С тех пор как россиянам разрешили жаловаться на собственное государство в Европейский суд по правам человека, прошло уже более шести лет. И если поначалу в небольшой французский город (Страсбург — столица Эльзаса, самой маленькой провинции Франции) приходило по одному письму в неделю, то к 2001 г. таковых посланий было уже шесть тысяч. К 2003 г. в Европейском суде накопилось 18 тысяч отчаянных писем из России. А за 2004-й русский раздел международной “жалобной книги” распух до предела: число заявлений перевалило за 22 тысячи.
На что жалуются наши граждане? Удается ли им достучаться до европейских судей? Сколько денег они получают потом от родины-мачехи? Это решил выяснить корреспондент “МК”.
Перед Новым годом 70-летняя Лидия Тумасова, жительница Санкт-Петербурга, приехала в столицу на неофициальную встречу с судьей из Страсбурга г-жой Элизабет Андерсен. Судья сообщила Тумасовой, что Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) принял ее заявление. Старушка пожаловалась на питерские власти: не дают сушить белье на чердаке, а меж тем в ее доме №12, что на Малой Конюшенной, белье сушили там и бабка, и матушка Тумасовой, и даже раньше — начиная с 1825 года. И вот Страсбургский суд посчитал заявление приемлемым (то есть годным для рассмотрения). Но судья Андерсен предупредила Тумасову, что дело может быть рассмотрено в течение трех лет с момента подачи заявления.
— Я готова ждать, — сияя, ответила заявительница.
Есть и еще более курьезные заявления, летящие из России в Страсбург. Люди просят помочь найти заблудившуюся козу или наказать соседа, спилившего яблоневое дерево, разобраться с голубятником, чьи птицы не дают спокойно жить, или оштрафовать пенсионерку, пригревшую у себя в квартире 26 кошек. О чем только не пишут в цивилизованную Европу! И находят, надо сказать, понимание в Страсбурге, во Дворце прав человека (так называется здание, в котором происходят заседания ЕСПЧ). Что любопытно: заявление в ЕСПЧ можно подавать в произвольной форме на родном языке.
— Чаще всего пишут прямо на листочках из школьных тетрадей, — подтверждает Анатолий Ковлер, судья ЕСПЧ от России. — Основные жалобы касаются 3-й статьи Европейской конвенции по правам человека — пытки, жестокое обращение с лицами, находящимися под стражей. Много жалоб и на неисполнение судебных решений, незаконную конфискацию.
Из Абхазии, где в 1992 г. началась война, Жанна Джарагети, ее муж и двое ребятишек выбирались на военном вертолете. С собой захватили только документы. Позже Джарагети узнали, что их дом был разрушен во время военных действий. Таких, как Джарагети, в столице тогда было немало: ехали изо всех уголков бывшего СССР. Несмотря на экзотическую фамилию, Джарагети — люди русские, просто у мужа Жанны есть какая-то доля греческой крови.
— Нам еще повезло, — рассказывает Жанна. — Я очень быстро нашла себе работу. Прямо на улице как-то остановила приятную, интеллигентную женщину и спросила, как пройти к школе (я ведь учительница русского языка). Женщина вдруг поинтересовалась: “А вы случайно не работу себе ищете?” Я кивнула, а она и говорит: “Мы как раз ищем учителя русского языка. Приходите к нам, я директор школы...”
Уже через несколько дней Джарагети перебрались в эту школу: спали на раскладушках. И потом именно директор этой школы смогла выбить муниципальное жилье для семьи. Джарагети получили статус вынужденных переселенцев, потом двухкомнатную квартиру в поселке Востряково. И жизнь как будто бы наладилась...
Но однажды Жанна отправилась в свое РЭУ №17 за очередной справкой, а там на нее будто ушат ледяной воды вылили: “Вы должны немедленно освободить занимаемую жилплощадь. В эту квартиру въедут другие люди”.
Ни суды, ни прокуратура не смогли помочь этой семье. Пока шли процессы, крепкая когда-то семья распалась: муж ушел. Жанне пришлось оставить работу в школе, сейчас она перебивается частными уроками. Дети, конечно, выросли: дочка уже учится в университете, сын — в 11-м классе. Но кушать хотят по-прежнему. А главное, все мечтают избавиться наконец от липкого клейма “бомж”.
Страсбург документы Джарагети принял. Но вот результата ждать придется долго.
— Ни конвенция, ни регламент этого суда не устанавливают сроков рассмотрения жалоб, — объясняет профессор Университета дружбы народов Виталий Бордунов. — Сегодня Евросуд завален жалобами из России. Поэтому каждая “правильная” жалоба — такая, как у Жанны Джарагети, — ставится в очередь. Обычно процедура рассмотрения занимает два-три года, а бывает, и больше, за что ЕСПЧ часто критикуют. Понимая, что это не укладывается в разумный срок, Совет Европы хочет реформировать деятельность этого суда, чтобы значительно ускорить рассмотрение жалоб.
