Bот что бывает, когда вместе собираются красивые женщины и мужчины, которые могут эту красоту оценить. Большое жюри Берлинского фестиваля оказалось как раз таким. Никакой политики, никаких рассуждений про спасение мира и невозможность поступить иначе. Профессионалы оценили профессионалов. Все вспомнили, что кино — это искусство, а не агитка на большом экране. И отдали главный приз красивому фильму во всех смыслах этого слова — “Кармен из Хаелитши”. Впервые фильм из Южной Африки участвовал в таком серьезном фестивале, и сразу — успех.
Когда режиссера Марка Дорнфорда-Мэя позвали за “Золотым медведем”, он сказал: “Впервые язык экскоза звучал с большого экрана, и я безумно тронут, что вы его так оценили”. И тут же попросил подняться на сцену свою Кармен — Паулин Малефане. Роскошная чернокожая красавица в национальном платье цвета шоколада времени на слова терять не стала — она спела. На том самом языке, который, как оказалось, так идеально подходит для оперы Бизе “Кармен”. Зал взорвался аплодисментами, а директор Берлинале прижал Паулин к груди и долго не отпускал, презрев все приличия.
Косслик вообще в этом году расшалился. И, как выяснили наши немецкие коллеги из “Берлинер моргенпост”, старейшей берлинской газеты, член жюри китаянка Бай Линг не просто так провоцировала публику безумными нарядами, не прикрывающими почти ничего. Косслик пригласил ее специально для этого, чтобы всегда было на что посмотреть — зевак ловили на живца. Свой последний выход на публику она выстроила идеально. Сначала Бай Линг появилась на красной дорожке в шелковом голубом платье в коричневый цветочек, с обнаженными плечами — самом скромном. Правда, по дорожке она не шла, а танцевала вместе с тем же Коссликом, одетым во все черное и с красным шарфом. Рука Косслика лежала выше ее талии, в опасной близости к... В зале Бай Линг появилась уже в маленьком золотом платье, больше похожем на купальник с юбочкой, с золотым макияжем и такими большими черными ресницами, что было совершенно непонятно, как они держатся. Когда узнали, что Линг улетает сразу после закрытия, рано утром, местные острословы пошутили, что за нее нечего волноваться, на самолет она успеет, ведь ей не придется тратить много времени, чтобы собрать чемодан — на ней ведь только видимость одежды.
Немецкая пресса, естественно, разозлилась на самого Косслика и большое жюри за то, что они не дали главный приз их “Софи Шолл”. Конечно, прямо об этом никто не сказал: мол, было бы красиво со всех сторон наградить фильм о легенде антифашистского движения, да еще в год 60-летия окончания войны. Но разложили фестиваль по косточкам, как могли — и конкурсную программу, и звезд. Особенно досталось Катрин Денев, про которую написали: “Издалека она выглядит просто потрясающе, но, когда приближаешься к ней, видно, что холодильник уже открыт”.
“Приложили” и Кейт Бланшет. Ее назвали “брыкливой козой” за то, что она все время хотела то одно, то другое и немедленно: “Если я соглашусь пройти по красной дорожке, то только если лимузин подъедет к самому ее началу. Ни шага по мостовой я не сделаю. Если вообще туда поеду”.
Берлинале-55 закончился грандиозно. Время серьезности и политкорректности, которым служили последние годы все большие фестивали, отдавая главные призы фильмам с политической начинкой, наконец кончилось. И когда все прогнозировали “Золотого медведя” неплохому фильму “Рай сейчас” о палестинских мальчиках, которых вырастили, чтобы они убили себя за святое дело, большое жюри отдало пальму первенства чистому искусству. История любви на все времена — “Кармен” в исполнении южноафриканских оперных артистов, разыгранная ими в пригороде Кейптауна, оказалась важнее и интереснее.
