Он НЕ повышает голос, НЕ говорит лишнего и никогда НЕ торопится. Пятнадцать лет “Любэ”, к примеру, стукнуло еще в прошлом году (и “ЗД” тогда сыпала панегириками восторга), но официально юбилейные торжества продолжаются неспешно и размеренно до сих пор. Да и сам стиль “Любэ” — загадочный, трудноопределимый и вполне неспешный. Альбомы — по одному раз в два года, а последний, с громким названием “Рассея”, и вообще — через три. Вряд ли и он расставит все по своим местам. Очень эклектичная получилась пластинка. И симфонический оркестр, и Сергей Мазаев из “Морального кодекса”, и даже Никита Михалков. Подробности о новых записях, мысли о “Евровидении” и “Фабрике звезд” — в еще одной юбилейной беседе “ЗД” и Николая Расторгуева.
— Шли упорные разговоры о каком-то невероятном юбилейном концерте в знаменитом лондонском зале Royal Albert Hall. Визу, что ли, не дали?
— Очень хотели сделать там юбилейный концерт, но инвесторы подкачали. Мы стараемся всегда платить за себя сами, но в этом случае не потянули бы. Одна постановочная часть зашкаливала за сто пятьдесят тысяч фунтов, плюс реклама и все прочее.
— Не нашлось ни одного заинтересованного олигарха? Их же там, в Лондоне, как грязи на московских тротуарах...
— Им больше спорт интересен, как выяснилось. То есть они всегда с удовольствием с тобой выпивают, много чего обещают, но когда доходит до дела, вдруг опускают при встрече глаза и не отвечают на звонки.
— А почему именно Royal Albert Hall?
— Это самый знаменитый зал в мире, и там играли все мои кумиры. Мы подумали, что было бы здорово раз в жизни сделать там концерт. Один. Больше не надо. Но пока не вышло. Может, в Москве отыграемся, хоть я и ненавижу концерты в столице. Сплошной геморрой. Встречи, совещания, пригласительные, ни про кого не забыть, — в общем, суматоха.
— Почему с новым альбомом “Рассея” группа отстала от графика на целый год? Муки творчества?
— Муки с “Фабрикой звезд”. У Матвиенко было там полно работы, и поэтому запись постоянно откладывали. Но сейчас все готово. А вокал я уже давно записал.
— С вокалом на альбоме — настоящее изобилие. Тут тебе и Мазаев с Фоменко подпевают, и сам Никита Михалков...
— Просто появились песни, которые можно разложить на несколько голосов.
— Подбор какой-то странный... Фоменко еще не забыл, как нужно петь?
— Все у него нормально. Читает с нот, что в нашем цехе большая редкость. А голосу Михалкова многие позавидовать могут. Он у него очень узнаваемый. Если поставить нашу совместную запись, то никто не скажет: “Что за хрен поет с “Любэ”?”.
— Не скажут: “Что за хрен поет с Михалковым?”
— ???
— Это шутка.
— Какая-то жестокая шутка.
— А Михалкову-то это зачем все?
— Никита — наш давний поклонник, и общаемся мы довольно часто. Лет пять назад мы летели в одном самолете куда-то в Сибирь, и Никита рассказал мне, что нашел стихотворение Николая Туроверова. Это поэт 20-х годов, он участвовал в “ледяном походе” Белой армии и писал очень хорошие стихи. Одно его сочинение идеально ложилось на музыку...
— Публику, видимо, ждет очередное потрясение, сродни тому, что многие испытали от песни “По высокой траве”, где “Любэ” выступает единым фронтом вместе с офицерами группы “Альфа”. Вы даже клип сняли, хотя часто говорите, что “Любэ” клипами не занимается...
— И он неожиданно попал во все ротации, даже на MTV взяли. Это тоже долгая история. Мы несколько раз выступали для “Альфы”, и после одного из концертов Алексей Филатов и Геннадий Соколов подошли и показали текст, который нашли сами. Игорь Матвиенко написал музыку, и песню решили исполнить вместе. Получился успешный хит, хотя никто на это не надеялся.
— Почти все твои коллеги хором клеймили “Фабрику звезд”. Мол, прошлась она катком по гастрольной жизни, подмяла под себя весь бизнес, пустила всех звезд по миру. Твоего голоса в этом хоре не было слышно...
— А у нас с “Фабрикой” одни и те же прокатчики. Не знаю, кого они там под себя подмяли, но мы не жалуемся. А сейчас “фабричная” история вообще закончилась, так что у Матвиенко появится время и на нас.
— Сейчас вся страна выбирает артиста на “Евровидение”. У тебя никогда не было желания предложить свою кандидатуру?
— Я в художественной самодеятельности не участвую.
— А престиж страны? И есть неплохой шанс выделиться. Ведь по меркам “Евровидения” “Любэ” — это не вялая попытка закосить под евростандарты, а настоящая российская экзотика... Типа Русланы с Украины...
— Может быть. Этот конкурс нужно брать самобытностью. По-английски у нас никто толком не поет — для русских это очень трудно. Музыкальным мастерством в Европе никого не удивишь. Так что взять можно только русской душой, но я все равно в этом не участвую.
— Ты, кстати, уже почти взял Европу своей русской душой. Помнишь, как в 94-м году получал приз за клип “Не Валяй Дурака, Америка”? Такая забавная фрик-рашн-милитари. Нет желания снова примерить тот самый мундир и тряхнуть стариной?
— Мундир уже десять лет как висит в музее группы, он свое отжил. Было удобно, ни о каких костюмах не думаешь. Но со временем мундир как-то приелся и поднадоел. У нас сейчас нет какой-то определенной одежды для концертов. Когда в джинсах и майках, когда в пиджаках. Но для ТВ идеально подходит костюм. И не надо ничего придумывать: просто купил хороший костюм, и все. Без галстука, конечно.
— Может, есть смысл обратиться к именитым стилистам...
— Навертят еще какую-нибудь пидорасню, потом красней. На самом деле никто ни хрена не знает, как нас нужно правильно одевать и снимать. На заполняемость залов это никак не влияет. Так что можно придумывать, можно не придумывать, но деньги те же.
