Он пристально смотрел на меня, когда я входила в комнату. Внимательный человек с напряженными глазами. В большом кресле он казался меньше. Но, когда встал пожать мне руку, мы оказались одного роста. Я представилась, он заинтересованно наклонил голову, приподняв брови: “М-м, из России?..” Выпил глоток воды. Закурил сигарету.
Передо мной — Кевин Спейси. Неинтересный мужчина невысокого роста, который нравится всем женщинам без исключения. В чем его секрет? Об этом он сам рассказал в эксклюзивном интервью “МК”.
Наше интервью состоялось в Лондоне, сразу после премьеры его ленты “У моря”. Этот проект, посвященный музыканту Бобби Дарину, полностью принадлежит Спейси. Он и режиссер, и продюсер, и актер, и певец. На Берлинском кинофестивале Кевин Спейси лично представлял картину. Говорит, что она для него очень важна. До Москвы Спейси не доедет, но премьера фильма у нас состоится обязательно. Даже дата известна. 31 марта.
— Ты много куришь?
— Нет... Несколько сигарет в день.
— Под стрессом, наверное, больше?
— М-м... не знаю... Я сейчас совсем не нервничаю, если ты на это намекаешь.
— А для чего тогда? Чтобы голос стал ниже тембром?
— Я никогда не курю перед тем, как петь... Я не курил неделю перед премьерой фильма и потом не буду курить в турне.
— Едешь в турне?
— Я еду в турне, малышка! — залихвастски повторяет он. — Буду петь, чтобы заработать себе на обед!
— Как выбираешь роли? Есть ли у тебя какой-то принцип?
— Честно говоря, сформулировать достаточно просто: беру то, что попадает мне в руки.
— Думаю, в твои руки попадает достаточно много...
— Ошибаешься. Мне предлагают очень мало ролей. И всегда предлагали мало. Существует миф: как только ты получаешь приз, на следующее же утро твой почтовый ящик лопается от сценариев. Это не так. Огромное количество актеров получают предложение на роль раньше меня. И только потом, если они отказались, ее дают мне. На то существует масса причин: я могу не подходить, роль предлагается тому, кто соберет большую кассу... Со времен “Красоты по-американски” я играл в фильмах, которые по каким-то причинам не раскрутились или критикам не особенно понравились. А я работаю в индустрии, в которой ты хорош настолько, насколько хорош твой последний фильм. Я выбираю из того, что нахожу в почтовом ящике.
“У моря” — мой фильм. Мой проект, который я сам создал, сам придумал. Найти инвесторов было сложно. Потом мы их теряли, и я был уверен, что фильм не состоится. Думаешь, с именем Кевина Спейси легко поднять многомиллионный проект? Ошибаешься. Люди не любят рисковать. Они не верят, что сюжет о каком-то забытом певце может сделать кассу. Поэтому мы снимали в Германии — на съемки в Америке у нас просто не хватило денег.
— Ну и как Германия?
— Для того чтобы воссоздать атмосферу 60-х в Америке, надо было бы потратить тысячи. А в Германии эта атмосфера была за бесплатно. Все было таким, как тогда. Маленькие ночные кабачки, лампы над столами...
— Ты бы мог и в Россию приехать, у нас не хуже!
— Я поеду туда, где можно делать деньги. То, что я слышал о России, указывает на то, что там они есть. Так что я готов!
— Ты узнал о Бобби Дарине в детстве, послушав одну из пластинок из коллекции твоего отца...
— Мне тогда казалось, что Дарин был самым крутым котом, когда либо ступающим по земле. Его стиль, манеры немного напоминали Синатру, но все же он был неповторим. С возрастом я начал понимать диапазон его стилей, как он перемещался из рок-н-ролла в попсу, церковную музыку, фолк, кантри, джаз и дошел до песен против войны во Вьетнаме. Когда смотришь на эту траекторию в контексте его короткой 14-летней карьеры, то понимаешь, насколько удивительна его жизнь.
— Что тяжелее — быть актером или режиссером?
— Режиссером фильма был Бобби. Вот тебе случай для иллюстрации. В первый день съемок мы делали дубль за дублем, и все не так. Вдруг вижу — моя партнерша на площадке смотрит на меня как-то странно. Спрашиваю, в чем дело, она отвечает: “Я не могу понять, что происходит, я с тобой играю и вдруг начинаю думать, что ты оценивающе смотришь на меня. Как режиссер. Я не могу сконцентрироваться на сцене”. Я ответил: “Бобби — режиссер картины. А я — Бобби. Я знаю, это немного странно, но если ты сделаешь эту связку в голове, то все получится”. Потом она расслабилась, и у нас все получилось. В какой-то момент команда тоже запуталась: “Кевин, когда мы снимаем похороны Бобби в церкви, а потом он выходит сквозь занавес на сцену — это в реальной жизни? Или в воспоминаниях?” Я отвечал: “Все в реальной жизни. Все происходит в настоящий момент. Надо представить, что ты смотришь фильм о том, как снимается фильм. И все!”
— Не обращай внимание на мое напряженное лицо — я пытаюсь повторить про себя все то, что ты только что сказал, — поясняю я, видя, что Спейси внимательно на меня смотрит.
— Наверное, это не самая простая концепция, — со смехом отвечает он, — но в моей голове она уложилась очень аккуратно.
— Возвращаясь к работе режиссера... Тебе пришлось подбирать актеров.