Жалоба Валерия Калашникова (№47095/99) оказалась в Секретариате ЕСПЧ 1 декабря 1998 г. Лишь в сентябре 2001 г. Евросуд объявил жалобу частично приемлемой — и это было первым российским делом, которое рассматривалось в Страсбурге.
Нам удалось найти в Москве адвоката, который сопровождал Калашникова в Евросуд и защищал его там. Карина Москаленко — директор Центра содействия международной защите — человек теперь известный. И не только как адвокат Ходорковского. Москаленко — лауреат премии “Фемида-2000”.
— Карина Акоповна, как прошла ваша первая поездка в Страсбург?
— Я, конечно же, волновалась, выступление перед такой аудиторией — это событие, которое помнишь всю свою жизнь. Я защищала очень мужественного человека, который, сидя в тюрьме, сумел выучить английский язык. Поэтому с судьями мы оба общались без переводчика.
Сегодня Калашникову 49 лет. В далеком 1995 г. Валерий Калашников был президентом Северо-Восточного акционерного банка. Именно тогда против него возбудили уголовное дело, а в августе 1999 г. Магаданский горсуд по обвинению в незаконном присвоении средств банка приговорил его к лишению свободы. Но Калашников пожаловался в Страсбург не на приговор, а на условия содержания в следственном изоляторе ИЗ-47/1 Магадана.
Из заявления В.Е.Калашникова в Европейский суд по правам человека:
“Я содержался в камере площадью 17 кв. м, в которой имелось 8 спальных мест в два яруса. В камере постоянно находились 24 заключенных, поэтому спать приходилось по очереди... В камере не было вентиляции, летом в ней было душно и жарко, зимой — очень холодно. Единственная профилактическая санитарная мера состояла в том, что один раз в неделю надзиратели приносили в камеру ведро хлорки для туалета. Шесть раз в камеру помещали заключенных с туберкулезом и сифилисом. У меня возникли различные кожные заболевания и грибковые инфекции, позже сошли все ногти на ногах и на некоторых пальцах рук...”
Понятно, что российские власти, слегка обалдев от такого напора, принялись яростно защищаться. Вот какой документ они представили в Страсбург:
“Площадь камеры, в которой содержался заявитель, составляет 20,8 кв. м. У заявителя — отдельное спальное место, постельные принадлежности. Камера рассчитана на 8 человек. Оборудовать камеру системой принудительной вентиляции не представлялось возможным. Заключенные пользовались малыми вентиляторами, которые им передавали из дома. Заявитель систематически проходил медицинский осмотр... Когда у заявителя обнаруживались различные заболевания: дистония, чесотка, грибковые инфекционные заболевания на руках, ногах и в паховой области, хронический гастродуоденит, — ему сразу же оказывалась медицинская помощь. Заявитель имел возможность мыться в душе один раз в неделю, а на прогулку его выводили на два часа в день...”
Но Европейский суд не впечатлила эта благостная картина. Условия в СИЗО он счел антисанитарными, вредными для здоровья и унижающими человеческое достоинство.
Валерий Калашников потребовал возмещения материального вреда по 6 пунктам: $130 599 — его неполученный заработок как президента банка за период содержания под стражей; $203 000 — потерянный заработок в другой компании, которая его уволила из-за ареста; $500 000 — утрата имущества компании после ареста; $8 600 — утрата личного автомобиля; $734 376 — потери доходов от акций; $436 226 — утраты контрольного пакета акций в предприятии, объявленном банкротом.
Общая сумма составила больше $13 млн.
Правда, суд не нашел прямой причинной связи между его потерями в связи с уголовным преследованием и нарушениями конвенции. Но все-таки присудил Валерию Калашникову возмещение морального вреда в размере 5000 евро. Еще 3000 евро Калашников получил в возмещение судебных издержек. Все остальные требования заявителя были отклонены.
Известный олигарх тоже не побрезговал своим правом обратиться за защитой в Страсбург. Вспомним события почти пятилетней давности. 3 июня 2000 г. Владимира Гусинского арестовали и поместили в Бутырку. Через три дня олигарху предъявили официальное обвинение в хищении $10 млн. при приватизации госкомпании “Русское видео”, но выпустили из СИЗО под подписку о невыезде. Позже Генпрокуратура сняла с него и обвинение, и арест на имущество. И Гусинский вместе с семьей благополучно отбыл на виллу в Андалусию (Испания).
— И уже через полгода британская юридическая фирма, представляющая интересы Гусинского, подала в Страсбургский суд жалобу, — рассказывает профессор Бордунов. — В мае 2004 г. Европейский суд признал, что, арестовав главу “Медиа-Моста” и продержав его три дня в СИЗО, Россия нарушила ст. 5 (“о праве на свободу и безопасность”) и ст. 18 (“о рамках применения ограничений на права человека”) Европейской конвенции по правам человека.
Требовал ли Гусинский компенсации от России? Только 1 доллар — чисто символически. Хотя его адвокаты настаивали на выплате колоссальных судебных издержек. ЕСПЧ же в качестве возмещения этих самых издержек взыскал с России в пользу Гусинского 88 000 евро.
