновника.
Олигарх от радиации
Беда нашей власти и ее отдельных представителей в том, что они требуют от своих многострадальных граждан жить по закону.
Но сами-то давно живут по понятиям.
А когда их припрут к стенке, то сразу отчаянно вопят: “Держи вора!” Где же они раньше были? Почему молчали?
— Я стала заложницей своей страны. Чем я провинилась перед ней за такие унижения? — глава районной потребкооперации Валентина Некрасова возмущенно обрушивает на меня эти страшные обвинения.
Между прочим, в прошлом году ее райпотребкооперация получила в соцсоревнованиях первое место по России. А сама руководитель кооперации-победительницы тогда же получила срок. Один год условно. За незаконную прописку в селе Русском.
“Да мне просто понравилась та деревенька, вот я и прикупила себе там курятничек. А вовсе даже не из-за льгот”, — объясняет Некрасова.
Я искренне посочувствовала бы этой женщине, если бы она просто призналась, как обидела ее судьба. Что ее близкие подруги уже давно на чернобыльской пенсии. А самой Валентине Некрасовой, хоть и жившей с подругами на соседних улицах и получавшей вместе с ними в течение полутора десятков лет полную дозу радиации, всего трех месяцев жизни не хватило до такого счастья. Прежние льготы отменили в Сосновке как раз незадолго до ее 52-го дня рождения.
И поэтому она, за последний год перенесшая несколько серьезных операций, все еще вынуждена нещадно работать. И играть в нечестную игру с государством — а как иначе, ведь власть ее тоже крепко подставила!
Седая, старая, издерганная женщина сидит передо мной. Валентина Некрасова — единственная из сосновцев, кто не признал официально в суде свою вину. Она упрямо твердит, что в поисках оправдательного приговора дойдет до Страсбурга.
Все остальные “пенсионеры-мошенники” спокойствия ради предпочли вернуть похищенные льготные пенсии и деятельно раскаялись в своем нехорошем поступке.
Вице-главу Сосновского района Владимира Басманова, что также воспользовался неправедными субсидиями, я едва застала на рабочем месте. Он покидал кабинет по причине увольнения.
— Это вас из-за суда с работы выгнали? — поинтересовалась я у Басманова.
— Нет, просто прошли очередные выборы, и пришел новый руководитель района со своей командой, — неохотно поясняет он. Басманов говорит, что хочет поскорее забыть эту некрасивую историю с льготами. Все-таки он в селе не последний человек, на него равняются, а деньги, которые у него уже вычли через суд, обратно не вернуть.
— Я работал из последних сил на благо района, а меня мошенником признали, — Владимир Басманов пожимает плечами. — Говорят, что во всех бедах нашей страны вроде как виноваты олигархи, они ее обкрадывают. Ходорковский, Гусинский, Смоленский. А я, выходит, теперь среди них деревенский...
Потолок ледяной, дверь скрипучая
Нагибая низко голову, я вхожу в покосившуюся избушку на окраине села Русского. Здесь живет баба Зина Машкова — одна из тех, кто прописывал у себя незаконных льготников. Валентина Некрасова — ее “клиентка”.
“Помогать надо людям, вот я Валентинке и помогла, задаром”, — охотно поясняет бабулька.
В этом домике пахнет гнилью и плесенью, натопленной печью и нищей старостью. Сюда никогда не приедет президент, чтобы взглянуть на жизнь своего народа. Только Божья Матерь с плаката на облупленной стенке посмотрит на меня укоризненно.
Древняя баба Зина сидит на колченогом стуле, подпершись костылем с одной стороны и клюкой — с другой. У нее сломана шейка бедра. Передвигаться самостоятельно она не может. Каравай черного хлеба — вот и вся ее еда.
Я невольно интересуюсь тем, помнит ли баба Зина Октябрьскую революцию? “Да что ты, деточка, мне всего-то 67-й годок пошел, — обижается бабка. — Это просто от работы непосильной я такая сморщенная. Я же сорок лет почтальоном все дороги в районе истоптала. Да еще, говорят, у нас в деревне была какая-то вредная радиация. А что это такое и с чем ее едят — я уж и не знаю...”
Ничего не слышала баба Зина и про чернобыльские льготы. И даже о том, что она одна из счастливчиков, у которых они до сих пор сохранились, старуха узнала только от меня. “Я бы поехала лучше, чтобы мне инвалидность выписали, но ведь ноги у меня не ходят. Только здоровье вконец угроблю, видать, и помру теперь без этих денег”, — вздыхает она.
Отчего-то мне становится так стыдно перед этой бабкой, что я смущенно протягиваю ей сто рублей. И прошу обязательно их взять.
Она берет, трогательно перекрещивая меня на дорогу.
“А чего этих незаконных льготников жалеть? Они люди не бедные. Свои же чиновники у государства и воровали. Да еще легко отделались, условным сроком”, — усмехаются простые обитатели Сосновки.
Они прекрасно понимают, что им самим возвращение прежних льгот в этой жизни не светит.
Ведь в деревне, как в Москве, митингами никого не напугаешь и дороги здесь не перекроешь — потому как никаких дорог нет. И вообще ничего нет.
Кроме разве что радиации — которая, в отличие от льгот, еще полтыщи лет никуда из Сосновки не исчезнет.
