Слыхали, в Москве уже вторую зиму в моде смятые в гармошку сапоги с задранными кверху носами? Достигается сей эффект просто: надо побегать по сугробам да в оттепель “помесить” снежную “кашу”. Потом сапоги просушиваются — и хоть на подиум!
Шутки шутками, но от противогололедных реагентов обувь у москвичей корежится и “горит” прямо на глазах.
И каждую зиму толпы пострадавших граждан осаждают приемные обществ защиты прав потребителей, юридические консультации, пытаясь предъявить претензии. Но кому? Корреспонденты “МК” попытались разобраться.
Отчаявшиеся жертвы антигололедной войны обычно идут к экспертам Московского общества защиты потребителей. А те им кивают на объявленьице в коридоре: мол, читайте! “Обувь с признаками действия растворов противогололедных реагентов на экспертизу не принимается: резкая деформация, наличие на изделиях участков повышенной жесткости и последующее растрескивание кожи и т.д. Приносим свои извинения, но помочь ничем не можем, так как ни магазин, ни изготовитель в этом случае ответственности за испорченную обувь не несут”. И вот тут-то начинается...
— Издевательство! В прошлом году купил ботинки за 200 долларов — зимы не проносил! В этом — у дочки через месяц сапоги скукожились, — возмущается Александр Узунов, пришедший в МОЗП на экспертизу.
— А дайте-ка мне телефоны пострадавших от реагентов. Вот обзвоню всех, и мы подадим на коммунальщиков в суд: пусть, как хотят, оправдываются, но ущерб с них стрясем, — заявляет в сердцах дама, представившаяся юристом солидной компании.
Эксперт-обувщик с многолетним стажем Нина Гаврилова рассказывает: бывают ситуации, когда за день (!) к ним на экспертизу приносят по 30 пар пострадавшей от противогололедных реагентов обуви. Особенно жаль бабушек-пенсионерок, у которых нет лишних денег на новую пару. Эта эпопея тянется с прошлой зимы — как только в Москве стали применять химреагенты на основе 32%-ного раствора хлористого кальция модифицированного (ХКМ).
— До того, когда улицы и дворы посыпали солью с песком, на обуви появлялся белый налет. Так его элементарно можно было снять влажной тряпкой и после смазать кремом: обувь, конечно, страдала, но необратимых разрушений не было. И такого вала жалоб тоже, — размышляет Нина Александровна. — Теперь же стоит человеку пройти по московской слякоти, как намокшая кожа начинает разбухать. Под воздействием реагентов кожевенный белок сваривается. И после просушки обувь становится деревянная. Особенно быстро из строя выходит замшевая и из нежной мягкой кожи. Люди спрашивают нас, как можно защитить ее от химреагентов. Советуем покупать дорогие импортные кремы и специальные обувные жиры (есть и такие). Но вообще-то по большому счету даже это не спасет. Все эти средства как мертвому припарка: процесс разрушения кожи замедлят, но реагент все равно возьмет свое.
Злосчастный ХКМ всевозможные НИИ изучили вдоль и поперек. В результате многих лабораторных испытаний ученые выяснили, как он влияет на почву, воду, растительность, дорожные покрытия, бетон и даже на человека. Но как реагент действует на кожаную обувь — этот вопрос почему-то остался за кадром. Заинтересовался лишь РосДорНИИ: в прошлом году по его просьбе Институт кожевенной промышленности провел специальную экспертизу на предмет взаимодействия противогололедных реагентов с кожей верха обуви.
— Мы обнаружили: после двух часов выдерживания кожи в растворах противогололедных реагентов ее толщина увеличивается на 12—35%, масса — на 115—137%, — рассказывает эксперт института Елена Акимова. — Причем даже после того, как кожу высушили, в исходное состояние она не вернулась. Ведь соль вместе с влагой не испаряется, более того — в коже она накапливается. А значит, очень сильно, до 6 раз, увеличивается ее жесткость. В результате кожа коробится, теряет форму, блеск, становится матовой, из нее вымывается краситель, появляются трещины.
Изменяются и механические свойства кожи. Для верха обуви предел прочности установлен не менее единицы. Если он ниже — кожа может порваться. Так вот, после воздействия противогололедных реагентов этот предел уменьшается в отдельных случаях вдвое. Мне попадались сапоги, у которых носок загнут чуть ли не к голени. И как такие надеть? В общем, реагенты при сильном или продолжительном воздействии делают обувь непригодной к носке.
Хуже всего на обувь действуют 20%-ный ХКМ, 20%-ный хлорид натрия и 20%-ный хлорид кальция.