На следующее утро после процесса российские газеты вышли примерно с такими заголовками: “Гусинский — цветочки, ягодками будут Ходорковский и Лебедев”.
Вокруг Европейского суда по правам человека гуляет немало мифов. Один из них — что в Страсбурге может растрясти страну-ответчика на миллионы.
— Подобное случилось только однажды, — улыбается профессор Бордунов, — и счастливчиками были отнюдь не россияне, а греки. Греческое правительство выплатило $16 млн. бизнесмену по фамилии Андреадис, владельцу нефтеперерабатывающего завода “Стрэн”.
Валерий Калашников, как помним, просил 13 миллионов, но получил много меньше. Зато Калашников “прорубил окно в Европу” для россиян — их жалобы устремились в Страсбург одна за другой. Посохов против России, Рябых против России, Смирновы против России, Тимофеев, Ракевич, Кормачева, Плаксин...
50 000 евро требовала у России Татьяна Кормачева (сейчас проживает в Гусь-Хрустальном Владимирской области). В октябре 1996 г. Кормачева пыталась уехать с Чукотки, но не могла получить заработанные деньги и отпускные. 200 евро Россия выплатила ей для возмещения судебных издержек, а 3000 евро Татьяна получила в счет возмещения морального вреда.
Но всем утерла нос простая библиотекарша из деревни Ниновки на Белгородчине Анна Рябых (1949 г. р.), у которой в 1991 г. “сгорели” в банке все сбережения — как, впрочем, у миллионов наших сограждан. Не найдя правды у себя в Белгородской области, Рябых — как раз на листочке из школьной тетради — написала заявление в ЕСПЧ. Из Страсбурга в деревню Ниновку пришло извещение, что заявление г-жи Рябых признано приемлемым. Что тут началось! Одного этого оказалось достаточно, чтобы местные власти испугались. Они предложили Анне Рябых полюбовное соглашение: библиотекарша отказывается от процесса в Страсбурге, а ей взамен покупают квартиру в престижном доме. И Рябых действительно получила квартиру стоимостью 330 тыс. руб. Процесс не состоялся.
10 000 евро требовала у своего государства жительница Екатеринбурга Тамара Ракевич (1961 г. р.), которую без ее согласия поместили в психиатрическую больницу. ЕСПЧ присудил Ракевич возмещение морального вреда в размере 3000 евро.
Между прочим, попасть со своей проблемой в Страсбург — еще не значит победить Родину-мачеху. Из примерно 80 рассмотренных за все эти годы российских жалоб Евросуд удовлетворил лишь... 11.
Меж тем наступил 2005 год. Европейский суд приступил к новой порции дел, ждущих своей очереди. И совсем недавно адвокат Карина Москаленко прилетела из Страсбурга. Там рассматривался иск фермера Владимира Жигалева из деревни Немча Курской области к России.
— Это дело тянется не один год, — рассказала Карина Москаленко. — А если быть точным, семь лет прошло с тех пор, как у фермера Жигалева отобрали землю. Земля с тех пор стоит заброшенная, а сам фермер непрерывно судится. Он выращивал свеклу на этой земле, а у него взяли и отняли участки без какой-либо компенсации.
— Карина Акоповна, а наше государство действительно выплачивает деньги, которые присуждает Евросуд?
— Да, тут все в полном порядке.
— Как именно их получают “покорители Страсбурга”?
— Им открывают счет, и на этот счет приходят деньги.
— А как сегодня себя чувствует первопроходец Валерий Калашников? Судя по всему, его не сломили пять лет, проведенных в Магаданском СИЗО...
— Валерий Калашников — мужественный и сильный человек. Он очень достойно держался и в Страсбурге. Суммы ему, конечно, присудили мизерные. Но не в этом дело: было важно обратить внимание Европейского суда на то, в каких условиях содержатся в российских тюрьмах заключенные. И у него это получилось. Судьи — я это видела — были в шоке от его рассказа.
— Чем сейчас занимается Калашников?
— Насколько я знаю, он уехал в одну из африканских стран, где сумел наладить успешный бизнес. В России, как он сказал, заниматься бизнесом он больше не будет ни-ког-да…
1. Обращение в суд с жалобой является делом добровольным и осуществляется по усмотрению заявителя.
2. Обращение должно касаться только обстоятельств, произошедших после ратификации государством Европейской конвенции о защите прав человека (т.е. после 1998 г.).
3. Нарушение права, установленного в конвенции, должно произойти на территории государства — участника конвенции.
4. Жалоба подается только тем лицом, чьи права и свободы нарушены.
5. Заявитель обязан исчерпать все средства правовой защиты, предоставленные внутригосударственным правом.
6. Обращение должно быть направлено в суд не позднее шести месяцев с момента принятия окончательного судебного решения внутри государства.
7. Жалоба должна быть обоснованной и доказательной.
8. Жалоба не может быть анонимной.
9. Жалоба не может быть направлена против частных лиц и организаций.
10. Жалоба не должна быть предметом рассмотрения в других международных судебных органах.
Куда посылать жалобу
European Court of Human Rights Council of Europe F-67075 Strasbourg-Cedex France