— Для меня это была критическая ситуация. Хотя Бобби — центральная фигура в картине, но вокруг него — люди, которые имели для него гигантское значение и которые были с ним все время. Например, Сандра Ди была суперстар в течение 7 лет. Она и Бобби были “золотой” парой Голливуда. Их можно было сравнить с Бредом Питтом и Дженифер Анистон, я думаю. Кэйт Босворт — красивая, смешная, удивительная и абсолютно идеальная актриса для иконы тинейджеров, “американской красавицы”.
— Вот мы говорили о турне...
— Я еду в турне, малышка! — залихвастски повторяет он. — Буду петь, чтобы заработать себе на обед!
— По всей видимости, тебе нравится петь...
— С 13 до 22 лет я практически эксклюзивно выступал в мюзиклах. В последнее время могу спеть одну песню — так, больше для удовольствия... Я всегда обожал Бобби Дарина. Пел его песни. Для себя. Себе. Когда я решил сделать о нем фильм, то стал еще больше слушать песни Дарина, петь, даже записывать свой голос! Каждый раз, уезжая на съемки, первое, что я делал в комнате отеля, — надевал наушники. Я пытался найти способы стать Бобби, но меня тормозило то, что я только имитировал его. Я чувствовал, что для того, чтобы стать им, я должен был петь его песни.
— С этим у тебя были проблемы.
— Семья Дарина, его друзья вначале не хотели давать мне возможности петь его песни. И я их понимаю. Их задача — сохранить память о чудесном певце и исполнителе. Моей задачей было убедить их, что у меня такая же задача. Услышав мое пение на кассете, бывший менеджер Бобби Дарина сказал: “Через мой труп”. Но — подожди смеяться — он тогда еще не был со мной знаком! А я принял решение, что не буду на них выходить до того момента, пока проект не станет реальным. Поэтому, несмотря на то, что мы искали инвесторов, готовили почву, искали актеров, я не выходил на них до 2003 года, не хотел давать им ложных надежд. Я встретился с сыном Бобби и его бывшим менеджером и просто поговорил с ними. И они поняли, что я хочу сделать так, чтобы память о великом Бобби Дарине была восстановлена. Я пообещал, что некоторые песни Бобби я петь не буду. Это их успокоило, и они согласились. И на всем протяжении съемок они ни разу не сказали: “Ты не можешь этого делать, мы не разрешаем тебе об этом говорить...” Сын Бобби сказал: “Полный вперед. Мы доверяем тебе”.
— Все-таки: ты больше певец или актер?
— Не вижу ни одной причины, почему ты не можешь быть одновременно и актером, и певцом. Бобби был и тем и другим, Синатра был и тем и другим. И я очень люблю музыку и мюзиклы. Я вырос на них. Я обожал музыкальных актеров: Мартин, Дэвис, Лоуфорд, Бишоп — королей шоу-бизнеса. Это позже я получал больше наслаждения от Одри Хепберн... Роль Бобби Дарина — экзамен моих возможностей. Потому что Бобби настолько лучше, чем я: и диапазоном, и чистотой голоса... Что я пытался сделать — это поймать дух времени, сделать так, чтобы все происходящее вокруг него было похоже на правду, стиль, атмосфера — все должно было быть “даринским”. Но я не дурак. Я — не Бобби Дарин. Я — версия Бобби Дарина. И по отзывам — отнюдь неплохая. Я понимал, что должен перестать копировать Бобби и должен руководствоваться своими инстинктами, но я уже настолько впитал в себя этого человека, что мне было трудно провести черту... Надеюсь, я приблизился к оригиналу.
— Может быть, музыкальные выступления станут твоим будущим?
— Я не люблю давать пустые обещания. Будущее покажет, насколько понравится фильм, насколько будет продаваться диск, который мы выпускаем, сколько людей придет на наши концерты. На лондонской премьере, декорированной в стиле “Копакабаны”, мы выступали на сцене, и около 650 людей танцевали, пели, короче — получали удовольствие. И я подумал, что в середине 60-х, должно быть, было очень грустно видеть, как идея небольших шоу-клубов медленно умирала. Развлечения стали на коммерческую основу: стадионы, гигантские арены для выступлений... Бобби нравились прокуренные комнаты, наполненные красивыми женщинами... Мне бы хотелось, чтобы это все вернулось... Если бы так случилось, я стал бы давать музыкальные выступления.
— Почему Бобби не столь известен?
— Для этого, на мой взгляд, существуют две причины. Первая — он умер молодым. Если ты живешь до глубокой старости и все это время хорошо делаешь то, что хорошо делаешь, то у тебя есть достаточно большая гарантия того, что о тебе останется память. Второе. За свою карьеру Бобби перепробовал практически все музыкальные жанры, уступив, пожалуй, только Синатре и Чарльзу. Он менял имиджи, снимался в кино... Это своеобразная “несконцентрированность” отвлекает. В музыкальном магазине диски Бобби Дарина находятся не в одной секции, а в девяти! Музыкальная мода вращается по спирали: сейчас возвращается мода на мелодии 60-х. К сожалению, Бобби Дарин был забыт. Я могу только надеяться, что наш фильм сможет изменить ситуацию.
— Считаешь, твой фильм удался?
— Самым главным для меня было поставить шоу-бизнесовский фильм о короле шоу-бизнеса. О человеке, который каждый вечер шел в клуб, чтобы петь, выступать, развлекать публику, создавшего интимную атмосферу ночных клубов, которой, к сожалению, больше не существует.
— Есть ли у тебя секрет?
— Открою только тебе. То, что большинство людей меня знает в качестве актера, — это одна большая ошибка. На самом деле, Алиона, — он тянет мое имя и заговорщески наклоняется ко мне, — я — певец, который хорошо танцует.