Справка “МК”
В столице зимой так бы и сыпали соль с песком, если бы в 1996 году специалисты Московского государственного университета леса не заметили: деревья и прочая растительность начали “загибаться”. Природе это солевое нашествие аукается по сей день.
С 2001 года правительство Москвы пустилось в эксперименты, даже разработало программу перехода на новые реагенты. Пробовали те, что на основе всевозможных хлоридов и ацетатов, но остановились на 32%-ном растворе хлористого кальция модифицированного (ХКМ), посчитав его наиболее экологически безопасным. Им-то как раз и обрабатывают город вторую зиму подряд. Как в жидком, так и в твердом виде.
Впрочем, как заявил на недавней пресс-конференции руководитель Департамента ЖКХ и благоустройства Москвы Николай Павлов, эксперименты с поиском антигололедных средств продолжаются: коммунальщики хотят испытать реагенты ацетатной группы и на основе смесей солей калия. Специалисты говорят, что для природы это благо. А вот как они поведут себя с кожей (животных, обуви, шуб, дубленок) — большой вопрос. Хотя, как стало известно “МК”, реагенты калийной группы будут гробить обувь ничуть не меньше нынешних.
Увы, жаждущие возмещения ущерба за испорченную обувь везде получают от ворот поворот. И в НИИ кожевенной промышленности, и в МОЗП экспертизы на предмет определения ущерба от противогололедных реагентов не проводятся, потому что практически невозможно установить причинно-следственную связь: где именно в Москве и по чьей вине ботинок потребителя угодил в лужу с растворенным реагентом. Но у члена правления Конфедерации обществ потребителей (КОНФОП) Дианы Сорк на сей счет своя точка зрения:
— Не важно, где именно ваша шуба или сапоги попали под струю машины, которая разбрызгивала антигололедный раствор, — в центре города или в Теплом Стане. В конце концов, человек имеет право гулять по всей Москве, а значит, под реагент может “попасть” в любом районе. Следовательно, иск к правительству Москвы в данном случае вполне правомерен. Пусть оно попробует доказать, что вещи у людей портятся не от реагентов. Насколько нам известно, некоторые граждане сегодня готовы высказывать свои претензии в суде.
Но чтобы доказать “вину” реагента, нужна экспертиза. К сожалению, сейчас в Москве ее по заявлениям граждан никто не проводит, и закон “О защите прав потребителей” в этой части не работает. А должен. И тогда малообеспеченные граждане смогли бы получать “компенсации” за испорченную обувь без всякого суда — скажем, из спецфонда. Таковой не мешало бы создать ввиду того, что порча обуви приобрела в столице уже массовый характер.
Мы не против использования реагентов вообще — нужно же обеспечивать безопасность пешеходов, автомобилистов. Но прежде чем принимать решение о применении какого-либо из противогололедных реагентов, властям необходимо выяснить, как он повлияет на имущество потребителей (обувь, одежду). И, может, даже разработать информационную программу — дать людям практические советы, либо честно признаться, что в Москве обувь может прослужить только зиму и покупать дорогую вовсе не обязательно.
Еще прошлой зимой выяснилось: не такой уж и безопасный новый противогололедный реагент. О многих случаях, когда “сгоревшую” от него обувь москвичи выбрасывали на помойки, протрубили СМИ. Ветеринары — о том, что реагент больно “кусает” за лапы животных, вызывая у бедолаг травмы и отравления. И что же? За целый год (притом что в столице тьма разных институтов!) ни правительство Москвы, ни Департамент ЖКХ и благоустройства не удосужились привлечь к изучению этой проблемы специалистов либо провести широкомасштабный эксперимент. Городу это ничего не стоило бы: такие исследования обычно финансируются за счет предприятий-поставщиков химреагентов. Но власти упорно замалчивают эту тему, делая вид, что никакой проблемы с порчей обуви от реагентов в столице не существует. Народ же это молчание понимает по-своему: дескать, а что тут власти скажут, если затарились этой отравой на три года вперед? Заколдованный круг, да и только!
Беспомощными выглядят на этом фоне и кивки руководителей столичной коммуналки на Запад: там, видите ли, чехольчики на обувь надевают, чтобы уберечь ее от реагентов. Может, всем миром еще и на калоши перейдем?! Кстати, про Запад. В Финляндии и Швеции с гололедом борются не химией, а, к примеру, гранитной крошкой, которую по весне тщательно собирают. Однако европейские города не наш северный мегаполис: у нас другие масштабы и проблемы. Следовательно, не может быть и простого решения проблемы уборки снега. Но как сделать так, чтобы антигололедная эпопея не влетала бы москвичам в копеечку, — вопрос. И пока он остается без ответа.
